Абсолютное кормило

Пожиратель разума, сидевший за письменным столом, изучал толстые книги в кожаных переплетах, сложенные стопками на столе Требека и в книжных шкафах, прикрепленных к стенам. Он быстро сделал пометки в своей собственной книге и вернулся к огромному тому с подробным описанием и древними рисунками «Спеллджаммера», его башен и  его тайн. — «Как продвигается ваше исследование?» — подумал Требек. Исследователь рассеянно поднял глаза. Молочно-белые глаза пожирателя разума казались усталыми и слабыми и не отражали обычной хитрости  разума иллитида.

— Хмм? О, лорд Требек, мои извинения. Да, да, все в порядке. Большая часть вашей информации очень ценна. Похоже, ваша личная информация тоже была ценной. Что вы имеете в виду?

— Прибыл Владелец Плаща, как вы и предсказывали. Похоже, миф бехолдеров был правдой.

— Владелец… Иллитид закрыл книгу, которую читал. — Вы имеете в виду, что Телдин Мур наконец-то здесь? Где он?

— С людьми, — презрительно ответил Требек. — В настоящее время они находятся в безопасности в башне кентавра. Вероятно, они очень скоро попытаются пробиться в зону обитания людей.

— Хорошо. Очень хорошо. Иллитид встал из-за стола. Его длинные пурпурные одежды казались неподходящими, и он был на несколько дюймов ниже Требека, сложив свои нечеловеческие руки в мирной задумчивости. — Благодарю вас, лорд Требек, за использование вашего кабинета. Это было очень полезно. Если вы будете достаточно любезны, чтобы продолжать разрешать мне доступ…

— Конечно, Эстрисс, — ответил лидер. Его слова были полны сарказма, который, как он надеялся, Эстрисс не заметит. — Сколько пожелаете. Моя единственная надежда состоит в том, что мои немногочисленные ресурсы помогут вам найти ответы на ваши вопросы. Этот корабль хранит много секретов, и я боюсь, что мои скромные исследования раскрыли лишь некоторые из них.

— Ваша библиотека очень обширна, лорд Требек, больше, чем я мог надеяться, — сказал Эстрисс.

Требек кивнул и закрыл за собой дверь. Эстрисс повернулся и уставился в маленькое окно, наблюдая, как цвета потока играют, как огонь, на зданиях вокруг него.

— «Возможно, теперь», — подумал он, — «Спеллджаммер» выдаст все свои секреты. Возможно, Телдин Мур и плащ принесут мне все ответы, которые мне когда-либо понадобятся.

Снаружи, в холле, Требек, молча, стоял у двери, погруженный в свои мысли. Он достал из кармана кусочек мозговой плесени и медленно, молча, жевал ее, пока плесень не охватила его своим сладким, пьянящим запахом.

— «Эстрисс», — подумал он, — «ты общаешься с людьми. Тебе нельзя доверять».

Требек начал спускаться по лестнице и остановился между этажами рогатой башни. — «Эстрисс может стать проблемой», — подумал он. — «Он был другом этого человека, этого низшего Владельца Плаща». Требек содрогнулся от отвращения. — «Ты — обуза. Я увижу тебя мертвым, прежде чем ты встанешь на пути истинных иллитидов и нашей власти над «Спеллджаммером».

— «Флбаста», — подумал Требек, — «для меня ты не настоящий пожиратель разума».

Глава четвертая

«... Было установлено, что есть два артефакта, которые должны привести Избранного к завершению Всего Цикла. Компас, пропитанный самой душой Эгрестарриана, и Плащ, который защитит Пилота, как он защитил Первого, и даст ему возможность покончить с тем, что мы непреднамеренно породили. Это не епитимья, которая должна быть выплачена, а цена судьбы Путника. Именно с помощью наших заклинаний и молитв Плащ был изгнан и оставлен на острове Гот в мире, известном как Вестрелон; и Компас был доставлен в безымянную сферу, находящуюся на расстоянии бесчисленных тысяч лиг, где его оставили для обнаружения в центре естественного кольца спящих вулканов. Пусть судьба снова соберет артефакты вместе. Пусть судьба призовет Владельца Плаща к Обновлению Мечты...»

Маг Оулс, дневник; правление Велины, Второго Пилота.

*****

— Квелана? — сказал КассаРок, поворачиваясь к новоприбывшей. — Телдин, вы знаете нашу эльфийскую  подругу?

Но Телдин уже подошел к ней. Он легко держал гибкую Квелану в своих сильных руках, его губы крепко прижались к ее губам, ее руки обвились вокруг его шеи, а ее тело медленно прижималось к нему.

— Да, — пробормотал КассаРок, — я полагаю, что вы знаете.

Она почти не изменилась с тех пор, как Телдин видел ее в последний раз. Длинные серебристые волосы Квеланы рассыпались по плечам и соблазнительно свисали с одной стороны ее тонкого лица, намекая на скрытую красоту. Ее глаза мерцали бледно-золотым оттенком, а гладкая, нежная кожа была почти алебастровой, розовой от жара поцелуя.

— «Квелана», — подумал Телдин. Прошло так много времени с тех пор, как они были вместе, но не проходило и дня, чтобы его мысли не возвращались к эльфийской женщине, которую он оставил на Кринне, женщине, которую он никогда не смел надеяться увидеть снова.

Он крепко прижал ее к себе в долгом объятии, пока Чаладар очень явно, очень громко не прочистил горло. Телдин медленно оторвал свои губы от ее губ и застенчиво поднял глаза.

— Нам действительно следует поторопиться, — сказал ему Чаладар.

Телдин улыбнулся и кивнул, затем подвел Квелану к столу КассаРока. — Вы знакомы? — спросил Телдин.

КассаРок кивнул, улыбаясь, и отодвинул ногой табурет. — Сядь, женщина. У нас есть несколько минут, а, Чаладар?

Лицо Чаладара было суровым. — Мы должны уйти, пока кто-нибудь не обнаружил, что он…

— Это только то, что я сказал, — прервал его КассаРок. — У нас есть несколько минут. Мостиас...

Огромный кентавр закрыл кран и поставил на стойку три кружки эля. — Продумано задолго до вас, маленький человек. Он взял кружки одной огромной рукой, поднес их к столу и поставил по одной перед каждым воином. — Все, что угодно для друга Владельца Плаща, — сказал он, улыбаясь Квелане. Затем он наклонился и прошептал КассаРоку: — Есть вопрос об одной, определенной вещи...

— Не сейчас, — торопливо прошептал КассаРок, — не сейчас, — и отмахнулся от Мостиаса.

Телдин и Квелана оставили свой эль нетронутым и вместо этого сидели, глядя друг другу в глаза. КассаРок мгновение наблюдал за ними обоими, затем сделал большой глоток своего эля. — О, женщины, — сказал он себе под нос.

— Я думал, что никогда больше вас не увижу, — сказал Телдин, нарушая неловкое молчание, возникшее между ними. — Я думал, вы навсегда ушли из моей жизни.

— А я — из вашей, — сказала Квелана. Ее красные губы блестели, а глаза сверкали золотом. — Я чувствовала себя потерянной без вас после того, как вы оставили меня на Кринне. Я столько пережила с тех пор, как мы виделись в последний раз, вы не представляете, как много я думала о вас.

Телдин мог сосредоточиться только на Квелане, на свете, играющем на ее мягких шелковистых волосах и прохладной гладкости ее кожи. Он так долго был один в этом, казалось бы, бесконечном поиске, что истинное общение — даже любовь, как он думал, едва ли стало чем-то важным. Но Квелана тронула его сердце с того момента, как он впервые встретил ее на борту «Серебряной Струи», эльфийского корабля ее отца, пришвартованного у причалов Палантаса.

С момента своего последнего дня на Кринне, Телдин, в конце концов, поддался коварству Рианны, которая предала его. Затем полюбил Геадрель Голдринг, которую он все еще любил как друга; и Джулию, которую он потерял для богов. После смерти Джулии он не знал наверняка, останется ли когда-нибудь в его сердце место для любви.

Он посмотрел в сверкающие глаза Квеланы. Возможно, несмотря на все его приключения в его случайных поисках, это была та женщина, которую он действительно хотел. Она была рядом с ним с самого начала, и когда он посмотрел в ее глаза, он понял, что его чувства к Квелане были сильны, и что они были там с самого начала, а он был слишком туп, чтобы понять их.

И в нем что-то открылось, теплый проблеск надежды мелькнул глубоко в груди. Если бы здесь быть комната, в которой не было бы страха, что его друзья и возлюбленные отвернутся от него, предадут его ради силы плаща, тогда там было место только для одного... достаточно места и для Квеланы. — Как вы сюда попали? — просто спросил Телдин. Что-то промелькнуло в золотистых глазах Квеланы. Телдину они показались широкими и прекрасными, двумя заколдованными колодцами, в которых он мог утонуть; но он заметил, что их блеск слегка потускнел, и она отвела от него глаза, когда говорила.