Страница 4 из 5
– А почему мы стоим, малыш?
– Потому что красный, – медленно ответил Артур.
– Это уже второй, ты знаешь?
Артур смотрел в боковое зеркало. В маленьком куске стекла отражалось сейчас главное событие последних дней: она существует не только в воспоминании, она живет в этом городе.
Роланд повернулся назад, но Артур резко тронулся с места, и он не успел разглядеть, что так привлекло внимание брата.
– Еще был красный!
– Тебе не угодишь!
Дневник мадемуазель Арианы. Апрель
12 июня
Солнечным соком… брызнуло в глаза…
«Так вдруг потянуло заглянуть на первые страницы. 10 лет – столько прошло? Дневнику еще далеко даже до середины. Многое вообще не записано – не хотелось. А теперь снова нужно почему-то. Но сначала – назад».
3 апреля
Сегодня на литературе мы своей болтовней разозлили нашего пингвина! Хотя мы с Молью входим в число его любимиц. В начале урока она сказала, что теперь ведет дневник, записывает в него все важнейшее, только в виде сказки, это интересно и безопасно: если кто-то прочтет ее тайные заметки, то ничего не поймет, потому что все имена заменены на прозвища, придуманные ею, и кто под каким скрывается, знает только она. И мы с ней это долго обсуждали, пока на нас не обрушился гнев несчастной птицы.
Я решила тоже попробовать, тем более что есть о чем написать.
Я даже не поняла, когда это проросло из меня, но в последние дни это стало совершенно ясно – я люблю его. Кто-то сказал про него «Мефистофель на выданье», и я теперь так называю его для себя. Жаль, что я знаю его так давно, что не могу заново – как-нибудь случайно – познакомится с ним. Люблю представлять, как бы меня прожег его шипящий взгляд, если б я встретила его впервые теперь, в 15 лет, а не в детстве. А что бы подумал обо мне он? Какой я должна стать, чтобы нравится ему? Вот загадка: какие женщины нравятся Мефисто – никогда не видела ни намека на это в нем. Даже с Пажом все почти понятно: он западает на белесых северянок с пушистыми щеками или на кругленьких шатенок – как он на Моль глазеет! А вот мой демон скрывает свои пристрастия.
Моль сохнет по Коломбану, он и вправду похож на героя «Острова пингвинов». Как он может нравиться? Правда, у него очень приятный голос и читает он – заслушаешься, но в остальном… Бр-р. Он старше нас почти на 20 лет, Мефисто хотя бы на 10.
«Моль с ним до сих пор общается, я спросила, это запасной вариант? Но, конечно, мне не понять, я слишком зациклена на внешнем, она считает… Пойдем дальше. Первый акт драмы!»
15 апреля
Даже не знаю, с чего начать. В кого я превратилась после этого? Все пошло в обратную сторону? Может быть, в жизни так и бывает – целуют принцессу, и она становится лягушкой? Мерзко… Сказка началась с того, что я пришла к ним, и П. рыцарь вспомнил, что у меня вчера был день рождения. «У меня есть для тебя подарок. Подожди немного».
Я осталась с Мефисто. «Поздравляю», – хмыкнул он и достал бумажник. «Мне не нужны деньги». – «Больше мне нечего тебе подарить». – «Если нечего, тогда просто поцелуй». Не знаю, как мне пришло на ум, меня трясло от волнения. Он пожал плечами и хотел поцеловать меня в лоб, но я увернулась. «Вздумала поиграть со мной?» – он разозлился как-то сразу и так сильно, что я думала сбежать, но вместо этого выпалила ему в лицо: «Трусишь?» – «Сейчас ты у меня струсишь!» – он схватил меня за плечо и… я даже не успела понять, как его язык оказался у меня во рту, а вторая рука… Кажется, я даже не пыталась оттолкнуть его. Он сам отпустил меня. «Сначала научись целоваться, а потом лезь ко мне». В нем сидит что-то черное, словно его заколдовали… Может быть, мне суждено расколдовать его? По-моему, он сам себя испугался. Интересно, как он встретит меня в следующий раз, а я приду обязательно. Даже если он расскажет, хотя, вряд ли… может быть, только П. р., если они делятся секретами, или каким-то посторонним знакомым – что с того? Кто докажет, что он не врет?
П.р. подарил мне розарий, сказав что-то о Деве Марии и святом Доминике, но я сейчас даже не помню что, сразу забыла. Я была еще в том поцелуе, в той темной молнии, которая прошла сквозь меня, когда он… не знаю, какое слово подобрать…
«Все залито слезами! Еще бы, тогда даже живот разболелся от впечатлений и возбуждения, хотя он всего лишь засунул руку мне между ног, путаясь в юбке, а тут – ну просто нет такого слова!»
23 апреля
Господи, я услышала такое… Но разве можно этому верить? Этого не может быть. Лежу и реву. Хорошо, я сегодня одна. Когда я пришла к ним, Мефисто прошел мимо меня, злобно поздоровавшись. Он был чем-то рассержен, наверное, разговором с отцом – он вышел из его кабинета. Я пошла навестить Пажа, у него ангина. Спросила о Мефисто, Паж зарычал. Сказал, пошел он на…, что между ними – только ненависть. Я начала говорить, что ссоры заканчиваются и хорошие отношения возобновляются. Он вцепился в меня своими чернющими глазами: «Тебя когда-нибудь…» Он не договорил, но я поняла – что. Я покачала головой, он сказал, что после этого – только убить. Я спросила, это М.? Да, ответил он. «Все ты придумал!» Он отвернулся к стене и сказал тихо: «Никто не поверит, понятно…» Он вдруг схватил меня за локти, прижался к моему животу горячим лбом, потом снова отвернулся. «Лучше уйди!» – «Почему?» – «Мы уже не маленькие». Мне сначала стало смешно – не маленький! Но потом как-то пострашнело и затошнило. Я шла домой, и мне все хотелось вернуться и поговорить с Мефисто, заставить его поговорить об этом, пусть делает со мной, что хочет, но я должна спасти его! Он не может остаться таким. Не может он быть таким! Хотя… понимаю, что может. И все равно люблю. Гадов любят сильнее.
Наплакалась, теперь спать тянет. Но как быть с Пажом? Что мне-то делать? Рассказать – кому? Молчать? А если Паж вздумает… Себя или его? А если это неправда? Вопрос действительно не для маленьких. Зачем это все? Как теперь с этим жить?
«Почерк здесь!.. Выдрать это или заклеить – только ведь в жизни это не вырвешь, может быть, это на моей совести, может, именно тогда с ним произошла эта перемена?»
День, который нужно запить
– Можно полюбопытствовать – вы потомки Гогенцоллернов? – разговор, до этого витавший вокруг городских дел, в которых лучше всех был осведомлен Мерль, член муниципального совета, свернул в сторону Роланда и Артура.
Цоллерну-старшему подходил любой повод поболтать с тем, кто вызывал интерес. Дориан задал вопрос полушуткой, и Роланд ответил в тон, неопределенно проведя рукой по воздуху и выпуская вверх струйку дыма.
– Кто знает, может быть, от какого-нибудь морганатического брака. До таких глубин семейной истории я пока не пробовал докопаться. Знаю, что первым достоверно известным представителем этого рода был граф Бурхард фон Цоллерн, хозяин замка Цоллерн в юго-западной Швабии, а имя династии Гогенцоллернов в переводе с южнонемецкого означает «высокая скала». Когда-то читал про эту династию, но уже мало что помню. Меня удивило, что среди Фридрихов, Карлов и Фердинандов я встретил также Альбрехта Ахилла и Иохима Гектора. 15 и 16 век, Ренессанс, понятно, и все же странно звучат у представителей германской элиты эти гомеровские имена… Иоганн Алхимик и Иоганн Цицерон – тоже фигуры интересные. В общем, много ветвей, множество представителей в разных странах – на изучение этого можно всю жизнь потратить. Вот, если алеманы решаться на конституционную монархию, тогда можно будет попробовать прояснить этот вопрос, – усмехнулся Роланд. – Хотя что-то несомненно есть – в Артуре, если приглядеться, можно найти черты «истинного арийца», а я – типичный галл.
– «Галльский ум», «галльский дух»? Склонности к галльским шуткам я не заметил, но налицо пристрастие к красноречию, – улыбнулся Дориан. – А я думал, что вы предпочитаете относить себя к потомкам франков.
– О, нет – никакой заносчивости на этот счет я не имею. Но, слишком много внимания нашим персонам. А вы в основном чем занимаетесь, мсье Дориан?