Страница 15 из 51
Однажды Лада попросила Владыку Ра в истинном обличии явить себя. Он рассмеялся: «Не ослепнешь, не сгоришь?». И Солнце перед Ладою предстало, и мягкий Свет оно лило, и этот Свет её пронизывал насквозь любовной нежною истомой, к вершинам он её блаженства поднимал, и ей хотелось в этом Свете летать и танцевать, смеяться и восторженно кричать, совсем как маленький ребёнок, которого подбрасывает кверху любящий отец. Был это Свет пронзительной Любви такой ранимой, доверчивой, открытой, как будто бы сам Космос душу распахивал пред ней во всей своей невообразимой Краса-те, и в этой всеобъемлющей Душе звучала радость вместе с нежным состраданьем. Здесь пониманье было и оправданье, и слёзы очищающим потоком лились из глаз, а может, из души её самой. Тогда Владыка-Вседержатель навстречу ей легонько рассмеялся – лесные колокольчики так рассыпают звон серебряный и чистый, так солнца луч звенит, лазурь небес лаская.
Когда на Яви Лада очутилась, то часто по высшей Краса-те грустила, особенно по Ра и Ур, без которых жить уж не могла, – так привязалась к ним, – и по ним скучала и даже тосковала. И вот тогда вдруг рядом раздавался смех негромкий – на крылечке Домика её Учитель Ра сидел, на неё с улыбкою глядел и нарочито ей сердито говорил:
– Ну задала работу мне – придётся Явь теперь сушить от водопада слёз твоих: одни вершины гор торчат на ней – и сколько утонуло уж людей!
Она пугалась даже, а потом с Владыкой весело смеялась, и тоска её безследно исчезала, как если б вовсе не было её. И радовались вместе юному ликующему Миру, в котором расцветала Краса-та.
Случалось у Домика её прорыскивал лисицей хитрой сам Яви Властелин. Внезапно возникал он утром ранним, иль, на ночь глядя, колючим хмурым взглядом он оцарапывал её – и ёж колючих мыслей катился на неё, чтоб волю смять и подчинить холодному рассудку своему. Впрочем, с Ладой долго Сатанэль в бирюльки не играл, и был таким, какой в действительности есть, – суровым, ледяным. Он сверху на неё смотрел, как если б на букашку иль козявку, которую одним он пальцем может раздавить, и губы тонкие растягивал в резиновой, ехидненькой улыбке, так что длинный нос с горбинкой на подбородок налезал и говорил, как если б камни он бросал, не говорил, а даже каркал:
– Что, маленькая крошка, трудимся немножко? Хах-ха-ха! Владыка Ра, которому я лучший друг, мне повелел присматривать тут за тобой. И ты должна держать отчёт передо мной!
– Бегу и спотыкаюсь! – ему сердито Лада отвечала. – И в чём перед тобой отчёт держать должна?
– Во всём! Я здесь Хозяин!
Сатанэль любил везде и всюду всем заметить, что он и Ра едва ль не целое одно, и что он рупор воли Ра, и что он значит здесь, а что, его ничтожный собеседник. Взгляда чёрных глаз его, как тьма сама бездонных, выдержать никто не мог. Этим взглядом он даже скалы разрушал и в души проникал, и всё под тяжестью его стонало. Мощь из Сатанэля ужаснейшая выпирала, казалось даже, Явь ему уже тесна, но сила эта грубою была. В ней не было Огня Любви, что жизнь творит, того Огня, которым Ра владел и от которого любое сердце пело. И если радость излучал Владыка Ра, то Сатанэль же жуткий страх с тревогой нагнетал. В ауре его клубилась Тьма, день ото дня всё гуще становясь. Ещё в людском обличье он ходил, но лик драконий уж носил, и всё чаще Драконом Чёрным перед всеми проявлялся, и крылья чёрные высоко уж реяли над ним, и вихрь чёрный с тоскливой злобой меж ними выл…
И всё тревожней Ладе становилось: над Явью Тьма сгущалась…
Горе Лады
Ладу как будто в сердце кто толкнул, средь ночи поднялась она, ей показалось, что Явь страдает вся. Раздвинув завесь из растений, она в тревоге вышла на крыльцо. Ночь безпокойством вся дышала. В закатной стороне неладное творилось: зарницы там сверкали, но грома не было, а доносилось некое рычанье или рёв, как если б чудища какие сцепились меж собой, которых Яви Властелин с какой-то злою целью на планете расплодил. И вдруг там пламя поднялось, как будто сами небеса Огнём заполыхали, и боль острейшая пронзила сердце: духовный глаз её пространства пронизал. И что ж он увидал? Горели Деодары, которых она совсем недавно с Радж-планеты принесла. Спасти уже их было невозможно: огненные свечи как если б само небо жгли! Деревья же, сгорая, к ней обращались и кричали: «Лада! Лада! Нас спаси!». А над ними тень громадная металась с рыком, рёвом, огнь чёрный изрыгая. «Что за чудище на Яви объявилось? Спрошу у Сатанэля: что происходит там?» – в сознанье Лады мысль мелькнула. И мысленно Хозяина планеты Лада позвала, прося его откликнуться на зов её. Но вместо разумного ответа лишь дикий рёв услышала она. Во времена последние Хозяин Яви – так Сатанэль прозвал себя – она его не узнавала: весёлость потерял, ходил задумчив и как будто зол, и мыслей чёрных рой вокруг него кружил. Всё это Лада видела тончайшим зрением своим, могла бы даже в глубь сознания проникнуть Сатанэля с помощью Кольца, но не решалась, боясь отпор ответный получить: ирония Наместника планеты убийственной была, за словом он в карман не лез и мог змеёй ужалить, когда его честь задевалась, как ему казалось. Самолюбив был Сатанэль и, если даже был не прав, этого он никогда не признавал.
В последний раз вернулся Сатанэль на Явь из дальнего полёта в Высшие Миры каким-то возбуждённым и объявил ученикам своим, что Ра одобрил план развития его планеты. А для Лады отдельное он сделал объявленье, что Владыка Солнца Ра его куратором над ней поставил и что Лада теперь должна лишь с ведома его свои дела на Яви продолжать. А если не согласна с этим, то Мир иной пускай себе подыщет – их в пространствах тысячи летают – бери любой и хоть цветы там разводи, а хоть крапиву даже там одну расти… на что её талант позволит. Словом, недвусмысленно сказал, что он на Яви Царь и Господин и волею своей он править будет тут во благо всех и вся. И раньше ему случалось такие заявленья делать, но в этот раз в его речах был слышен грозный тон и даже отдалённый гром.
Глаз ясновиденья ей чётко показал: во мраке ночи ревел ужаснейший Дракон, огнь чёрный изрыгая. А где ж тогда сам Сатанэль? Быть может, нет его на Яви? Быть может, то Дракон из Чёрных Бездн прорвался, куда Владыка Ра остатки Драконата зашвырнул? Неужто уцелел один из орд тех страшных, что делали набеги на целые Миры, их превращая в Хаоса пустыни? Из Хроники Акаши она узнала о страшной Битве той, которую Владыка Ра вёл многие века, пока в отчаянном Бою, когда судьба решалась Солнечных Миров, Огнём он орды те пожёг. Дальше о судьбе драконов Акаши Хроники молчали.
Духовным взором Лада продолжала искать Властителя планеты – только он прогнать иль уничтожить мог того ужасного Дракона, который Явь грозил всю в клочья разнести и жизнь до основанья потрясти. Но вместо Сатанэля три морды проявились злобного Дракона, из трёх пастей которого огонь чернейшим водопадом извергался и чёрный дым клубами стлался.
– Ты кто? – спросила Лада бешеного Зверя, в сознание его с трудом войдя, оно всё хаосом бурлило и ужас нагнетало со злобой пополам.
– Кто ты такая, чтоб спрашивать меня, Хозяина планеты?! – Дракон ужасно прорычал.
– Я Лада – дочь Владыки Ра.
– Ра?! – тысячью громами громыхнул ужаснейший Дракон. – Как смеешь имя называть его? Только я, я, я – один Вселенский Господин!
Тогда-то Лада поняла, что Сатанэль каким-то образом в Дракона обернулся. «Самим собой стал!» – подумала она с внезапным облегченьем: то, что предвидела она давно, терзаяся сомненьем, то превратилось в явь.
– Я – Лада и хочу спросить тебя: зачем ты Рощу сжёг мою? Зачем погром устроил ты на Яви? Зачем страдания и боль здесь причиняешь?
– А, это ты, – Дракон свирепо зарычал. – Тобой давно хочу я закусить, хах-ха-ха, но это маленькая шутка! Такой козявки и на клык один не хватит мой. Хотя голодною порой ты и на клык сойдёшь. Перед тобой отчёт не стану я держать! Здесь я вопросы задаю, но для тебя скажу: порядок здесь я навожу! Все будут тут дышать лишь по моей команде! И первой станешь ты рабынею моей!