Страница 8 из 9
Том вылизал все возможные грязные места на своей шерсти, лёг посреди рояля и мелодично замурлыкал.
– Первое что я помню, – снова начал Ромул. – это океан!
– Сказка про двух рыбок в доисторическом океане! – закричал Алекс. – Я знаю эту сказку!
– Алекс! – одновременно зашипели на него и Мария и Стефан.
– Всё, всё, всё. Молчу. – Алекс, улыбнувшись, закрыл ладошкой свой рот, но всё же не удержался от комментария. – Я знаю эту сказку!
– Так вот. Именно тогда мы познакомились с ней, первый раз. Ни имён, ни прошлого… Всё как у всех. Единственное что отличало нас от всей стаи сородичей, это увечья, которые были показателем наших несовершенств. Я сразу понял, что буду любить её всегда… её шрам, на маленьком рыбьем лице, сводил меня с ума, я готов был носить её на волнах и охранять всю жизнь. Нас никто не понимал. Все стремились к кратковременному спариванию, продолжению рода и дальнейшему поиску партнёров для новых свиданий. Нам же хотелось прожить рядом друг с другом всю жизнь.
Он горько вздохнул, но найдя в себе силы, продолжил:
– Спустя несколько жизней, у нас появилась возможность диалога! И только тогда я услышал её имя – Ариа! Меня звали Аарн. Меня и сейчас так зовут, и она знает, она ищет меня по этому имени.
Ромул засмеялся:
– Я тогда такой дурак был. – он засмеялся ещё сильнее. – Так выпендривался и хорохорился перед ней, что сейчас очень смешно от этого. Я ей ящерицу тогда подарил.
Теперь засмеялись уже все, и Ромул, вытирая слёзы радости со своего лица вспоминал дальше:
– Это была та самая первая жизнь, с которой началось наше общение. Мы могли разговаривать… Запомнили наши имена и рассказали друг другу все наши мысли, которые посещали нас в прошлом, в немом периоде. Мы всю жизнь потратили на разговор.
Ромул улыбнулся, переживая снова те эмоции:
– Тогда-то мы и поняли, что всё помним, что мы какие-то особенные, и что нас тянет друг к другу с неимоверной силой. У нас родилось много потомства, самых замечательных и самых красивых птенцов. Я был безгранично счастлив! И Ариа тоже… Её глаза ежесекундно светились радостью и любовью.
Он замолчал, держа в руках кружку с чаем и глядя в закрытое шторой окно…
Молчали и члены его небольшой семьи, начиная осознавать, какой огромный груз носит в своём сердце, этот старенький, одинокий мужчина.
– Потом был круговорот жизней… – выдохнул дедушка. – Мы рождались деревьями, животными, рыбами… мы почти всегда находили друг друга. Всегда искали, при каждом рождении, только появившись на свет я начинал её искать. Она всегда недалеко от меня рождается, вот только… только узнать друг друга мы можем после пяти лет… когда появляются шрамы… Пробовали бегать и орать наши имена, но тогда нас или выгоняли из стаи, или съедали, или убивали как умалишённых. Приходилось искать молча.
Ромул протёр второй рукой линию старой раны и отбросив стеснения продолжил:
– Эти отметины мы получаем каждый раз по-разному, разными способами… Был рыбой, так прилетало то от хвоста соотечественника, то волной на камни выбрасывает…
Он снова замолчал, было видно, что каждое слово даётся ему тяжело, а сами воспоминания ещё тяжелее…
– Нам всем иногда трудно вспоминать боль, прожитую за одну жизнь… а за сто жизней… двести… Ну что я о грустном-то, хватит! Арие хуже, чем мне… она всё время получает шрам на лице… В случае с твоей мамой, – он посмотрел на Стефана, – я был уверен, что встретил Арию. Шрам на лице, год и место рождения, всё говорило о том, что это она… ну кроме памяти… Когда я называл её Ариа, она смеялась… я спрашивал: «Ты помнишь Аарна?», и она всегда отвечала: «Нет! Какого Аарна? Я вообще ничего не помню, после того удара по лицу». Был уверен, что она – это она… Когда Лаура умерла… я тоже должен был умереть, я всегда умирал с Арией в один день, и даже почти в один час. Прошли сутки… смерть не пришла, двое… трое… но пришло понимание… Это не она. Я ошибся!
– А сердце? Сердце не подсказывало? – Мария смахнула слезу сожаления со своей щеки, плавным, почти не заметным движением.
– Подсказывало. – задумчиво ответил Ромул. – Но я всё отмахнул, ведь была уверенность. Когда мы умирали в прошлой жизни, я обещал, что найду её в следующей, и мы всё-всё счастье, недожитое тогда переживём в двойном размере! Я сделал жизнь Лауры самой безоблачной, без единого изъяна!!! Я подарил ей весь мир! Я сделал всё, чтоб она ни секунды не горевала, не грустила, и не дай бог плакала! Я сдержал своё обещание! Но не перед Арией! Как она прожила??? Я не знаю!!! Возможно она страдала, её били, она была несчастной?
Ромул заплакал:
– Я не сдержал своё слово перед ней! Я женился на Лауре и уехал в другую страну! А она искала меня! Она точно искала меня! Искала тут! А я уехал…
Теперь слёзы роняла не только Мария, но и Алекс, отбросив мягкого мишку, начал перелазить дедушке на колени, и обняв… гладил по волосам, пытаясь успокоить.
– Пап. – Стефан тоже присел на корточки перед отцом. – Мальчикам не гоже плакать! Ты же сам меня этому учил! Ну всё. Прошлого не изменить, ты это лучше меня знаешь, мы найдём её! Найдём и все вместе подарим ей максимум счастья! Я обещаю тебе!
– Она точно знает, что вас зовут Аарн?
– Да! Она точно это знает, но я боюсь, вдруг она тоже потеряла память? Или зрение? Ведь я потерял способность ходить, скорее всего и с ней в тот год произошёл несчастный случай. Она может быть обездвижена, как и я.
– Так, пап, хватит вешать нос! Найдём! Ты жив… значит и она жива! Есть ещё что-то, что она знает, что-нибудь… что может разбудить её память? Что-то из прошлого, что-то страшное! Только сильное воспоминание, сможет вернуть память и выдернуть из апатии!
– И что-то такое… – вмешалась Мария. – что позволит ей явно увидеть прошлое, если даже она слепа!
– Яркое и особенное! – оживился Алекс.
– Не знаю… – протянул Ромул. – Может быть жизнь в Ламанае, я был Йоки, а она Коко. Был… ох, по-нашему летоисчислению… шестьсот пятидесятый год до нашей эры… вроде…
– Ламанай? – скептически переспросил Стефан.
– Да. Утонувший крокодил.
– Утонувший крокодил??? – Стефан был в шоке, как и Мария.
– Ну да. – спокойно ответил дедушка. – Ламанай, переводится как «Утонувший крокодил». Мы там жили.
– Ну более смешное название, тяжело придумать. – засмеялась Мария.
– Оооо, зря смеёшься! – Ромул воодушевился новым рассказом. – Ламанай был очень красивым городом! Прекрасным!
– Это Майя? – перебил Стефан. – Ковыряясь в гугле.
– Да.
– Пап! Так блин! Чего молчал-то??? Там тысячи нерасшифрованных надписей! Ведь с твоей помощью, можно всё расшифровать!
Дед фыркнул и отвернулся к столу с плюшками:
– Ха, оно мне надо?
– Ну это же история!!!
– Переврут! На сто раз переврут и вывернут так, как удобнее политикам!
– Нет! Ведь будет живой свидетель!
– Чтоб мою голову по кускам разнесли? Чтоб мозги начали срочно изучать? – дед опять фыркнул и начал набивать рот печенками Марии, причём настолько плотно, чтоб отвечать на вопросы Стефана, просто не было возможности.
– Стефан! – Мария отдёрнула мужа от его навязчивости с расшифровкой. – Ромул, почему для Арии Ламанай очень важен?
– Хм, мммм, ммммм, М! – дед усиленно жевал печенки.
– Я кажется знаю! – Алекс поморщил лоб, словно вытаскивая далёкие воспоминания из головы. – Ламанай. Йоки. Коко. Это сказка про поясок!
– Ммммм, да. – дед заканчивал с печенками и перешёл к запиванию всей этой кашицы чаем.
– А можно я расскажу? – Алекс с надеждой посмотрел на дедушку.
– Угу. – Ромул перестал торопиться и спокойно принялся за чай, давая возможность внуку передать красоту города, и важность пояска.
Алекс удобно сел, понимая всю важность доверенной ему роли, и деловым голосом начал свою речь:
– Дело было за много тысяч лет, до нашего времени! У неё был поясок, который она потеряла и который ему очень нравился. Он хотел найти поясок, но она ему не хотела помогать, они сбежали на…