Страница 4 из 226
В таком размеренном ритме, прошел целый год жизни, за который мальчик вытянулся ввысь почти на десять сантиметров, и у него появился рельеф мышц. гораздо большие изменения произошли в разуме: благодаря постоянным урокам, сын ремесленника стал настолько же образованным, как некоторые аристократы, но это было только начало. В памяти начали стираться лица родителей, оставаясь только размытыми образами без ярких запоминающихся черт, но благодаря постоянному воздействию от наставников, это не пугало и не расстраивало, а казалось совершенно нормальным и правильным.
В одиннадцать лет, Гальбаторикса и его товарищей отвели в хранилище драконьих яиц, расположенное под центральной башней замка в защищенной множеством чар комнате. Это был огромный зал с высокими потолками, вдоль стен которого шли длинные полки, в нишах которых лежали драконьи яйца разных цветов и оттенков. Кандидатов заставили пройти по одному, вдоль всех полок, после чего наблюдающий за процессом наставник объявлял, выбрал ли ребенка в партнеры один из нерожденных дракончиков.
Перед проверкой детей успокаивали тем, что каждому кандидату дается три попытки, между которыми проходит один год. Даже тех, кого по итогам так и не выбрал дракон, не изгонялись с острова, просто их обучение становилось менее интенсивным, а по достижению пятнадцати-двадцати лет, они становились кем-то вроде слуг, или оруженосцев для полноценных Драконьих Всадников.
"жестоко заставлять разумного, мечта которого никогда не исполнится, каждый день смотреть на тех, кому повезло больше, да еще заставлять прислуживать причинам своей зависти".
Гальбаториксу повезло: после первого же прохода по периметру зала, наставник, принадлежащий к расе эльфов, снял с одной из полок крупное белое яйцо, скорлупа которого была покрыта сетью фиолетовых прожилок, и вручил его в руки мальчику, строго приказав ни на минуту не оставлять свое сокровище без присмотра. На несколько дней, необходимых для вылупления, его даже освободили от всех уроков. Ребенок так и не заметил завистливых и даже злых взглядов двоих своих друзей, проходивших проверку уже не в первый раз.
Три последующих дня слились в один. Гальбаторикс сидел на постели, держа на коленях драконье яйцо, обнимая гладкую скорлупу руками и прижимая к себе. Ему казалось что так дракончику будет проще вылупиться, ведь незря же курицы сидят на яйцах, прежде чем из них вылупятся цыплята.
Четвертой бессонной ночью, скорлупа начала трескаться а яйцо ощутимо дергалось. Наконец, словно собравшись с силами, птенец крылатых ящеров разорвал свою темницу на множество осколков и громко пища, размахивая хвостом, лапками и маленькими тонкими крыльями, едва не упал на пол, но был подхвачен на руки радостным мальчишкой.
Вряд ли боль можно назвать приятной, но тот момент когда после касания чешуи, на правой ладони отпечаталось изображение многолучевой звезды, стал самым счастливым в новой жизни молодого Драконьего Всадника.
Подняв правую руку, чародей посмотрел на потемневшие линии, складывающиеся в изображение звезды на ладони. Когда дракониха была жива, эта печать была серебряной и источала тусклое сияние.
Обучение молодого мага усложнилось, и теперь он был вынужден заучивать огромные тексты, изучать эльфийский язык оказавшийся основой местной вербальной магии, а кроме этого появились уроки тактики, стратегии, рукопашного боя и фехтования. Все тяготы с ним разделяла маленькая, но стремительно растущая, крылатая ящерица с белоснежной чешуей, которая на солнечном свете создавала фиолетовые отблески. Даже когда подруга научилась летать и сама была вынуждена обучаться драконьим премудростям у старших сородичей, ее незримая поддержка помогала преодолевать все встречающиеся препятствия.
Гальбаторикса все считали самородком... алмазом нуждающимся в огранке. Учителя не жалели знаний, не уставали нахваливать старательного ученика, год за годом становящегося все более самоуверенным и высокомерным. Даже дракониха, называющая своего всадника не иначе как "старший брат", всегда его слушалась, со всем соглашалась, выполняла любые пожелания...
"очень зря. Возможно, если бы молодой маг относился к крылатой подруге не как к подчиненной, а как к равному соратнику, этой ситуации вообще не было бы".
Прошло девять долгих лет. За этот период, несколько раз юный Драконий Всадник, вылетал на задания ордена вместе с одним из наставников, а в старшие годы в группе из нескольких одногодок... за которыми впрочем продолжали усердно наблюдать. И вот наконец произошло то, что и стало поворотным моментом в жизни самоуверенного высокомерного парня: ему приказали отправиться на север, что бы усмирить разбушевавшихся варваров, а в подкрепление выделили двух Всадников, назначенных подчиненными.
Не придумав ничего умнее, трое мужчин на драконах, без какой либо подготовки, полетели на север, в земли где равнины сменяются скалистыми горами, сменяющимися непроходимыми лесами и ледяными реками. Некоторое время они выискивали поселения ургалов, (человекоподобных гуманоидов, с сероватой кожей, толстыми руками и ногами, маленькими желтыми глазами, а так же закрученными рогами, растущими чуть выше ушей), совершая на них налеты с воздуха.
Однако, дикари оказались достаточно разумными, что бы устроить засаду на своих врагов, когда Драконьи Всадники в очередной раз устраивались на ночлег. Уже не подросткам но еще и не мужчинам, даже в голову не пришло оградить свой лагерь защитными чарами, а единственный часовой, банальнейшим образом уснул на своем посту. По какой причине врага не учуяли драконы, так и осталось тайной.
Внезапное нападение в первые же секунды забрало жизнь одного из всадников, остальных же разбудил отчаянный рев дракона, потерявшего своего напарника. Гальбаторикс, которым овладела ярость, выхватил меч и выплескивая в пространство вокруг себя магическую энергию, преобразованную в огонь, ринулся в бой... а затем по его душе словно полоснули острым ножом, отрезая значительный кусок, и еще через мгновение ощущение разума крылатой подруги пропало, оставляя после себя непривычную пустоту и одиночество.
"впавший в безумие маг, это очень страшное существо, сравнимое по разрушительному потенциалу с могучими демонами".
В памяти сохранились только обрывки боя, после которого вся земля на сотни метров вокруг, была залита кровью и завалена частями обгорелых разрубленных тел. Больше двух сотен дикарей пали в ту ночь, но это не могло заглушить душевную боль.
Драконий Всадник, единственный кто выжил из своего отряда, бродил по северным землям не разбирая дороги, нападая на всех встречных живых существ, словно был неразумным бешеным животным. Вскоре все монстры и иные обитатели окрестностей, стали его избегать. Сколько дней, недель или месяцев это продолжалось, из фрагментарных воспоминаний понять было сложно.