Договор с Судьбой

- Я его узнала, когда он был Эарианом. Ему пришлось сознаться.

- И давно это случилось? - Пантера начала злиться - мало того, что ее выставили идиоткой, так еще и выясняется, что все вокруг обо всем знали, а не знала ничего только она одна. - И ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛА?!

- Он просил меня ничего не говорить.

- Замечательно, - Ясь говорила подчеркнуто спокойно, но внутри у нее все кипело - мало того, что ее обманул Гюрза. Обвел просто вокруг пальца! Так еще тут выходит, что Леопардик была в курсе происходящего. Она все знала, но ни словом не обмолвилась. А он... Он все время был рядом. Он знал, что ей было плохо, знал, что она не хотела его убивать, что очень переживала из-за его мнимого предательства... Он все знал и ничего не говорил. Ни единого слова! - Рингевен, что здесь вообще происходит? С каких это пор от меня нужно скрывать такие сведения? Что ты себе позволяешь, а?!

- Ясь, он просил ничего тебе не говорить! Я не могла, понимаешь? - Леопардику стало очень неуютно. С какой-то стороны она понимала, что Пантера имеет право обижаться, но...

- Он как-то обосновал свое решение ничего мне не говорить? - глаза Пантеры от злости стали стального серого цвета.

- Он боялся...

- Чего он боялся?! Что я побегу на него доносить, не дав сказать ни слова?! Что я попытаюсь его убить?! ЧЕГО ОН БОЯЛСЯ?!

- Пантерка, он не хотел, чтобы кто-то еще узнал о том, кто он такой на самом деле, потому что нам всем нужно было время на то, чтобы вникнуть во все тонкости нынешней политической ситуации, плюс он опасался, что мы не сможем скрыть своей радости, случайно раскроем его инкогнито. А еще... он боялся, что ты опять станешь держать его на расстоянии. Он думал, что у Эариана больше шансов быть ближе к тебе, чем у Гюрзы. И... нужно сказать, он не ошибался, ведь так? - Леопардик так взглянула на Ясь, что та смутилась и отвела глаза.

- Ты ничего не понимаешь. Если бы он признался мне тогда...

- Да что там "если" и "когда"?! Ты вот что скажи - он тебе вообще-то нужен? Ты любишь его?

- Леопардик, все так сложно...

- ...Все очень просто, - перебила ее Леопардик. - Либо "да", либо "нет". Потому что если "нет", то тебе стоит только сказать - "уходим отсюда" и все будут вынуждены подчиниться. Т'химо останется здесь - наедине со своей Судьбой. А есть "да", то нужно что-то думать, потому что унести его отсюда не выйдет. Видишь, как все просто?

Пантера затравленно обернулась и посмотрела на лежащего Гюрзу, присела рядом с ним, дотронулась до его руки.

- Я его здесь не брошу, - сказала она, наконец.

- Так, значит, все же "да"?

- Это не имеет никакого значения, - отмахнулась Ясь.

- Имеет, поверь мне, Пантерка, только это и имеет значение. Только это. Что бы там тебе не говорили Наставники. Он столько времени жил одной тобой, что теперь куда милосердней дать ему умереть, если у него нет с тобой ни одного шанса. Хватит! Насмотрелась я на ваши взаимные истязания. Избавьте меня, и всех остальных от этого зрелища. Слишком уж далеко все зашло.

- Рингевен, я аналитик, мне нельзя...

- Довольно! - вспыхнула Леопардик. - Мне уже в печенках сидят твои "нельзя". Тогда, давно - ладно, у нас у всех не было возможности сравнивать и делать свой выбор, но теперь-то что? Теперь ты уже знаешь, что есть другая жизнь - та, которую нам не показывали тогда. Я не знаю, откуда взялась эта одержимость тобой у Гюрзы, но парень все эти годы... ты понимаешь?! - все эти три сотни лет! - жил только местью за тебя, только любовью к тебе. Если бы я могла решать, я бы сказала, что ты не заслуживаешь такой верности. Он достоин большего.

- Уж не тебя ли? - зло усмехнулась Пантера. Слова Леопардика сделали ей больно, и она ударила в ответ.

- Причем здесь я? - удивилась Рингевен. - Ты теперь будешь выплескивать свою ненависть на всех окружающих, потому что понимаешь, что не права ты?

- Достаточно! Хватит! - Пантера спрятала лицо в ладонях и вся сжалась.

- Ясь, - Леопардик села рядом с ней и погладила рукой по голове. - Я просто прошу тебя не мучить его больше. Гюрза столько времени жил в кромешном аду, что заслужил право на честность с твоей стороны. Неужели так сложно сказать ему правду? Ему и так тяжело приходится. Ты еще многого не знаешь. Просто перестань обманывать его и себя.

- Оставь меня. Мне нужно побыть с ним наедине.

- Так что нам делать? Мы уходим или остаемся?

- Пока у нас есть время. Пока мы никуда не идем. Мне нужно подумать.

- Хорошо, - Рингевен вышла из комнаты.

Глава 7. "Такая вот печаль"

Она не придет, ее разорвали собаки, арматурой забили скинхеды,

Надломился предательский лед.

Ее руки подготовлены не были к драке,

И она не желала победы - я теперь буду вместо нее.

Она плавает в формалине, несовершенство линий, движется постепенно.

У меня ее лицо, ее имя, свитер такой же синий - никто не заметил подмены.

Пантера осталась наедине с Т'химо. Ее трясло. Леопардик была права. Тысячу раз права, и Ясь это прекрасно понимала. Не на кого было злиться. Да, Гюрза не хотел, чтоб она узнала, кто скрывается под маской Эариана, но в этом была только ее вина. И ничья больше. А сейчас нужно принимать решение как жить дальше. А как вообще можно жить, если все, чем ты жил, разрушено?! Если ты уже не можешь быть тем, кем ты был, а места под Солнцем для другой твоей личности просто нет?! У Круга больше нет аналитика - как можно принимать взвешенные решения, когда ты просто физически не способен кем-то пожертвовать? Когда ты физически не способен преодолеть свои субъективные соображения. Когда, в конце-концов, ты даже не можешь понять, кто тебе враг, кто друг и на кого вообще ты работаешь. Магистр Иерониан подставил Гюрзу. И уж не его ли предшественник обрек Круг на мучительную смерть? И кому теперь верить? Чего добиваться? У Круга нет больше цели. Да и аналитика, тоже, если разобраться, нет, но кто тогда есть? Пантера не хотела себя обманывать - как боец она в подметки не годится ни Гюрзе, ни Тигру, ни Медведю, ни Волку. Как разведчик?.. Даже не смешно. Дипломат? Да какой из нее дипломат при том, что она элементарно не понимает и не чувствует других, не может прогнозировать их реакцию, действия? В итоге - не рыба, не мясо. Совершенно бесполезный придаток. А раз так, то и жертвовать можно только им.

И зачем только было возвращаться? Неужели нельзя просто исчезнуть раз и навсегда? Не жить больше. Не существовать. Не думать. Вот тут, совсем рядом, находится тот, кто дороже всего на свете, и нет резона сомневаться в нем. Казалось бы, чего проще - махнуть на все рукой, забыть про заботы, жить счастливо, как живет большинство обитателей этого мира. Быть любимой и любить... Красота!.. Только вот будущего у них нет. Просто потому, что нельзя так резко менять Судьбу. Просто потому, что рожденные убивать не имеют права на счастливую и беззаботную жизнь. Им этого просто не дано. Даже не нужно гадать, кто из Круга погибнет - и так очевидно, что кто-то из них двоих - Гюрза или Пантера. И это будет совсем скоро. Зачем себя обманывать?

- Т'химо, мне страшно... - почти неслышно прошептала Пантера, взяв Гюрзу за руку. - Я совсем запуталась, - слезинка прочертила на щеке мокрую полоску. - Я... боюсь жить...

За первой слезой скользнула вторая, третья. Соленые капли стекали по лицу, капали на кровать, расплываясь мокрыми пятнами по простыне. И становилось немножко легче.

- Не плачь... - Пантера почувствовала, как ее руку слегка сжали пальцы Гюрзы. Слабая тень улыбки промелькнула на изуродованном ожогами лице. Пронзительно голубые глаза смотрели ласково и с какой-то особенной отчаянной нежностью.

Ясь смотрела в эти глаза и молчала, не в силах сказать ни слова. Просто потому, что не существовало в этот момент таких слов, которыми можно было передать то, что происходило между ними. Слова слишком грубы, чтобы передать мелодию двух душ, которые столько времени шли друг другу навстречу. И Т'химо тоже молчал. Просто сжимал ее ладонь в своей и думал, что все, что с ним было до этого - все же стоило этих нескольких секунд абсолютного, одуряющего, ничем не замутненного счастья. Вот так держать Ее руку в своей и видеть в любимых глазах бесконечную вселенную нежности и понимания. И не нужно больше ничего. Реальны только вот эти секунды, а все, что было до, и что будет после - всего лишь ничего не значащий сон. Говорят, есть среди людей одно гордое племя, которое на памятниках своих умерших высекает не дату смерти и не дату рождения, а то время, на протяжении которого ушедший в Свет человек был по-настоящему счастлив. У кого-то это время измеряется годами, у кого-то - часами, а кому-то достается всего лишь несколько секунд. И эти секунды были бесцеремонно оборваны распахнувшейся дверью и забежавшей в комнату Рингевен.