Страница 4 из 6
Наконец Андрей Вениаминович собрался с духом и уверенно произнес:
— Оксана, Женя будет твоим новым телохранителем.
— Что? — Она слегка отступила назад и обернулась к отцу.
— Женя будет тебя охранять, — повторил он.
— Это что, шутка? — не поняла дочь.
— Почему же? Я говорю вполне серьезно.
— Кажется, мы с тобой уже обсуждали эту тему. Я думала, она закрыта раз и навсегда.
— Это исключено, — категорично заявил Мелихов. — Тебе нужен телохранитель, и он у тебя будет.
— Он мне не нужен.
— Не спорь! — слегка прикрикнул на нее отец. — Я так решил, и довольно об этом. Женя — прекрасная девушка, и я советую тебе подружиться с ней.
— Какая к черту дружба! — взвизгнула Оксана. — Не желаю даже слышать об этом.
— Оксанка! — осадил ее Мелихов.
— Что, папочка?
— Прекрати себя так вести. Ты не ребенок.
— Вот именно, — сказала она. — А мне почему-то кажется, что ты об этом все время забываешь.
— Ничего я не забываю.
— Мне не нужен телохранитель. И подруга мне такая не нужна. Так что можете убираться отсюда к чертовой матери! — бросила она мне и, не говоря больше ни слова, ушла в дальнюю комнату, громко хлопнув дверью.
Мы остались с Андреем Вениаминовичем вдвоем. За все время его препирательства с дочерью я не произнесла ни слова. Да и что тут было говорить! Подсуропила мне дорогая тетушка работенку. Оксана Мелихова оказалась еще та штучка. Впрочем, ничего другого я и не ожидала.
— Да, с ней нелегко. — Мелихов присел в кресло.
— «Нелегко» — слабо сказано, — поправила я.
— Вы должны что-нибудь сделать, Женя.
— А что я могу?
— Без телохранителя ей нельзя. Это ясно как день.
— И каковы же мои действия?
— Сделать все возможное, чтобы она приняла вас.
— Ничего себе задачка, — усмехнулась я. — Каким же образом?
— Не знаю. Думайте. Это же ваша работа.
— Вообще-то моя работа заключается совсем в другом, — напомнила я.
Он минут пять сидел молча, разглядывая через пенсне носки своих туфель. Я ждала, что он скажет дальше. Хотя, в принципе, какая разница, что он скажет. На работу я уже к нему нанялась, не стану же теперь отбрыкиваться.
— Вы — мой последний шанс, — выдал он наконец фразу, которую я уже слышала.
— Все ясно. — Мне почему-то стало жалко его. — Можете ехать домой, Андрей Вениаминович. Я постараюсь что-нибудь придумать.
— Спасибо. — Он поднялся и поправил пенсне. — Я буду вам очень признателен. И, естественно, не обижу в деньгах.
Мне жутко хотелось послать его подальше и с признательностью, и с его деньгами. Но я не стала этого делать.
Мелихов попрощался и покинул квартиру дочери. Его амбал за дверью уже извелся.
Я повернула ключ в замке и положила его на тумбочку в прихожей. В конце концов, какое мне дело до того, что думает обо мне Оксана и как относится. Я выполняю свою работу. И платит, кстати, за это мне не она, а ее отец.
Я вздохнула. Трудности только начинались…
Глава 2
Уход Андрея Вениаминовича никак не подействовал на его дочь. Из комнаты она не вышла. Может, не слышала, как ушел отец, а может, продолжала протестовать.
Я обошла по периметру зал. Вернее, это был не совсем зал. Обширное помещение включало в себя и гостиную, и столовую, и кухню, даже лоджию. Стен, присутствующих в обычной квартире и разделяющих все эти помещения, в данном случае не было. Я выглянула из окна застекленной лоджии вниз. Подо мной была проезжая часть. Стало быть, выход из дома с другой стороны. Я хорошо помню, что водитель Мелихова парковал «БМВ» во дворе.
Далее по коридору в Оксаниной квартире располагалось еще пять комнат, не считая туалета и душевой.
В самую дальнюю, где скрылась хозяйка апартаментов, я заглянуть не смогла, но предположила, что там ее спальня, окна которой выходят в торец здания. Рассудив, что в какой-то степени я тоже являюсь гостьей, оставила здесь свою сумку. Следующее помещение у Оксаны было оборудовано под спортзал. Огромных размеров комната была сплошь заставлена всевозможными тренажерами, шведскими стенками и прочим спортивным инвентарем. Не знаю уж, насколько часто Оксана заглядывала сюда, но впечатления спортивной, тренированной девочки она на меня не произвела. Я прикрыла дверь и продолжила исследование квартиры. Следующая комната скорее походила под современное определение «тусовочная». А если выражаться более культурным языком, комната отдыха. Здесь находилось целых три дивана, аудиоаппаратура, огромный, в полстены, телевизор, видеомагнитофон и два встроенных бара с различными напитками. Тут Оксана, скорее всего, бывала часто, в последний раз, может быть, и вчера. Об этом свидетельствовали пустые бутылки из-под шампанского и водки, составленные на полу у крайнего дивана, и целая батарея фужеров и рюмок, оставленных как попало на выдвижном столике раскрытого бара.
Конечно, это поинтереснее, чем качать мышцы на тренажере.
А вот последняя комната в квартире Оксаны Мелиховой произвела впечатление даже на меня. Впрочем, комнатой ее на назовешь. Помещение больше напоминало продолжение ванной комнаты, располагавшейся, кстати, по соседству. Два помещения были смежными. Оно и понятно. Здесь было все, о чем только можно мечтать. Бассейн, сауна, мини-солярий, шезлонги для отдыха и даже два холодильника.
Красиво жить не запретишь. Я вздохнула и вернулась в зал. Наверняка Андрей Вениаминович не отказывал своей обожаемой дочурке ни в одном мало-мальском капризе. Иначе откуда такая роскошь? Не на собственные же доходы она все это приобрела.
Я села за стол.
— Что вы здесь делаете? — тут же услышала за своей спиной.
Обернулась. Передо мной стояла Оксана с грозным выражением лица.
— Работаю, — честно ответила я.
— Работаете? — переспросила она.
— Да. Мне поручено охранять твою персону, — я сочла излишним говорить девчонке «вы». — Кажется, папа русским языком объяснил тебе это.
— Я не желаю вас видеть! — для уверенности Оксана даже топнула ногой.
— Признаться, я тебя тоже, — обезоруживающе улыбнулась я. — Но нам теперь никуда друг от друга не деться. Так получилось.
Она в течение минуты, не мигая, смотрела мне в глаза.
— Послушайте, — произнесла наконец Оксана, — меня никто не собирается убивать.
— Я знаю.
— Знаете?
— Да. Я пыталась убедить твоего отца оставить тебя в покое, но он настоял на обратном.
Рассказывать Оксане, каким образом ему удалось уговорить меня, не стала.
— Вы в самом деле пытались это сделать? — удивилась она.
По-видимому, в ее представлении телохранитель обязательно должен быть бездушной машиной.
— Разумеется. Думаешь, мне никогда не было девятнадцати лет?! Но, к сожалению, между тобой и мной есть одно существенное отличие. К сожалению, для тебя.
— Какое отличие?
— Ты — дочь Мелихова.
— И что? — не поняла она.
— Он привык все решать за тебя.
Оксана медленно опустилась в кресло.
— Вы правы. У меня с детства было все, кроме собственного мнения.
— Вот видишь.
Мы помолчали.
— Угостишь меня кофе?
— Конечно, — она встала и прошла в «кухонный конец» зала. — А знаете что, Евгения? Простите, как вас по отчеству?
— Просто Женя, — ответила я.
— Знаете что, Женя, — продолжила Оксана, — давайте мы скажем моему отцу, что вы меня добросовестно охраняете, а на самом деле каждый из нас будет жить своей жизнью.
— Исключено.
— Почему? — расстроилась Мелихова.
— Я всегда выполняю свою работу честно.
— Хорошо, — кивнула она. — Тогда давайте поступим так. Вы будете здесь жить. Своим друзьям я выдам вас за подругу. Но если мне понадобится куда-нибудь съездить или остаться с кем-то наедине, вы не будете возражать.
Я отрицательно помотала головой.
— Но почему? — вспылила Оксана.
— Я уже сказала тебе.
— Ах вот как! — она зло сощурила глаза. — Я думала, вы — человек, а вы такая же, как и все. Как эти гориллы, которые роем вьются вокруг отца.