Страница 10 из 20
Матерь Божья, у них действительно такие имена? Неужели это школа для детей тех папаш, что слишком много пили после рождения ребенка? Бывает же, что собираются однофамильцы, а тут дети шутников.
– Али-Баба?
Голоса отвечающих были тише профессорского, но «Али баба, али нет» было расслышано четко. А последующий за этим удар в чью-то шутниковую рожу еще и увиден. Тут что, насилие – это нормально?
– Мамочки, – это уже сказала я.
– Таких тут нет, – вякнул все тот же говорливый, хоть уже и с подбитым носом. В классе зазвучали смешки. Я что, вернулась в школу?
– Алиса?
– Тут.
– Эт до первой партии аромамасел. – К разбитому носу у шутника добавились кроличьи уши. Но в этот раз громко смеялись все, включая профессора. Какая-то местная шутка?
– Аладдин, – ответил мужчина с темной кожей. Одет так же, как все – в серый костюм. Никаких шаровар, от киргиза не сразу бы отличила.
– Баба Яга?
– Тут… – Старушка даже не подняла взгляда, что-то строча в тетради.
– Зубрила-а. – К разбитому носу и заячьим ушам прибавились длинные зубы. Да такие, что теперь сказать что-то было бы проблематично. А умная старушка. Но Баба Яга – ботаник… это тяжело осознать.
– Багира?
– Здесь, – сказано было басом, но звук исходил от милой шатенки, кокетливо хлопающей глазами. Шутник аж запрыгал от желания прокомментировать, отчего стал окончательно походить на побитого жизнью зайца. Но зубы так и не дали сказать и слова.
– Балу?
– Тут.
– Белоснежка?
– В наличии… Откосили, так как не использовали народные имена. – Девушка приятной контрастной внешности приложила пальцы к виску и бросила руку вперед на того, кто обернулся к ней. Так как он был спиной – не разглядеть лица. Только сейчас до меня дошел смысл его тихой фразы: «А гномы где?» Но ответ Белоснежки не стал понятнее.
– Буратино?
– Тут. – Это обернулся тот, кто у Белоснежки про гномов уточнял. Нормальный парень, ну нос немного длинноват.
– Тот, кого нельзя называть, – профессор говорил и хихикал.
– Да вы издеваетесь? – Это привстал уже знакомый мне безносый Воля. И он тоже? А я думала, тут только фольклорные криминальные (в тюрьме же) элементы.
– Что, Во-о-оля Мордоворо-о-от, – учитель издевательски протянул имя, зачитывая из журнала. – Не удалось скрыться сменой имени? Ой, это ж надо было придумать. Тебе, кстати, я приписал дополнительные часы юриспруденции. Еще спасибо скажешь.
Дальше я не слушала, голова еще сильнее разболелась, стоило мне осознать, что это действительно какие-то сказочные персонажи. Вот и попала ты, Снежка, в сказку. Жаль, что поневоле. Зарылась пальцами в волосы и подергала их в стороны, ощущая, как натяжение в корнях волос отвлекает от боли и эмоций. Смогла ненадолго вернуться к происходящему вокруг только тогда, когда по парте запрыгал Колобок (пусть и пропустила его имя, но сомневаться в нем не приходилось).
– Это дискриминация округловидных! – Колобок размахивал короткими ручками, то прячущимися внутри его румяного тела, то выскакивающими погрозить профессору.
– У нас не предусмотрены отдельные группы для меньшинств. Мне жаль.
Еще один раз я вздрогнула от рева трех глоток одновременно. И умудрились же переорать какую-то явно магическую заглушку. Тройняшки с трудом умещались по одному на парту. Рост огромный, плечи – богатырские. Им не парты нужны, а огромные столы. Очнулась я, явно пропустив огромную часть вводного урока. Речь профессора наконец стала доходить до моего мозга в целости и сохранности.
– Вот такая программа нас ждет. На следующем занятии начнем с магической практики. Она нужна для оценки вашего уровня, чтобы внести коррективы в рассказанную ранее программу обучения по направлению общей магии. Практику пропускать не советую, так как эта оценка может повлиять на итоговую. Ведь от того уровня навыков, которыми вы владеете сейчас, зависит, сможет ли кто-то выйти досрочно.
Досрочно? Это было бы прекрасно. Не могу уже выносить все это. Мне и в целом в жизни не было свойственно стремиться к чему-то новому. А тут из старого только я. В смысле – не возраста. Айболит как раз увлеченно пощипывал бороду и строил глаза неприступной ботаничке Бабе Яге. Та, по-моему, записывала каждое слово профессора. Даже «хм». А вот я всю его речь пропустила. Одно счастье – звонок в этот раз прозвенел вполне мелодичный, а не страшные утренние крики.
Я смотрела на то, как часть учеников вышла из класса. Покинул класс и профессор. Как его хоть звали-то? Открыла расписание, достав его из сумки. Бумагу с именами, к сожалению, не захватила. Зато радовало, что сегодня только два вводных урока. Может, удастся полежать у себя и переждать головную боль?
Следующий урок проводила милая женщина около 40 лет. Она перечисляла те темы, что мы собираемся изучить. И я не понимала ни слова. А вот многие из тех, кто ушел на перерыв, так и не вернулись. После занятий я попросила Акелу показать мне, где тут столовая. Так и не позавтракав, уже не могла думать больше ни о чем, кроме еды. К нам присоединился и Дурак.
Вот вроде мир магический, а класс как у обычной школы и столовая как в моем институте. Подносы, длинные столы и запах котлет. Пока мы двигались с подносами и смотрели на картошку и котлеты не пойми из кого, я нашла только одно отличие – подавальщицу. Та, что накладывала картошку, была крайне симпатичной. И доброжелательной. Она накладывала еду с улыбкой и желала:
– Приятного кушанья.
Акела скептически посмотрел на бурду в тарелке. Картошка выглядела непрезентабельно. Котлета – и того хуже.
– Чтобы мне после такого стало приятно, тебе, красавица, надо хорошенько меня ублажить.
Дама ни на миг не уменьшила широту улыбки. Даже, наоборот, скорее оскалилась, из-за зубов выглянул второй ряд с парочкой клычков.
– Боюсь, что это невозможно. У нас столовая на самообслуживании.
В этот момент Багира, которая относила грязные тарелки на место мытья, их уронила и с весельем в глазах уставилась на Акелу. Ничего себе у девушки слух.
Мы сели втроем за один стол и приступили к еде. Вкус был определенно неприятным. После маминой прекрасной стряпни я осилила съесть только немного картошки. Она была недосолена и на воде. Похожую я однажды ела в больнице, попав туда с кишечной инфекцией. Эх. Единственное приятное в этом мире – это вид из окна в гостиной и улыбчивая подавальщица.
– А ты как смогла пройти магическую защиту хозсклада? – Акела, видимо, решил скрасить неприятную пищу разговором.
– Ты обокрала хозяйственника?! – вскричал Дурак спустя пару секунд. На нас оглянулись другие обедающие. Вот же ж блин. И надо было Ване отличиться сообразительностью именно в этот момент.
Акела на мой убийственный взгляд только махнул рукой и пояснил:
– Это к лучшему. Не будут уважать и бояться – у тебя вообще не останется и шанса отсюда выбраться. По крайней мере живой. Ты же Снежная Королева? Так и будь злодейкой, как говорят о тебе.
– Ты не Дура? – Кажется, Ваня обиделся.
– Немного и дура, не волнуйся. – Я погладила по мощной руке единственного, кто искренне пытался мне помочь. В меру своего разума, конечно. – На самом деле не понимаю, что сложного в том, чтобы зайти.
– О, наверно, так твое происхождение сказалось. Обычных людей я в нашем мире не помню. Вообще, ты должна была испытать боль. Воздействие такой защиты – это выжигание магии. А вот с физическими объектами ничего не произойдет. И с обычными животными, если они решат туда пробраться.
– Но если с телом ничего не происходит, то почему бы не зайти?
– Кто ж рискнет своей магией?
– Можно тогда сделать крючок или лассо и закидывать его внутрь, пока не выловишь нужную тебе вещь. Ведь с обычными объектами ничего не произойдет.
У Акелы загорелись глаза от моей сказанной вслух мысли. Но перед тем, как он решился развить воровскую деятельность, сменила тему:
– А Кощея почему не было на занятиях?
– А чему ему учиться? Я вообще не понимаю, как его сюда смогли упечь, с его-то властью. Но щенки нашептали, он тут что-то ищет. Да вот только что – никто не ведает. И вряд ли удастся узнать при его-то молчаливости и скрытности. Он и в столовую-то, наверно, не будет приходить. Вон какой худющий. Без еды, может, уже научился обходиться. – Акела особенно горестно вздохнул и сунул последний кусок котлеты в рот. – А мне, молодому волку, без мяса никак. Пусть этого мяса тут только два процента.