Печальный лес

С той самой встречи в пещере, Ни Мати, ни Антеро, ни Илия, долго не вспоминали о «Волшебной стране» в «Печальном лесу». Для них открылась эта страна в их собственной жизни, в их незамысловатом быту, и они каждодневно и ежечасно открывали её здесь и сейчас, и усердно облагораживали её сады. И вся пошлость, презрение и отчаяние, что словно ядовитые пауки, таящиеся здесь за каждым валуном, лежащим на дороге, боялись даже высунуть свою голову, когда слышали с какой уверенностью в себе, с каким убеждением в своей правоте и силе, с какой гордостью в сердце шагает Мати по дороге, не боясь никого и ничего, обогащённый собственной «Волшебной страной», и смотрящий вдаль с неиссякаемой надеждой.

«Случайная» находка

Однажды, по прошествии продолжительного времени, когда казалось всё улеглось и позабылось, толи в силу взросления и необходимых изменений в крови, у Мати вдруг заболела душа. Ему вдруг нестерпимо захотелось оставить всю свою обыденность, и отправится в дальние края. Он просыпался утром с этой мыслью, и ложился спать, не в силах прогнать навязчивую идею. Дело в том, что бывает так, что попавшая однажды в голову идея, с годами никуда не девается, и прорастая, и укрепляясь, в определённый момент всплыв на поверхность, заставляет вспомнить о себе, и толкает в путь всякого, кто был некогда «инфицирован» этой Великой идеей. И хотя у Мати, эта идея ещё не развилась в одержимость, но всё же отмахнуться от неё, он был уже не в силах. Постоянное чувство долга, и какой-то внутренний зов всё время говорил – пора! И в один из погожих дней, собрав узелок, от отправился в путь, оставив такой родной дом.

Много разных людей он встречал на своём пути, большое число диковинных растений, насекомых и животных видел в полях и лесах, но всякий раз ловил себя на мысли, что мир всюду один. И что ему скорее всего, никогда не встретить здесь чего-то чужеродного, чего-то по-настоящему иного. Он видел всюду лишь повторение уже известных ему картин, лишь с незначительными особенностями, в которых, собственно, и заключалась вся бесконечная палитра разнообразия.

В один из дождливых дней, на границе Европейского и Азиатского континентов, Мати встретил нечто по-настоящему необычное. Он шёл по странному лесу, и пред его взором предстало необычайных размеров, дерево. Казалось, его не смогут обхватить и сотня людей! Оно было настолько огромным и казалось таким древним, что у Мати захватило дух! Посреди древа зияло своей пропастью, огромное дупло. Это так поразило Мати, что ему незамедлительно захотелось кому-нибудь рассказать об увиденном. И он сломя голову побежал близ лежащую деревню. Возле первого же дома, он встретил старенькую бабушку, она несла ведро с водой. Бабушка! Закричал с восторгом Мати… Там, в лесу…, и его дух перехватило, и он не смог договорить.

Бабушка, поставила ведро на землю, и с улыбкой на лице, проговорила; Что, увидел древо в лесу?

Да! Это невероятно…!

Успокойся милок… Это – «Древо знания». Если найдёшь к нему снова дорогу, не упусти своего шанса, загляни в его дупло.

А что там, бабушка?

Сам узнаешь, если не испугаешься. И, покачав головой, взяла ведро с водой, и пошла по своим делам.

Мати, остыв и успокоившись, повернул обратно, чтобы отыскать вновь это дерево. Но так-как, от переполнявшего его сердце восторга, он и не думал запоминать дорогу, когда бежал сюда, ему никак не удавалось отыскать его. Да и как известно, один и тот же путь туда, и обратно – два разных пути. Как и в историческом плане жизни, – путь, по которому ты следуешь вперёд, и взгляд на этот путь назад, – рисует две разные картины. И именно поэтому история, – так не предсказуема.

Мати долго бродил по этому чудесному лесу, но так и не смог найти вновь это дерево. Уставший и огорчённый, он присел на опушке на упавший когда-то ствол. Так он просидел более часа, хоть ему и показалось, что прошло только пять минут. Он каким-то образом впал в медитацию, хоть и не имел ни малейшего представления о ней. Он почувствовал, как вдруг в его голове начали появляется сами собой мысли. Он не сразу понял, что это были не его собственные мысли, но мысли леса.

Изнанка мира – что может быть печальнее?! Здесь нет ни добра, ни зла, ни праведности, ни ложности, нет ни одного повода для ненависти, а значит и для любви нет места… Знания также бесконечны и безграничны, как сама действительность. И они могут быть как благостными, так и смертельно опасными, словно костёр под котелком с твоим ужином, или огненная гиена недр земли, вырывающаяся через жерло вулкана… Знания, могут дать тебе силы, а могут и отнять их, и даже погубить тебя! Будь осторожен в познании также, как осторожен с огнём….

Очнувшись от наплывшей медитативной волны, Мати был немало удивлён, ведь он никогда не испытывал ничего подобного. Это, наверное, какой-то заколдованный лес, подумал он. И отправился к реке, чтобы напиться, и по возможности искупятся. И тут ему в голову пришла мысль, что он не знает, что водится в этой реке. Может быть огромные сомы, или иные хищники. И это незнание его остановило в желании искупаться. Он лишь умылся, и подумал: Осторожность в незнании, более-менее понятно…, но что значит осторожность в знании? Если чего-то никак не можешь найти, или никак не приходит решение какого-нибудь вопроса, или сложной задачи, надо просто отвлечься, и вернутся к поискам, или решению, – позже. Эту мудрость он помнил из слов своего дедушки.

И Мати отправился по дороге к видневшимся у самого горизонта горам, покрытыми белыми шапками на самых вершинах, оглядываясь и тщательно запоминая обратную дорогу к этому лесу, с убеждением, что вернётся сюда и найдёт всё же, то дерево. По обеим сторонам дороги, поля с подсолнухами рябили своей яркой желтизной. Пели и щебетали птицы, и стрекотали кузнечики. Дождик недавно прошёл, и воздух был наполнен свежестью и прохладой. Полдень, с солнцем в зените, умиротворял Мати, и он шёл навстречу своей судьбе, такой вдохновенный и полный надежд. Он очень повзрослел, и даже несколько заматерел за последнее время. В нём умерли одни чувства, и зародились и начали расцветать другие. Одни из которых имели совсем краткосрочную продолжительность своей жизни, другие же более продолжительную, но ни одно из чувств не продолжалось достаточно долго. И он где-то в глубине осознавал, как увеличивается «кладбище чувств» на отшибе его души. Особенно это ощущалось после каждого сильного впечатления, когда в нём словно умирала какая-то часть, и кто-то властный и всё повелевающий относил и хоронил на этом «кладбище», его очередное чувство. Ведь всякие чувства, достигнув своего созревания и апофеоза, в виде впечатления, словно подсолнухи засыхают на ветру, или словно налитые мёдом яблоки, падают под дерево, и превращаются в прах. Наверное, подумал Мати, к старости, почти вся моя душа будет занята этим «кладбищем». Останется ли хоть пядь поля моей души, для зарождения и роста новых «подсолнухов моих чувств»? А ещё говорят, что душа – не умирает… Сдаётся мне, она умирает всю жизнь, потихоньку хороня свои отмирающие части – мимолётные чувства, что в своей совокупности олицетворяют саму жизнь, – чувство этой жизни…

В это самое время, Антеро, как самый пожилой из них, как раз у подножья этих самых гор, разбив сад из разнообразных плодовых деревьев, ягодных кустарников, и овощных культур, облагораживал его, погрузившись в свои раздумья, и умиротворивши своё сердце, испытывал чувство покоя и счастья, вдали от суетной жизни. Молодому сердцу не знакомо такое счастье, оно испытывало бы здесь скуку. Молодость заставляет искать приключения, и получает свой вид счастья, не только от побед и преодолений, но даже от неприятностей, когда его сердце переполняет чувство гордости, и он даже от страданий испытывает некую негу удовлетворения.

Чем ярче огонь в сердце человека, тем более жаждет он «холодной воды препятствий и преодолений». А самый яркий, самый бушующий огонь, разгорается в сердце подростка, в момент его созревания, как мужчины. Так всякий плод наливается соками, и его кожура готова лопнуть от внутреннего напряжения. Этот период называют опошленным ныне словом пубертатный, в силу привязки его к гипертрофированному половому влечению.