Почти Целитель

В купальне грохнул еще один выстрел. Пелагея успокаивающе помахала рукой из распахнутого дверного проема, сигнализируя своему защитнику, что беспокоиться не о чем.

Где-то за забором раздается многочисленный топот сапог. Солдатский патруль поспел довольно оперативно. Хотя, конечно, все равно безнадежно опоздал.

Всю ночь продолжалась эта безумная суета, смог пару часиков вздремнуть только под утро. А потом, ближе к полудню, пришло время снова собираться на службу. Пелагея отказалась дожидаться своего благоверного в жилище Ивана, хоть тот и предлагал ей по Ментальной Связи известить Василия, чтобы тот зашел за супругой в дом друга. Пришлось еще сопровождать ее до ее дома, благо тут всюду в их секторе города недалеко.

А уже на летном поле выяснилось, что все офицеры (ну, почти) провели эту ночь в казармах. Про Ивана банально забыли, оставив на съемной квартире. Нет, он, конечно, не обиделся, но зарубку на памяти по поводу такого отношения сделал. А тех нескольких офицеров, что по каким-то причинам отказались от этой меры предосторожности, этой ночью тоже атаковали японские ассасины, или, как их тут называют ниндзи. Сколько человек погибло было еще не ясно, но про то, что потери есть, уже сообщили.

Оставив земные проблемы на земле, поднялись на своем дирижабле в воздух. Задача стандартная: до утра патрулировать акваторию, прилегающую к порту, чтобы не допустить прорыва к рассейскому флоту диверсионных кораблей. Все бы ничего, но ведь эта ночь новогодняя, значит, встречать Новый год Ивану суждено в воздухе.

Было примерно три часа ночи, самое тяжелое время для вахты, когда нестерпимо начинает клонить в сон, вот Иван, чтобы не заснуть и затеял зарядку для ума делать, просто рассылать вокруг их дирижабля Малых Дозорных, чтобы своей информацией они в качестве чашки кофе работали. Сам не сразу поверил, когда пришла к нему информация, что под покровом темноты к беспечно сияющей огнями на рейде эскадре, со всех сторон, стягиваются неопознанные объекты без малейших проблесков навигационных огней.

Первым делом, конечно, надо было эту информацию в штаб сообщить. А вот с этим выходили некоторые проблемы: далеко улетели, не достать до штаба Ментальной Связью. Но тут уж ничего не поделаешь, придется поспешать. Даже Падающий Лист под дирижабль подкладывал, только чтобы хоть на чуть-чуть прибавить в скорости. Дежурному сообщить успел, а вот тот на корабли уже далеко не на все. По крайней мере, пара броненосцев на рейде как сияли своими огнями, так и продолжали ими сиять.

Вот по этим-то броненосцам враг и нанес свой удар. Миноносцы торпеды выпустили, дирижабли бомбы сбросили. Огонь, взрывы, а миноносцы уже на обратный курс легли. И дирижабли за ними. А Ивану что делать, если кроме его личного Смит и Вессона на борту никакого оружия вообще нет. Выпустил по ближайшему вражескому дирижаблю Воздушное Копье, только такому левиафану со множеством отдельных газовых баллонов в общем корпусе это все равно, что слону дробина. Зато и ответка прилетела такая, что чуть совсем с небес не снесла их маленький аппаратик. Что-то типа воздушной бури выпустили японские маги по направлению оборзевшей мелюзги.

Все же вылавировали. Вернулись утром на базу, а там словно муравейник, в который палку кто-то сунул. Все бегают, суетятся, не каждую ночь война начинается. А у Лудильщикова совсем уж глаза закрываются, все же вторую ночь подряд толком не спал. Только его еще долго докладами мурыжили, все вызнавали, как так получилось, что два броненосца враз небоеспособными оказались. Не то просто видимость работы создавали, не то из Ивана крайнего сделать хотели, кто за потери ответить был должен. Только ничего не вышло, в журнале четко было зафиксировано время его доклада. По всему выходило, что должны были броненосцы боевую тревогу сыграть и лишнюю иллюминацию на борту погасить.

А потом Ваня плюнул на все и спать ушел, потому что эти разборки грозили затянуться до вечера, когда ему опять в полет надо будет собираться. Уже когда выспался и обратно в расположение своей части пришел, узнал, что «Ретвизан» затонул прямо у причальной стенки, а «Победа» хоть и осталась на плаву, но надолго стала почти не боеспособной.

Японские миноносцы еще раз попытались прорваться в бухту, но их вовремя обнаружили, даже повредили один, так что тот выбросился на берег, впрочем, в ту ночь была не вахта Лудильщикова, поэтому он о произошедшем тоже лишь из сплетен узнал, своими глазами не видел.

— Привет, Василий, давно не виделись! — Лудильщиков вынужден был в этот день встать пораньше, чтобы не пропустить друга, только что вернувшегося из очередного полета. Очень он был ему нужен для исполнения одной задумки.

— Это точно! Давно. Мне кажется, я уже всю жизнь там, под небесами, болтаюсь.

— У меня к тебе дело на миллион. — А чего мелочиться, если все получится, как задумано, миллион очков опыта может стать вполне достижимым рубежом.

— Ты, Ваня, буйно помешанный, но я с тобой! — Объявил Василий, когда Лудильщиков ввел его в суть своей задумки. — Осталось придумать, где мы бомбу брать будем.

— Так на складах наверняка есть. — Простодушно ответил Иван. — Задача всего лишь не переплатить.

И они с другом отправились на склад огнеприпасов.

Прапорщик Непейвода, судя по фамилии, был хохлом. Только у них в комиссиях по переписи населения и присвоению фамилий всем еще бесфамильным оказались больные на всю голову шутники, которые придумывали такие вот кунштюки. Развлекались так паны, нисколько не задумываясь, что их бывшим крестьянам потом с этими фамилиями еще жить, как впоследствии жить и их детям и внукам.

Но, возвращаясь к прапорщику, упитанный пожилой дядечка никак не производил впечатления заслуженного боевого командира, а между тем в мирное время этот чин вообще не полагалось присваивать, только на войне. Но и там до прапорщиков могли дослужиться единицы, самые лихие рубаки, ведь этот чин считался первым офицерским чином и знаменовал собой переход серой солдатской скотинки в ранг благородного сословия. Понимая все эти нюансы, друзья не грубили, начали разговор издалека, поругали узкоглазых, выразили надежду на скорейшую победу.

— Ребята, я человек прямой. Говорите, зачем ко мне пожаловали? — Остановил их словесные экзерсисы старый прапорщик.

— Бомба нам нужна. — Отважился рубануть правду матку Лудильщиков. — Пуда на два весом.

— Бо-омба! — Протянул удивленно прапорщик. — А зачем она вам? Кого взрывать-то надумали?

— Известно кого, японца. — Влез Васька в разговор. — Мы на малых дирижаблях летаем. Наблюдателями. Нам бомбы на борту не положены, а очень хочется супостата хоть чуть-чуть прищучить.

— Мы и заплатить вам готовы за содействие, сколько скажете. — Поддержал товарища Иван.

— Ты погоди с деньгами, — не заинтересовался этой частью предложения Непейвода. — Сначала бомбу обсудить надобно. Дело в том, что бомб для дирижаблей в крепость завезли мало, они все у вашего адмирала на учете. Да погодите вы кукситься! — Воскликнул прапорщик, заметив, как посмурнели лица парней. — Я вам как опытный подрывник скажу, разницы между обычным снарядом и этой вашей бомбой немного. В основном только по форме они различаются. У бомб сзади железные полоски, стабилизаторы, прилажены, чтобы падали поровнее, взрывателем вниз. Придумаете, как такие стабилизаторы к снаряду приладить — вот вам и ваша бомба получится. А снарядов безучетных у меня много. От китайцев остались. К нашим орудиям не подходят, а так вполне справно взрываться должны.

Стабилизаторы на пробный снаряд, предоставленный прапорщиком, Лудильщиков при помощи магии приделал за полчаса. Конечно, сначала было очень страшно на боевом снаряде опыты производить, хоть и с вывернутым взрывателем, но в процессе как-то подуспокоился. Интересным было применение заклинания, при помощи которого металл удалось временно размягчить, ведь заклинание то должно было размягчать камень, а вовсе не металл. Его Иван изучил в надежде свой дом из обычных булыжников когда-нибудь соорудить, чтобы монолитом постройку сделать. Очевидно, для Системы нет принципиальной разницы между камнем и металлом. А может еще какой-то модификатор неведомый подействовал, их у Системы множество.