Любовь на сладкое

Ал?

– Айс, там нечего отшибить. Мозгов точно нет. Я проверила, – Маша стоит рядом с мужем, скрестив руки на груди. – Дань, надеюсь, ты этого чурку не знаешь?

– Ну почему же… виделись в прошлом году. В Индии зависали вместе.

– Привет, рыжий. Твоя, значит? – Альберт сидит на полу, игнорируя попытки Леднева поднять его на ноги. – Так уж и быть, отбивать не буду, но, если что, Мария, приму тебя такой, какая есть.

– А может, за борт? Я сама тебе помогу.

– Пошли отсюда! – Марат уже тянет меня подальше от этой компании. – Дудкин теперь точно не пропадет. А если и пропадет, то сам найдется. Его как-то слишком много сегодня.

– Согласна! Прикольные у тебя друзья.

Я бы могла задать еще много вопросов, но сейчас, пока все успокоились и вокруг снова тишина, хочется просто молчать и смотреть, как яркое солнце, отражаясь в воде, постепенно движется к закату. Марат прав – захватывающее зрелище.

На носу катера никого нет – только мы вдвоем. И солнце.

– Сам не ожидал, что день так сложится, но я доволен, что тебе здесь нравится.

– Да, Альберт заставил запомнить этот день.

– Я не хочу, чтобы ты запомнила этот день только из-за этого нелепого шута. – В его голосе прозвучало нечто совершенно мне незнакомое, поэтому я удивленно посмотрела на Марата.

– А как ты хочешь тогда?

Он ничего не ответил, я думала, и не скажет уже ничего.

И ошиблась.

– Вот так хочу.

Его ладонь нежно касается моей щеки, вызывая неуправляемый вихрь неизвестных ощущений. Взгляд невольно скользит по твердым мужским губам, и я тут же чувствую на своем лице теплое дыхание с едва уловимыми нотками цитруса. Осторожное, почти невесомое прикосновение его губ к моим, на секунду показалось, что это снова сон, мне опять снится… Но лишь на секунду. Потому что нет ничего на свете более реального и настоящего, чем наши губы вместе.

Вот так хочу.

Сердце бьется в горле, как пойманная в силок птица, а горячая волна новых эмоций накрывает с головой, топит последние разумные мысли, обнажая инстинкты, которые, казалось, я так надежно спрятала от него.

Пальцы зарываются в густые вьющиеся волосы, притягивая его к себе, не отпуская ни на секунду. Губы сплетаются в глубоком отчаянном поцелуе, словно всегда знали друг друга, хотели друг друга, но не могли дотронуться.

Вот так хочу.

Глава 18

– Значит, хорошо съездили покупаться, да? Погоди, сейчас телефон поставлю в тенек, а то отсвечивает слишком. Или это ты так светишься, а, Метелица?

Я даже не пытаюсь сделать лицо серьезным. Зачем? Все же видно. Даже мама заметила, что у меня отличное настроение. Сегодня уже среда, а я засыпаю и просыпаюсь с улыбкой. Я счастлива. Официально: впервые за двадцать один год своей жизни я, Люба Метелица, абсолютно, безусловно и бесконечна счастлива.

– Как поживают твои абрикосы? Что у тебя? – Не то чтобы я скрываю что-то от Оксанки, просто, наверное, нехорошо, что все внимание сейчас на мне. У нее ведь тоже есть новости, мы не разговаривали с ней с субботы, то есть «до».

– Три ведра собрала, ты мне зубы не заговаривай давай! Рассказывай, что дальше было, после того как вы нацеловались?

– Один! Всего один поцелуй, Оксан!

– Трагедия какая! – хмыкнула мачеха. – Это у тебя так крышу снесло только от одного поцелуя?

– И что тут такого?! Любовь без любви не бывает. Кто мне это в голову вдалбливал столько лет, а?

И ведь Оксана не знает еще, что Марат и есть та самая моя недосягаемая любовь со школы. А про то, что Марат терпеть не может автора блога «Любовь на сладкое», я даже думать не хочу. Потом, как-нибудь. Я пока не говорю мачехе всего, словно боюсь спугнуть свое счастье.

– Что было дальше? После поцелуя? – напоминает Оксана, и вот я снова мысленно на катере. Да что там говорить, я до сих пор на нем плаваю. С Маратом.

– Потом к нам приковылял Альберт, завернутый в плед на голое тело, сушиться. Он же до этого упал в воду. Сказал, что это самое понтовое место на катере.

– А твой Марат, значит, с ним в «Гольдштейне» работает. Какое совпадение.

– Он не мой, Оксан. Больше ничего, кроме поцелуя, и не было. Мы покатались на катере, посмотрели закат. А потом кто-то остался на ночь там же, в этом яхт-клубе, а мы с Маратом и еще несколько ребят поехали обратно в город.

– И конечно, никакого разговора про поцелуй не было, да?

– Не было, я в машине вообще уснула, когда он меня домой вез. Самой так стыдно было, что отключилась. Но день совсем чумовой оказался!

– И ни одного кадра Дудкина-младшего без штанов?! Люба, такой компромат! Твоему папе пригодился бы. Ладно, шучу. А дальше что?

– Я проснулась, когда мы уже к нашему дому подъехали. И не поверишь… мама как раз в это время домой с работы возвращалась!

– Прощание получилось неловким и скомканным?

– Немного… Но потом, я уже в постели засыпала, он эсэмэску прислал. Пожелал «спокойной ночи».

– И все?

– Оксана! Ты хочешь, чтобы он меня сразу замуж позвал?! Так не бывает.

– Много ты знаешь! А потом?

– Что «потом»? Он в понедельник в командировку улетел. Срочно на новое дело перекинули. В «Гольдштейне» все на износ работают. Он мне вчера звонил. Представляешь?

– Представляю. Я семечки погрызу, не возражаешь? Как же мне не хватает тебя рядом, привыкла, что в июле ты со мной. Так когда вернется твой Ромео?

– Он – Марат! Завтра. Уже спрашивал, что я буду делать на выходных. Это все как… как в сказке, понимаешь? Я как во сне. И не представляю, что будет, когда он вернется. Он сказал одной девчонке там, на пляже, что мы с ним добрые друзья. А потом через пару часов поцеловал меня. Сам! Ну и где логика, а?

Оксана закатила глаза.

– Я боюсь даже подумать, что с тобой будет, когда он тебя второй раз поцелует. А когда вы с ним еще…

– Стоп! Со мной все нормально, с ума не сойду, обещаю. И мне скоро бежать надо, Оксан. Я через час встречаюсь с одной знакомой, мы с ней вместе пойдем в летнюю школу юрфака. Занятия начнутся через неделю, мне нужно документы привести, а Инна обещала помочь, она учится в универе.

– Я рада, что ты не совсем в лужу превратилась, Метелица. Живи своей жизнью, и кто нужен, сам к тебе придет. Тогда созвонимся в конце недели. А теперь отбой.

– Погоди! Еще минутку. Она у меня стоит уже долго, вот, посмотри. – Показываю Оксане ту самую розу, которую мне Марат подарил на нашем несвидании. – Что мне сделать, чтобы она корни пустила? У меня рука не поднимется ее выбросить. Я уже и грунт специальный купила.

– Атас! – комментирует мачеха. – Это же его роза? Ладно, бери ручку, записывай…

На автобусной остановке прямо перед самым носом маршрутка стартанула, правда под завязку людьми забитая. А следующая еще нескоро, так что сразу же пишу Инне, что минут на пятнадцать могу задержаться. Журавлева сама мне позвонила на днях, предложила вместе документы подать. Здорово будет, если мы с ней обе поступим. И да, мне нужно переключиться, учеба раньше всегда мне помогала. И в этот раз тоже поможет. Да и всего чуть-чуть осталось потерпеть. А потом он вернется. Оксанке не сказала, конечно, но я так скучаю! Тереблю мобильный в руке – ну а вдруг?..

Телефон действительно жужжит входящим, но, увидев, кто это, просто жму на отбой. Не хочу я с Янкой сейчас разговаривать и все тут. А она со вчерашнего дня названивает. Началось все с вопроса в «Ватсапе»: «Это правда, что ты с Бухтияровым на выходных тусовалась?» И еще куча смайликов. Сначала вообще не хотела отвечать, а потом подумала, что глупо отрицать или молчать. Ведь там столько людей было. Конечно, кто-то где-то мог сказать, а Янка любит все обо всех знать. Так что просто короткое «да». А теперь она названивает.

Вот как не хочу сейчас думать о надранных ушах, так и о Зарецкой с ее подружками.

– Привет! – Вздрагиваю от знакомого голоса за спиной. Янка! – Ты чего мои звонки сбрасываешь? Все, не нужна тебе больше?