Страница 13 из 20
Глава 5
Я торопился как мог, даже ночью дежуря вместе с рулевым, чтобы корабль хоть медленно, но двигался нужным курсом с частью поднятых парусов. Джакопо это категорические не нравилось, он говорил, что очень опасно плыть ночами, но я, предупреждённый Клариссией о том, что каждый день на счету, не высыпался, но вёл корабль к Риму. Поэтому когда прибыл в нужное мне поместье, и матросы занесли четыре сундука, сгибаясь под весом золота и серебра, поскольку я решил взять из сокровищницы только монеты, чтобы Конти было удобнее подкупать кардиналов коллегии, то был награждён довольным вскриком и поцелуем в щёку, когда она стала собирать свою охрану, чтобы отнести груз в подвал. Только закончив с разгрузкой и посадив своих казначеев пересчитывать монеты, она вернулась ко мне.
— Прошу простить меня дорогой Витале, — её голос прямо-таки струился патокой, — но дело и прям срочное. Папа на смертном одре и день ото дня испустит дух. Коллегия уже трижды собиралась, и у нас не хватает нужных голосов, после оглашения его завещания. Так что прошу искренне простить меня, но ближайшее время вам придётся побыть без меня.
— Ничего страшного, я понимаю, — кивнул я, — устройте моих людей и меня, можно и в прошлые апартаменты, и я просто отдохну, поскольку всего день побыл на суше, как мы с вами расстались прошлый раз.
Она ужаснулась, но убежала отдавать приказы, и уже через пару минут мне выделили прежних слуг. Правда в этот раз охрану я не убрал, отставив дежурить в коридоре. Когда кругом творятся такие дела, несколько вооружённых людей рядом точно не помешают.
Все последующие дни дом гудел, словно растревоженный улей. Количество посетителей просто зашкаливало, каждый час велись переговоры, заключались и расторгались союзы, а я всё это время просто отдыхал. Либо у себя в комнате, либо в поездках по городу, который всё больше мне не нравился. Разруха и упадок — вот всё, что от него осталось и жить здесь я бы точно не стал. Вечерами правда было одно небольшое развлечение, мы с Клариссией, согласовывали мои привилегии и обязанности на обоих должностях, а она потом это относила к сыну, который вносил свои правки. Вырваться домой он просто не мог физически, так что матроне невольно приходилось выступать ещё и гонцом, но она не жаловалась, поскольку находилась в возбуждении от предстоящего голосования.
То, что случилось что-то важное, я понял по радостным крикам внизу, и вскоре ко мне в комнату зашла сияющая от радости Клариссия Скотти.
— Судя по вашему довольному виду сеньора, у вас всё получилось? — улыбнулся я краем рта.
— У нас Витале, у нас, ведь вы тоже приложили к этому великому дню свою руку, — она покачала головой, — Лотарио вступает в сан и уже вечером будет дома. Завтра утром будет встреча с узким кругом лиц, кто участвовал в этом деле, и раздача милостей от нового Святейшего отца — Иннокентия III. Прошу вас одеться соответствующее, заодно мы познакомим вас с парой знатнейших римских семейств.
— Постараюсь вас не разочаровать, — склонил я голову.
— Тогда до завтра, мне нужно ещё много успеть сделать к прибытию сына, — она тоже склонила голову.
— Доброго дня сеньора, — попрощался я с ней.
Утром следующего дня я был готов предстать во всём своём великолепии, если конечно не учитывать моё состояние тела, но думаю огромный рубин на шее, а также золотой пояс, усыпанный драгоценными камнями привлекали больше внимания, чем моя бренная тушка. Вот только прождал я почти три часа, прежде чем за мной зашла хозяйка дома, придирчиво осмотрев меня и удовлетворённо покивав головой, пригласила последовать за ней. Конечно пришлось звать свою охрану, которые и доставили меня на носилках в маленькую комнату, где собралось пять человек: новоиспечённый и сияющий, словно только что от чеканенная монета, Святейший отец, кардинал Альбино и ещё трое неизвестных мне пожилых людей, с большим интересом смотревшие за моим въездом.
— Позвольте представить вам, — Клариссия дождалась, когда меня разместят в большом кресле и все лишние покинут комнату, — Витале Дандоло, знакомый вам больше под прозвищем — Венецианец.
Взгляды присутствующих стали ещё более заинтересованными. Она пробежалась по неизвестным мне персонам, но их имена и фамилии ничего мне не сказали, я не был знатоком всех патриархальных римских семейств. Закончив знакомство, она замолчала, сев по правую руку от сына, который подперев голову руками, стал говорить тихим голосом.
— Я позвал всех вас, познакомить и сообщить, что теперь мы все в одной, большой лодке. Прошу вас не соперничать друг с другом, а наоборот помогать. Поверьте мне, после вчерашнего события, врагов у нас всех добавится десятикратно.
Взрослые переглянулись и кивнули, соглашаясь.
— Корнелиус, — он обратился к первому из ближайших людей, доставая из шкатулки, стоящей перед Папой, четыре документа, — ты становишься кардиналом-священником, это твоё назначение, как и было уговорено.
Тот взял бумаги, прочитал их, и подписал, отдав два экземпляра обратно.
— Благодарю вас Святейший отец, — хриплым голосом сказал он.
— Юлиус, это твои земли в рамках Папской области, — следом он протянул другому человеку новые бумаги, — графство и потомственный титул для твоих потомков.
— Благодарю Святейший отец, — тот подписал, даже не посмотрев. Видимо всё было решено сильно заранее.
— Альбино, ваша коллегия, — он передал кардиналу какой-то один свиток и тот с поклоном принял его.
— Мариус, вы теперь военачальник над всеми моими войсками, — Иннокентий III, передал последнему из взрослых три документа, — позаботьтесь, чтобы ордена были готовы отразить любое нападение.
— Конечно ваша Святость, — склонил голову тот.
— Витале, — Папа повернулся ко мне, доставая золотой перстень, с чёрным камнем внутри, на котором был выгравирован крест, покрытый золотом, — отныне ты мой легат.