Страница 23 из 49
Разрезая воздух пронзительным криком, в небе над городом начали кружиться гаргульи: перепончатокрылые человекоподобные существа, одни из которых красуются мехом и зверинными головами, другие - перьями и птичьими клювами, третьи похожи на ящеров, но объединяют их всех двухсуставчатые ноги с вытянутыми стопами, оканчивающимися тремя когтистыми пальцами и имеющими загнутые когти на пятках, гибкие мясистые хвосты и четырехпалые когтистые руки. Одни из них лучше видят днем, другие хорошо слышат, третьи видят в темноте лучше нежели при свете солнца.
Гаргульи были созданы из людей, летучих мышей, разных птиц и животных. Как и огры, они полностью взрослеют к десяти годам, но благодаря эффекту "каменного сна", во время которого заживляются все раны и организм обновляется (даже отрубленные конечности постепенно отрастают) их срок жизни может достигать ста, а то и ста пятидесяти лет, что по понятным причинам известно лишь в теории.
Гаргульи достигают роста в два с половиной метра, но лишь за счет того, что передвигаются стоя на цыпочках. Они биологически совместимы с людьми и ограми, но если в первом случае при связи обязательно родится гаргулья, во втором будет зависить от расы матери... Учитывая же, что Саруман создавал только огров-мужчин, проверить это на практике можно лишь в одностороннем порядке.
Гаргульи - великолепные бойцы, за счет крыльев имеют преимущество над наземными войсками, могут выступать в качестве разведки. В отличие от воспоминаний о почти забытом мультсериале, в камень они обращаются исключительно тогда, когда сами собираются уснуть, а в себя приходят только через пять-шесть часов, что делает их крайне уязвимыми в моменты отдыха. При удаче, они тоже смогут поспособствовать вытеснению людей с позиции самого многочисленного народа Средиземья.
Из разумных творений Сарумана Бледного, лишь наги остались теми, кто не могут скрещиваться с людьми и другими народами. Что, впрочем, не такая уж и большая проблема. От сотворения собственных орков, урук-хаев и подобных им тварей, колдун отказался, посчитав глупой идею, создавать существ с ярко выраженной слабостью к свету.
Еще одной забавной иронией было то, что хозяин Изенгарда, используя проклятия света (пусть и искаженного тьмой) сумел создать единорогов. Пока что - только двух и они были отправлены в лес энтов, где разумные деревья обещали присмотреть за забавными зверушками, от которых серый свет буквально изливался волнами.
Змей вообще испытывал какое-то извращенное удовольствие, искажая разумных и неразумных существ при помощи проклятий оскверненного света. В конце концов тьма лучше всего подходила для разрушения, создания оружия, а ее творения лишь в виде исключения могли получаться эстетически приятными, так как для этой стихии красота - далеко вторична, а вот свет был совершенно иным и даже гаргульи, на девушек которых порой засматривались молодые горожане, выглядели не столь уж и отталкивающе (хотя будь они целиком темными тварями, то обладали бы куда большей смертоносностью).
"Сейчас я должен сказать что-нибудь высокопарное", - огладив начавшую истончаться бороду, подумал про себя Саруман Бледный.
- Пришло время великих перемен: злодейств, которые воспоют как подвиги и подвигов, что страшнее самых ужасных преступлений...
...
Долгие десятилетия дух Бледного Змея, что был словно песчинка в сравнении с душой Сарумана Белого, таился и выжидал, наполняясь чужой силой и разрастаясь подобно паразиту, каковым, по сути, являлся с момента рождения на Планетосе. Он щедро делился с носителем своей силой, отравляя саму его суть, подспудно внедряя свои мысли и идеи, притворяясь лишь частью собственного дара чародея.
После убийства колдуна в Одинокой Горе, разочарования в пути света и соратниках, хозяин Изенгарда слишком расслабился и даже не заметил, как сам откормил темную сущность до тех размеров, когда она стала опасной. В конце концов, до того дня, когда сила света окончательно не изменилась, а разум Сарумана просто затух, сменившись чем-то новым и более опасным, волшебник так ничего и не понял.
К тому моменту, когда Гендальф Серый пришел в Изенгард за ответами и помощью, Саруман Белый оставался только удобной маской, удерживаемой исключительно ради конспирации. Впрочем, в ходе битвы "скорлупа" окончательно треснула и рассыпалась, выпуская колдуна на первый план, избавляя от последних ограничений, которые еще держались на остатках ауры старого Сарумана.
Змей ощущал, что уже получил от этого мира больше, нежели мог даже надеяться: его новое тело, которое хоть и выглядело как старик, было сильнее среднестатистического взрослого мужчины, находящегося в полном расцвете сил, а о его живучести и магической выносливости даже заикаться не стоило. Под воздействием силы колдуна, его новое вместилище не спешило погибать, лишь начало изменяться, обещая через какое-то время исказить внешность до неузнаваемости. Но вместе с тем появилось понимание, что местные светлые боги, узнав о покушении на свою собственность, подобного не простят и попытаются пристукнуть просто ради того, чтобы другим было неповадно тянуть руки к тому, что им принадлежит.
Какие оставались варианты? Прятаться было бесполезно, сражаться - малоэффективно, а бежать... Пожалуй, бежать он как раз был согласен. В конце концов, схватки с многократно превосходящим врагом, превозмогание трудностей и подобная чушь - это скорее героические черты, которыми Бледный Змей никогда не страдал.
Пришлось начать строить портал, опирающийся на принципы, которыми пользовались жрецы-рыцари Сбежавшего Бога. Но так как дело это не быстрое, требует уйму ресурсов и сил, для отвлечения внимания от данного проекта, предстояло сыграть в игру, называемую "Война в Средеземье".
Положительные стороны во всем происходящем тоже были: создание огров, тестирование нагов и гаргулий, завершение обучения Венеры, которая полностью освоилась с ролью хозяйки Мории. Предупреждать белку о своих планах мужчина не стал, решив то, что поставит ее перед выбором за пару дней до ухода и если она решит остаться, просто передаст все имеющееся имущество и уговаривать не будет.
"Девочка она уже взрослая, заботиться о себе умеет. Так что, думаю, что и взвешенные решения принимать готова".
Мучала ли Сарумана Бледного совесть? Нет. В конце концов, всем своим созданиям и ученикам он дал билет в жизнь, а воспользоваться ли им - это уже дело каждого.
(10)