Страница 10 из 21
С установлением штата, хоперские казаки выбрали из среды своей, из числа атаманов и казаков, еще трех старшин, которые по представлению начальства были утверждены Военною Коллегиею – один ротмистром, а двое хорунжими[31]. Такой порядок назначения старшин велся неизменно и в последующие годы. Вообще в хорунжие команда выбирала людей толковых, исполнительных по службе и всеми почитаемых из числа казаков и атаманов. Выбранные люди по осмотру аттестовались начальством команды и по представлению утверждались в чинах указами Военной Коллегии пожизненно и бессменно. Ротмистры избирались из числа хорунжих и атаманов, а иногда и прямо из казаков, смотря по способностям и утверждались тем же порядком, причем старший из ротмистров считался начальником и назывался ротмистром Хоперской команды 81). До 1775 года, т. е. до переформирования Хоперской команды в конный полк, хоперские казаки управлялись постоянно своими начальниками, вышедшими из своей же казачьей среды с условием лишь, что один из ротмистров, положенных по штату, должен был избираться из хоперских казаков великороссийского происхождения, а другой из числа малороссиян-черкас. Такой порядок впервые начал применяться в 1751 году, вследствие жалобы казаков и атаманов слобод Пыховки и Алферовки, населенных хоперскими казаками малороссийского происхождения.
В прошении на Высочайшее Имя они высказали свое неудовольствие на ротмистров-великороссов, обвиняя их в несправедливом с ними обращении, в притеснениях, в неоказании защиты и просили поставить «над черкасами ротмистром слободы Алферовки черкашенин атаман Иван Яров». Просьба была уважена и указом Военной Коллегии 31-го мая 1751 года атаман Иван Яров произведен в ротмистры за его добрую службу и приказано ему «иметь над теми черкасскими слободами (Алферовкою и Пыховкою) команду и в верности присягу учинить ему при команде» 82). С тех пор порядок не нарушался.
В 1754 году штат Хоперской команды был изменен. Распоряжением Военной Коллегии из состава ее были перечислены на службу в Азовский полк 1 ротмистр и 100 казаков, после чего в команде стало считаться в постоянном составе: 2 ротмистра, 2 хорунжих, 2 писаря и 116 казаков 83). Но такая слабая по-своему составу команда не могла выполнять все лежавшие на ней служебные наряды, поэтому к отбыванию военной службы были привлечены казачьи дети и родственики в возрасте от 20-ти до 45-ти лет, которые вместе с казаками Хоперской команды жили в казачьих слободках, пользовались земельными и лесными угодьями, но жалованья и провианта не получали 85).
Кроме военно-полицейской службы хоперские казаки участвовали также в военных действиях вне пределов своего округа. Так, в 1734 году, часть Хоперской команды, под начальством хорунжего Макара Капустина, была в походе между Царицыным и Саратовым в от ряде полковника Беклемишева для противодействия калмыцкой орде князя Дондук Омбо, напавшей на наши поселения близ Царицынской линии 86). Эти калмыки в союзе с кубанскими горцами довольно часто нападали на линию между Астраханью и Царицыным, грабили наши поселения, убивали людей и уводили в плен жителей 87). В виду этого, для безопасности линии туда посылались на сторожевую службу хо перские и донские казаки, пока не была окончательно устроена, так называемая, Царицынская линия, заселенная охотниками из донских казаков. Затем в сентябре 1730 года 40 хоперских казаков с хорунжим Куревлевым участвовали в Кубанском походе вместе с донскими казаками, под начальством старшины Ефремова, против калмыцкой орды Дондук-Омбы, намеревавшейся отложиться от нас и перейти на сторону турок 88).
Еще перед началом Турецкой войны калмыцкой орде Дондук-Омбы приказано было «чинить на кубанских татар поиск и искоренить до основания». Однако калмыки медлили исполнением и даже заметно стали склоняться на сторону татар. Тогда казакам пришлось окружить орду, и калмыки волею-неволею подчинились нашим требованиям и совместно с русскими участвовали в военных действиях против татар 89). В Кубанском походе по распоряжению правительства, кроме команды хорунжего Куревлева, должны были принять участие еще 40 хоперских казаков с ротмистром Неклюдовым, но по непонятной и ничем необъяснимой причине эта команда подошла к Черкасску в то время, когда Кубанский поход окончился, и войска наши стояли под Азовом. Такое уклонение от службы однако не осталось безнаказанным, и по повелению Императрицы Анны Иоанновны Неклюдов был разжалован в рядовые, а казаки его команды по общему казацкому определению «были биты плетьми» 90).
Не смотря на такую оплошность казаков, Хоперская команда вообще слыла за исправную и благонадежную воинскую часть, на плечах которой лежали крайне разнообразные обязанности военной службы, требовавшие много усердия и трудов. Доброе мнение начальников о военно-служебной деятельности хоперских казаков не осталось пустым звуком, а принесло свои плоды. В 1738 году[32], по ходатайству начальника команды, ротмистра Никифора Иноземцева, Военная Коллегия по указу Императрицы Анны Иоанновны отпустила из петербургского магазина (арсенала) в Хоперскую крепость «для случающихся казацких командирований» одно старое знамя и четыре значка[33]. Это была первая царская награда хоперским казакам за их отличную и усердную службу.
В 1763 году по распоряжению правительства была сделана подробная перепись всем служащим хоперским казакам, их семействам и вольным черкасам, населявшим слободы Градскую, Алферовку, Пыховку и Красную, но казаками не считавшимися. По переписи служащих и отставных хоперских казаков, а также их детей и родственников оказалось, 1205 человек мужского пола. Всех их по указу Военной Коллегии от 21-го декабря 1767 года 91), приказано было считать казаками и наделить землею, полагая на каждого по 15-ти десятин. Что же касается вольных черкас, то их наделили таким же количеством земли, но с платою в казну оброка. 15-тидесятинный надел, окончательно обмежеванный в 1708 году, лишил хоперцев более чем двух третей их прежних земель и угодий, что в связи с обязанностями военной службы, лежавшими на всех хоперских казаках, как состоявших по штату и получавших казенное довольствие, так и всех прочих, служивших на всем своем иждивении, привело казаков в крайнее уныние и заставило призадуматься над своею будущностью. Начались жалобы на несоразмерность земельного надела с тяготою воинской повинности.
Перепись 1763 года, между прочим, указала на довольно незначительный процент служащих, сравнительно с общим количеством их народонаселения, почему в 1771 году снова приказано было переписать казаков Хоперской команды со всеми их семьями и из них брать на службу всех способных к ней. Итоги этой второй переписи выяснили, что, кроме служащих и отставных казаков Хоперской команды в числе 247-ми человек, в четырех слободах проживает еще 1215 человек их детей и родственников мужского пола[34], из которых некоторые наряжались на крепостные притины и в городские караулы, а остальные ничего не делали и службы никакой не несли. Не зная причин переписи и справедливо полагая, что всех взрослых, кто не служит, зачислят в подушный оклад, или отдадут в солдаты и в то же время не слыша о каких-либо привилегиях, или о возврате отобранных земель – казаки встревожились и стали судить и рядить, чем бы помочь горю. Главным образом им хотелось добиться, чтобы правительство более определенно выяснило их права, преимущества и обязанности и вместе с тем обеспечило их материально в возможно большей мере, как людей, обязанных военною службою на всем собственном содержании. С этою целью жители Алферовки, Градской, Красной и Пыховки собрались у своего ротмистра Семена Капустина, в команде которого тогда состояли хорунжие Афанасий Куревлев и Иван Григоренков и писарь Михайло Пономарев. Тут сообща казаки решили просить Военную Коллегию, чтобы их не клали в подушный оклад, а что лучше согласны они все служить, но только начальство пусть увеличит штат команды. Капустин посоветовал подать обо всем этом прошение через коменданта Хоперской крепости полковника Подлецкого, но казаки заволновались, ибо Подлецкому не доверяли, не любили его и боялись, что просьбе их он не даст надлежащего хода. Разойдясь под предлогом еще переговорить на свободе в своих слободах об этом деле, и теперь уже не доверяя даже своим офицерам, казаки сговорились и выбрали из среды своей казака слободы Пыховки Петра Подцвирова и с ним доверенных казаков: Андрея Аленникова, Андрея Помазанова, Павла Ткачева и атамана слоб. Красной Илью Рыбасова с тем, чтобы они отправились в Воронеж, заявили обо всем губернатору и просили бы его позволения ходатайствовать лично в Военной Коллегии, что они все согласны служить казаками, для чего просят учредить из них пятисотенный полк.
31
«…а в ротмистры произвожденные чинятца по их же казаков выбору от Военной Коллегии». Справка из донесения Воронежской губерн. Канцелярии Правительствующему Сенату 6-го марта 1733 года. Московск. отдел. общего архива Главного штаба. Дела казачьего повытья 1767 г., опись 107, д. № 83.
32
Приложение № 51.
33
Знамя и значки, судя по уцелевшим клочкам с остатками надписей и рисунков, принадлежат по типу к старинным стрелецким трехвостым и двухвостым «прапорам» с изображениями святых. В прежнее время казакам иногда жаловались старые, нерегулярные знамена. Так, например, Императрица Екатерина I в 1725 году пожаловала казакам Аграханского войска знамя при грамоте, в которой сказано:… «да вам же выдать на войско в Москве из конторы Военной Коллегии из старых нерегулярных знамен, каковыя даны яикским казакам, больших на войско два… и т. д.» (И. Кравцов. Очерк о начале Терского казач. войска, стр. 53). В настоящее время знамя и два значка (куда девались остальные два – неизвестно), жалованные в 1739 г. хоперским казакам, хранятся при войсковом штабе Кубанского казачьего войска. Они до того ветхи, что только с большим трудом удалось сделать рисунок одного знамени, значки же представляют из себя положительно одни клочья.
34
Неслужащих казачьих детсй и их родственников состояло в слободах: Градской 215, Пыховке 328, Красной 477, Алферовке 195, всего 1215.