Черный Дождь

– Ты не можешь так поступить! Всеобщий благодетель Хайнер Бенц – неонацист. Это лучшая история, которую мы приготовили для следующего номера. Чем еще ты собираешься забить журнал в самый разгар мертвого сезона?

– Мы сделаем статьей номера репортаж Нины о юной мисс Тиммендорфер Штранд. Новое, свежее лицо. У этой женщины есть будущее!

– А раньше ее как звали? – спросила Фаллер.

На самом деле даже Дирк Браун должен бы понимать, что читатели журнала «Шик» жаждут истории не о девушках «с будущим», а о людях, которых они знают. Мисс Тиммендорфер Штранд, серьезно?!

– Ну ладно, – сказал Браун с театральным вздохом. – В конце концов, мы можем подготовить репортаж о решении суда в Карлсруэ. С момента его вынесения много чего произошло. Но мы не будем впутывать в это Хайнера Бенца.

– Что?

Фаллер на самом деле не понимала, куда клонит Браун. Репортаж о решении суда без Хайнера Бенца?! Как он себе это представляет? Может быть, он имел в виду, что следует написать: «некий известный миллиардер произносил ксенофобские речи», не называя его имени?

– Лети в Карлсруэ и поговори с мусульманами, которые проводят там демонстрации. Я не возражаю, если ты возьмешь несколько комментариев у жителей этого города, Моосхаузена или как там называется, и у простых людей с улицы. Возможно, ты права и у темы чужих религий в Германии – хороший потенциал.

Фаллер подумала, что ослышалась.

– Никому и даром не сдались твои «чужие религии в Германии», разве что тем двум туркам, которые митингуют у здания Конституционного суда! Читатели хотят скандалов! Они хотят рассказов о том, как люди, гораздо более могущественные и успешные, чем они, падают в пропасть, чтобы самим не чувствовать себя такими слабыми и ничтожными. Мне действительно нужно тебе это объяснять?

Лицо Брауна потемнело.

– Не тебе объяснять мне, как делать мою работу, – прорычал он. – Но позволь, я растолкую тебе кое-что!

Он потянулся к низкой этажерке позади себя и достал последний номер «Шик». Из журнала торчал восьмистраничный буклет-вкладыш. Главный редактор вытащил буклет и протянул его Фаллер. Это была реклама высокоскоростного мобильного интернета Always Online – компании Хайнера Бенца.

– Так вот оно что!

Ее лицо брезгливо исказилось.

– Вы лебезите перед рекламодателями. Отлично! Не за горой тот день, когда «Шик» превратится в одну из тех бесплатных рекламных газет, в которых среди сотни объявлений можно прочесть материал о юбилее добровольной пожарной команды.

Браун постучал ногтем по буклету.

– Как бы там ни было, две трети дохода мы получаем от рекламы. Это и твоя зарплата тоже. Если мы больше не сможем печатать интересные истории, потому что рекламодатели заартачатся, у нас не будет ни читателей, ни рекламодателей.

– Мне кажется очевидным, что лучше потерять рекламодателя и приобрести новых читателей, а не наоборот.

Браун сложил руки на груди – верный признак того, что у него закончились аргументы.

– Может, оно и так. Но это ничего не меняет. Колльманн позвонил мне сегодня после того, как Бенц нажаловался ему на тебя. Он принял решение. Ни слова о Бенце – и точка! Ты полетишь в Карлсруэ и сделаешь репортаж о демонстрациях. А если тебе это не нравится, можешь собирать манатки и проваливать!

В этот момент Фаллер была готова плюнуть на все и написать заявление об увольнении. Но она знала, что позже пожалеет об этом секундном порыве. Лучше ей сейчас отступить и подчиниться. Колльманн, представитель семьи, владевшей издательством, имел большое влияние не только внутри группы, но и во всей отрасли. До сих пор она всегда неплохо с ним ладила и собиралась продолжать в том же духе. Кроме того, история о Бенце была не настолько важна, чтобы ради нее ставить на карту карьеру. Рано или поздно она получит свою большую историю, а затем докажет Колльманну, что Дирк Браун – пустое место. Но этого Хайнера Бенца она еще поставит на место. В конце концов, в их стране свобода прессы была не пустым звуком. Никому не позволено думать, что он может заткнуть рот Коринне Фаллер, каким бы властным и богатым он ни был. Когда она повернулась, чтобы выйти из кабинета с высоко поднятой головой, Браун бросил ей вслед:

– Да, и раз уж ты собралась туда, напиши, пожалуйста, небольшой отчет о новом Информационно-туристическом центре в Научно-исследовательском центре Карлсруэ для раздела «Досуг». Завтра днем у нас назначена встреча с руководителем их отдела по связям с общественностью.

Фаллер резко остановилась. Это была явная попытка ее прогнуть! Такие задания обычно давали практиканту или, в лучшем случае, младшему редактору. Но она не собиралась давать этому засранцу Брауну повод для увольнения. Она еще его удивит. Она пережила многих главредов, и многие из них были на голову выше него! Она повернулась и мило улыбнулась.

– Без проблем. Что-нибудь еще?

– На этом пока все, – сказал Браун. – И, Коринна, будь добра, постарайся! Я хочу, чтобы из этого вышло что-то стоящее, а не одни только расходы!

– Ну, разумеется, Дирк!

Браун наклонился вперед и понизил голос.

– Мне не хочется этого говорить, но боюсь, что в последнее время твое положение в редакции стало довольно шатким. Не стоит перебегать дорогу плохим людям!

Фаллер одарила его фальшивой улыбкой и кивнула.

«И тебе не стоит, дорогой Дирк, – подумала она, выходя из кабинета, – еще как не стоит!»

8

Леннард навел фотообъектив на Объект, словно ствол снайперской винтовки. Если бы сейчас он нажал на «спуск», это произвело бы такой же эффект, как если бы этого мужчину поразила в позвоночник пуля и навсегда приковала бы его к инвалидному креслу. Он колебался, на мгновение задержав дыхание, как стрелок, который не хочет сбить невольным вздохом траекторию пули. В нем пробудились уже знакомые сомнения. Какое право он имел тайно фотографировать незнакомца, разрушать его жизнь? Какое ему до него дело? Почему он здесь?

Как и во все прошлые разы, Леннард отмахнулся от сомнений: то, что делал этот человек, было неправильно. Он сам был виноват в том, что его жизнь катилась под откос. Кроме того, Леннарду нужна была эта работа – наблюдать за людьми было единственным, что он по-настоящему умел делать.

Объект поставил свой портфель на столик в небольшом кафе на другой стороне улицы и открыл его. (Щелк.)

То, что они с собеседником сидели за столиком у окна, доказывало его невежество и наивность. Неужели он действительно думал, что может просто украсть конфиденциальные документы компании и выложить их за латте макиато с кусочком шоколадного торта? Он действительно не заслуживал лучшего!

Мужчина достал из кейса конверт. (Щелк.) Протянул конверт через стол. Лицо человека, сидевшего напротив, было скрыто грязной занавеской, но это не имело значения. Леннард уже успел множество раз запечатлеть его во всех возможных ракурсах. (Щелк. Щелк. Щелк.) Связной положил конверт в карман и протянул через стол конверт поменьше – «Иудины 30 сребреников». (Щелк. Щелк.) В голове у Леннарда пронеслись картины: женщина, только узнавшая о предательстве мужа, стоит с каменным лицом. Дети в слезах прощаются с отцом, на котором уже застегнули наручники. Он отогнал эти мысли. Судить не его дело. Ему просто нужно было собрать доказательства. Впрочем, как всегда. (Щелк. Щелк.)

Материалов, собранных им, было достаточно, чтобы надолго упечь этого человека за решетку. Если просто показать ему фотографии и немного надавить, он «поплывет» и во всем сознается. В конце концов, это всего лишь руководитель отдела в компании по разработке программного обеспечения для автоматической обработки изображений, а не профессионал промышленного шпионажа.

Они вышли из ресторана, как старые друзья. (Щелк. Щелк.) Связной с довольной улыбкой попрощался, а Объект нервно огляделся по сторонам. Взглядом он скользнул по машине Леннарда, но не заметил ничего подозрительного. Леннард дал мужчине сесть в машину и уехать. Преследовать его не было необходимости: он собрал уже все, что нужно. Вместо этого Паули направился прямиком в офис Трайдель Секьюрити в Бармбекском подворье.