Страница 38 из 41
- хм... ты можешь согласиться на мое предложение, отправиться в новый мир где начать новую жизнь. В качестве оплаты за подобную доброту с моей стороны, нужно будет всего лишь исполнить одно поручение. - Показывая сжатый кулак и один оттопыренный палец, произнес бог. - Второй вариант: тебя убивают жрецы принося в жертву мне, ты лишаешься пяти процентов души и попадаешь в мою полную собственность, после чего отправляешься в другой мир, где выполняешь задания... и снова... и снова... и так до тех пор, пока я не решу, что долг отдан.
Карлус скривился, ни один из вариантов ему не нравился.
- третий вариант. - "Плакальщик" оттопырил третий палец перчатки. - Ты отказываешься от двадцати процентов своей души в мою пользу, моя сила в твоем теле уничтожает яд, и ты просыпаешься. После этого можешь попытаться отбиться от других жрецов и жить в свое удовольствие.
- я выбираю третий вариант. - Поспешно произнес Карлус.
- договор заключен. - Громогласно провозгласил голос из-под капюшона.
Тут же бывшего генерала скрутила чудовищная боль, словно от него отрывают кусок плоти...
...в следующий миг глаза распахнулись а из горла послышалось сдавленное сипение. Через секунду восстановились зрение и слух, еще через три вернулось ощущение тела.
"я в заднице самого жирного и вонючего кабана".
Над головой было далекое ночное небо, спина лежала на холодном камне алтаря, руки и ноги стягивали ремни, заставляющие чувствовать себя грубой пародией на звезду. Стоило повернуть голову на бок, как захотелось ругаться, кричать и плакать от отчаяния, ведь рука, обмотанная ремнем привязанным к столбу, вкопанному в землю вплотную к алтарю, оканчивалась обрубленной культей из которой даже кровь не текла. Та же картина ожидала при взгляде на вторую руку, и повторилась с ногами.
"и как я должен отбиваться в таком состоянии?!".
- о, господин Карлус, вы все же очнулись. Жаль-жаль, я совсем не хотел, что бы вы мучались в последние минуты своей жизни. но раз это случилось, значит это угодно богу. - Склонившийся над алтарем глава архитекторов, печально улыбнулся. - Как вы могли убедиться, мы на всякий случай подстраховались, все же ваши боевые навыки никто на себе проверять не хотел. Прошу, не дергайтесь и все закончится быстро.
- с*ка, паршивая тварь, уб*юдок! - Закричал во все горло Карлус, до которого только дошло, что и рога ему спилили, оставив пару коротких пеньков.
Краснокожий великан, одетый в одни только штаны, спокойно выслушал все оскорбления, печально вздохнул и удалился из поля зрения бывшего генерала.
- вам этого не простят, паршивые предатели!
У смерти тысячи лиц
На любом континенте земли,
Пред нею падают ниц,
И нищие и короли.
Пред нею трепещит душа,
В венах стынет горячая кровь,
Она лишь для тех не страшна,
С кем есть вера надежда любовь.
Кричать было бесполезно, так как не смотря на ту толпу "дьяволов" и даже "бесов", которая собралась вокруг алтаря, в свете дрожащего огня факелов было понятно по лицам, что ни один из них не придет на помощь.
Не покинь меня, не оставь в беде,
Где бы не был я, на какой земле.
Не оставь меня, будь всегда со мной,
Даже если все вокруг, станет вдруг золой.
Словно по какому-то сигналу, которого бывший генерал не услышал, толпа разумных начала опускаться на колени, и сперва в разнобой, а затем и хором, зазвучали так хорошо известные слова, врезавшиеся и отпечатавшиеся в сознании, будто клеймо на коже раба:
- кровь за силу; дух за могущество; жизнь за жизнь. Кровь за силу; дух за могущество; жизнь за жизнь...
Сотни "дьяволов" и "бесов" одетых в одни только штаны, стояли на коленях и монотонными голосами повторяли одну и ту же мантру, доводя себя до того состояния, когда разум начинает погружаться в транс. На их лицах был виден фанатичный восторг, а некоторые испытывали почти физическое удовольствие.
"а ведь это все, моя вина".
Карлус продолжал кричать срывая голос, извивался пытаясь вырвать конечности из пут, но все его старания заглушал монотонный хор сотен голосов.
У смерти тысячи лиц,
Ты не знаешь кто рядом с тобой,
И не видишь средь юных девиц,
Ту старуху с костлявой рукой.
Для нее нет ни стен не границ,
И всегда где-то рядом с тобой,
Быть может нас сохранит,
Вера надежда любовь.
Не покинь меня, не оставь в беде,
Где бы ни был я, на какой земле.
Не оставь меня, будь всегда со мной,
Даже если все вокруг, станет вдруг золой.
(ч. Обелиск).
Разум отчаянно метался, пытаясь хотя бы вспомнить того, кто теоретически мог бы прийти на помощь. Отец сразу отпадал, так как был далеко, и вряд ли стал бы рисковать своей жизнью и положением, что бы спасти неудачливого сына, ставшего тем более калекой. Старший брат? Это было бы здорово... но еще менее вероятно чем предыдущий вариант. Друзья? К сожалению бывший генерал, воплощал в себе многие худшие черты своей расы, и благодаря этому не сумел нетолько обзавестись друзьями, но даже хорошими приятелями. В конце списка вспомнилась самка, имени которой он так и не узнал, оставив свой трофей в столице.