Страница 7 из 10
– Мам, а куда мы будем смотреть? Далеко?
– Ты слышала шум на первом этаже? – спросила я. – Кто-то хочет навредить господину Фьярви и гостинице. Мы должны посмотреть, кто это.
Сказав об этом, я удивилась самой себе. Я ведь эльфийка, и мне следует относиться к новым знакомым со спокойным равнодушием. К тому же, я работаю в гостинице первый день и с учетом денег, которые дал господин Инамори, могу уйти отсюда и больше не работать вообще.
Но, кажется, во мне очень многое изменилось после бегства из Благословенного края…
– Да, давай посмотрим, – согласилась Глория. Я закрыла кран, опустила руки в воду и представила, как она темнеет, наливаясь серебряной тьмой. Водное зеркало открывалось, отправляя нас по следам тех, кто прислал в гостиницу людей в черном.
– Покажи мне правду, – приказала я. Серебряная тьма сгустилась: казалось, в ванне лежит грозовая туча с белыми проблесками молний. Глория испуганно ахнула, сжав мою руку, и я почувствовала, как от моей девочки плывет то, что древние назвали бы истинной магией.
Тьма рассеялась. Водное зеркало лежало перед нами – чистое, ясное, прозрачное. В нем я увидела эльфа – одного из тех, кто кричал на меня во время обеда. Он подхватил с тарелки кусок недоеденного филе и швырнул в мою сторону, и тогда гранд-майор из Орочьей Десятки поднялся из-за стола и засучил рукава.
Сейчас этот эльф выглядел несчастным и сконфуженным. В руке он держал мешок со льдом и прижимал к подбитому глазу. Да, орки с ними не стали церемониться…
– Папа, ну это невыносимо! – всхлипнул он и завел глаза к потолку. Судя по богатой обстановке, открывшейся в водном зеркале, его семья давно жила в этом мире и не бедствовала. Интересно, почему они покинули Благословенный край?
– Невыносимо?! – прогрохотало в стороне. Водное зеркало сместилось, и я увидела второго эльфа: гордого, чопорного, одетого по моде Благословенного края. – Да как ты вообще посмел отправить туда агентов малой безопасности?
Я усмехнулась. Кажется, этому эльфу подбили глаз не орки, а отец. Эльф всхлипнул.
– Я хотел проучить этого наглого коротышку! Мало того, что он заставляет эльфийскую деву работать у себя на кухне, так он еще и привечает эту орочью грязь!
Грязь? Да эти орки в сотню раз благороднее, чем он! Я почувствовала, как во мне нарастает возмущенная обида.
– Забыл, где находишься? – и папаша закатил сыну такую затрещину, что он свалился с кресла. – Мы не дома, сынок, не в Благословенном краю! Это там можно было запороть крепостную, и никто бы тебе слова не сказал! А здесь мы все равны, и надо держать язык и руки при себе.
Я не могла с этим не согласиться. Когда эльфы изгнали орков и гномов, то люди приняли их – и быстро объяснили, что если гости хотят жить спокойно, то им нужно вести себя, как полагается гостям. Может быть, именно поэтому здесь все жили относительно спокойно.
– Мне кажется, я уже видел эту эльфийку, – сказал эльф, со стоном поднимаясь с ковра. Он хотел, чтобы отец жалел его, но тот и не собирался этого делать. – Ты же знаешь, что жена принца Эленвера сбежала от него?
Я даже дышать перестала. Глория еще сильнее сжала мою руку, и я почувствовала, как девочка дрожит.
– Ну и что? Дура, которая не ценила своего счастья, – фыркнул папаша. – Принц уже ищет новую невесту.
Я понимающе усмехнулась. Должно быть, Эленвер использовал мой побег себе во благо. Представляется несчастным брошенным мужем, чья жена не ценила его доброты, и теперь ему необходимо утешение.
Мне сделалось противно.
– Мне кажется, это принцесса Азора. Как думаешь, это чем-то может нам пригодиться?
– Мамочка… – Глория всхлипнула, и в ее глазах проплыл настоящий ужас. – Мамочка, а если они нас вернут?
– Мы не вернемся, – твердо сказала я, и эльф ответил:
– Посмотрим. В любом случае, больше не лезь к ним.
В дверь нашей комнаты осторожно постучали. Я закрыла глаза и отправила в водное зеркало уничтожающий импульс. Вскоре в ванне была обычная вода, которая быстро убегала в сток.
Глория плакала – как в первые дни нашей жизни в этом мире. Тогда она просыпалась по ночам, рыдала и радовалась, что проснулась здесь, а не дома. Я обняла ее и решительно сказала:
– Все будет хорошо, милая. Никто нас не обидит. Я не позволю.
Стук повторился. Мы с Глорией вышли из уборной, и я открыла дверь.
Фьярви
Это был лучший букет, который можно было приобрести в Келлемане в это время года, и я даже думать не хотел о том, сколько за него пришлось заплатить. Белые розы, нарциссы, жасмин и ирисы – госпожа Марта, цветочница, передала его мне и сказала:
– Ни одна девушка не останется равнодушной, господин Фьярви, уж поверьте моему слову!
Я кивнул, не желая вступать в беседу, и лишь подумал: «Девушка не останется, а эльфийка?» С Азоры сталось бы прогнать меня, отхлестав этим букетом по спине.
Впрочем, с чего бы? Я не собирался делать ничего дурного. Просто поблагодарил бы ее за петрушку вместо хмель-травы, ничего особенного. Дружеский знак внимания.
«Какой она тебе друг, ты на себя-то посмотри», – тотчас же посоветовал внутренний голос. Я отмахнулся от него и постучал в дверь.
Азора открыла, и я увидел, что она взволнована. Из-за маминой спины с любопытством выглянула Глория, увидела мой букет и ахнула. А я смутился – кажется, впервые со студенческих лет, когда пытался за кем-то ухаживать.
Нет, я не ухаживаю. Я хочу сказать спасибо, и ничего, кроме этого. Впрочем, я прекрасно понимал, как мой приход мог выглядеть со стороны – хозяин заведения оказывает знак внимания подчиненной и намекает на продолжение банкета уже в другой плоскости.
– Добрый вечер, Азора, – я улыбнулся, протянул эльфийке букет. Она машинально взяла его – кажется, Азора ожидала чего угодно, но не цветов. – Вот, хотел вас поблагодарить. Вы сегодня спасли «Вилку и единорога». И меня.
Азора кивнула, и я увидел, что она смутилась – и это смущение было ей к лицу.
– Отец всегда говорил, что магия для простолюдинов, – негромко ответила она. – А я все равно ей занималась… и рада, что она вам пригодилась. Спасибо за цветы, господин Эрикссон.
Я не ожидал, что она предложит войти – но Азора сделала шаг в сторону, пропуская меня в комнату, и передала букет Глории. Девочка восторженно ахнула и, схватив цветы, осторожно поставила их в вазу на окне. Комната сразу же обрела изящный вид.
– Как ты себя чувствуешь, Глория? – спросил я. Девочка машинально дотронулась до одного из зеленых пятнышек на лице и ответила:
– Хорошо. Не волнуйтесь, этим болеют только эльфийские дети.
– Я знаю, кто натравил на вас агентов малой безопасности, – сказала Азора, и я почувствовал, как волоски на моих руках поднимаются дыбом. – Один из тех эльфов, которых сегодня разогнала Орочья Десятка.
– Откуда вы знаете? – я присел на край кресла, сделав очередную заметку: прямо завтра принести сюда новые покрывала, заменить ковер и повесить другие шторы. Если Азора здесь живет, а я думаю про гастрономический туризм, то ей надо устроить такие условия, чтобы она хотела остаться.
– Сделала водное зеркало, – призналась Азора, и на ее бледных щеках проступил румянец, словно она говорила о чем-то постыдном. Так, в общем-то, и было: эльфы из благородных не занимаются магией. – Двое эльфов, отец и сын. Сын хотел вас проучить, отец говорил, что он неправ. Даже дал ему оплеуху.
– Да, так все и было, – подтвердила Глория. Она стояла у окна, рассматривая цветы в букете, и привычное серьезное выражение ушло с ее личика: теперь это была обычная девочка, которую я сумел обрадовать.
Нет. Не обычная девочка, ни в коем случае. Передо мной была могущественная волшебница, которая оживила куклу господина Иканори. И я был рад, что мы подружились.
– Это Алаин Веренвельд-младший, – сообщил я. По повадкам это была именно семья Веренвельдов: у них было достаточно денег для того, чтобы натравить на меня агентов малой безопасности. – Сын одного из банкиров, папаша пробует приладить его к семейному делу, но получается плохо.