Дикари. Дети хаоса

Куинн кивнула.

– Совсем чуток, – тихо сказала она.

– Больше не пои.

Куинн ошарашенно глянула на Джино.

– Я только смачиваю ей губы и даю чуть-чуть глотнуть, когда она в сознании, вот и все.

– Это слишком много.

– Тогда я буду давать ей часть своей доли, ладно?

– Нет, не ладно. Потому что ты нужна нам сильной, а чтобы быть сильной, тебе надо пить. Нам всем придется обходиться меньшим количеством воды, чем необходимо, по крайней мере, вначале. Чтобы выжить, нам придется выбирать. Не всегда это будет приятно или справедливо, порой даже наоборот. Иногда выбор покажется жестоким, но он необходим. Суть в том, что Нэт не станет лучше, Куинн. Мы все это знаем. Вода здесь на вес золота. Мы не можем тратить ни капли ее на Нэт.

– Он прав, – внезапно произнес Мердок.

До сего момента никто не знал, что он пришел в сознание.

– И если мне не станет лучше, от меня не будет никакой пользы, – добавил он. – Так что мне тоже ничего не давайте.

Куинн оставила Натали, подошла к нему и взяла за руки.

– Тише, – сказала она. – Все будет в порядке.

– Да, – пробормотал он, – хорошо, детка.

– Нам, конечно, придется принимать трудные решения, – сказал Даллас. – Но нельзя терять человечности. Мы все еще… имею в виду… мы все еще…

– Он снова потерял сознание. – Куинн осторожно сложила Мердоку руки на груди, затем вернулась к Натали.

– И еще одно, – сказал Джино. – Я хочу, чтобы никто из вас никуда не ходил один, понимаете? Этот остров может быть очень опасным. Прогулка в одиночку может погубить.

– А костер? – спросил Херм. – Даже я знаю, что нам нужен огонь.

– Да, – наконец произнесла Харпер детским голоском, который когда-то всех веселил. – Прошлая ночь была самой темной в моей жизни, было очень страшно.

Херм закатил глаза.

– Вот видите.

– Как раз для костра и пригодятся твои очки, – сказал Джино. – Но прежде всего надо условиться насчет воды. Мы разделим ее, но только между нами и…

– Нет смысла об этом говорить, – сказала Куинн.

– Куинн, послушай, мне это нравится не больше, чем тебе, но…

– Я сказала, нет смысла. Нэт больше не будет пить нашу воду.

Когда все обернулись на нее, Куинн встала, дрожа всем телом. По лицу у нее текли слезы.

– Она только что умерла.

Глава вторая

Позднее ночные кошмары рассеялись, и Куинн стали сниться Натали и Андре, ее жизнь с Далласом, дом и все, кого она знала и любила. Она видела их в своих снах. Вот они смотрят на нее, иногда даже успокаивают, говорят, что у них все хорошо, что они скучают по ней и что придет день и они снова увидятся. Ужасы штормовой ночи, в которую затонула яхта, преследовали Куинн несколько дней. Она помнила, как погрузилась во тьму, как океан проглотил ее, как она вырвалась на поверхность и обнаружила лишь неистовое бушующее море, которое швыряло ее из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Эти моменты останутся с ней навсегда. Хаос и ужас: они вшестером бесцельно колышутся на плоту, медленно умирают под беспощадным солнцем, а вокруг плота поджидают акулы. А двое, что плывут рядом, стараются выбраться из воды, не опрокинув плот. Первобытный страх, не похожий ни на что пережитое ею и остальными ранее. Теперь все эти воспоминания стали частью ее. Иногда они подкрадывались к границам ее снов, словно напоминали, что не ушли далеко. Но затем наступал рассвет, и Куинн искренне верила, что спасена. И только через несколько секунд понимала, что это не спасение, а солнце нового дня, еще одного дня. Здесь, на острове, в месте, столь же безнадежном, беспощадном и жестоком, сколь и прекрасном. И в эти тихие, одинокие и мучительные моменты Куинн была уверена, что ни один из них восьмерых никогда не покинет остров. Даже после смерти она с остальными так и останется в этой ловушке. Навсегда…

В первые дни на острове они попытались соорудить на пляже что-то вроде лагеря, подчинялись Джино, указывавшему им, что и как надо делать. Джино, хоть он и зарабатывал на жизнь в крупной компании, сидя за столом в костюме и галстуке, был адреналиновым наркоманом и выживальщиком-энтузиастом. Годами в свободное время изучал методы выживания и испытывал себя, применяя их по всему миру во время многочисленных отпусков, будь то густые леса Тихоокеанского северо-запада, австралийская глубинка, дикая природа Аляски, африканский экорайон Серенгети или джунгли Южной Америки. Он был опытным следопытом и охотником, заядлым альпинистом и любителем рафтинга, прыжков с парашютом и погружений с аквалангом, поэтому обладал огромным опытом рискованных путешествий. Плюс Джино довольно хорошо знал флору и фауну и как выжить в той или другой местности и в самых разных условиях. Для остальных отдых на курорте на островах Кука с купанием, солнечными ваннами и рыбалкой на спортивной яхте виделся настоящей авантюрой, но для Джино это была одна из его самых безобидных поездок.

Пока все не пошло наперекосяк, и он вдруг снова оказался в своей стихии.

Забота о воде была не самой главной, поэтому Джино велел всем заняться едой и укрытием. Он показал, что именно нужно искать на опушке, и Херм с Далласом стали собирать листья и ветки, чтобы скорее построить навес, а Харпер подбирала с земли кокосы, отбрасывая те, которые уже начали гнить. Джино между тем внимательно осмотрел берег у скал, пока не нашел пару камней, принялся колотить их о другие камни и сумел вытесать примитивные, но действенные орудия труда. С их помощью можно было срезать ветки, а также, прилагая много сил и терпения, надкалывать скорлупу кокосовых орехов, и вскрывать их становилось легче.

Жара изнуряла всерьез, и чем усердней они работали, тем больше хотелось пить. Поэтому Джино настаивал, чтобы они работали медленно, но эффективно, почаще прерывались и делали глотки воды лишь в случае крайней необходимости.

Джино с Далласом выкопали ямку и обложили ее камнями, нашли чем разжечь костер. Джино использовал линзы от очков Херма, очень долго поворачивал их под разными углами, наконец задымило, а потом затеплилось и пламя, из которого Джино уже развел полноценный костер. Когда огонь разгорелся, он оставил Херма присматривать за ним. Затем вместе с Далласом набрал самых крепких палок, какие они только смогли найти, чтобы потом, с помощью заостренных камней, заточить концы и превратить в рыболовные копья.

Когда откладывать дальше стало нельзя, Джино с Далласом похоронили Натали.

Куинн знала Джино почти так же давно, как Далласа. И, хотя Джино был очень близким другом мужа, он ей не нравился, хоть и совсем чуть-чуть. Вдобавок он раздражал ее своей грубостью, высокопарностью, снисходительным отношением к людям и самоуверенностью. Он ни разу не женился, а ухлестывал за женщинами гораздо моложе себя, обычно такими, которые не представляли для него угрозы и не создавали осложнений в интеллектуальном плане, за женщинами с особо пустым взглядом и просто пышными формами. Джино был из тех, кто в некоторой степени превозносит мужчину над женщиной, таких Куинн обычно презирала, но при желании мог стать очень обаятельным, внимательным и добрым. Мог бросить все дела и прийти на помощь друзьям. Обычно напряженный и задумчивый, он мог и посмешить и повеселить, когда был в настроении. Как часто говорил Даллас, к нему надо просто привыкнуть. Но в сложившихся обстоятельствах Куинн была рада, что Джино с ними. Без него они, вероятно, уже погибли бы.

Щурясь от слепящего солнца, она смотрела, как Джино и Даллас бросают последние горсти земли и песка в яму, которую они выкопали и в которую опустили обнаженное тело Натали. Несмотря на возражения Куинн, Джино настоял, чтобы ее раздели, поскольку одежда может пригодиться. Они похоронили Натали, как смогли, на пляже неподалеку, между двумя рядами пальм. Куинн все еще не могла поверить, что подруги больше нет, что она умерла прямо у нее на глазах. Всего несколько часов назад, на плоту, именно Натали заверяла их, что все будет хорошо и что однажды они вспомнят произошедшее как большое приключение. Она всегда была оптимисткой, даже в последние, так обернувшиеся дни. Поэтому ее смерть казалась несправедливостью.