Страница 21 из 22
Глава 6
Да уж, в таком состоянии нечего было и думать о том, чтобы встретить нас в терминале.
— Надвигается ночь, и звёзды готовятся падать, — пропела Фаниэль, обнимаемая духами. Гуще всего её облепили в районе груди.
Оптимист бы решил, что их привлекло её сердцебиение. Они им питались — точнее, той энергией, что создавало живое сердце. Но вряд ли мотивы всех шариков были столь безобидны.
Извращенцев среди духов тоже хватало.
— Ушло соцветие, урожай под ударом врагов. Так потанцуем, пока дьяволы ещё далеко…
И тётушка наступила прямо в костёр. Языки пламени ласково облизали ступни, не причинив вреда.
Интересно, как происходящее воспринималось остальными? Они-то не видели пульсирующих комочков, что прилетели на зов эльфийки. Впрочем, духи или нет, Фаниэль была напрочь потеряна для реальности. Что не такой уж минус, если учесть, чем она занималась.
Если она ещё не вопит от боли, значит, у неё получается игнорировать материальный мир.
Многим не хватало всей жизни, чтобы научиться входить в настоящий транс, в котором размывалась грань меж сном и явью. Хотя шаманизм в основном практиковали орки, огры, гоблины и люди — разумные, которые не могли похвастать большой продолжительностью жизни.
Требовался либо большой талант, либо порядочное количество времени, чтобы освоить духовные практики. У тётушки, судя по тому, с каким энтузиазмом к ней льнули бестелесные призраки, нашлось и то, и другое.
Похоже, Лютиэне было не по себе из-за зрелища Фаниэль, которая самозабвенно кружилась в огне. Я её понимал: если шаманка-любительница вдруг очнётся, у неё назреют серьёзные проблемы.
Хотя эльфийское лечение и не такое перемалывало.
Преодолевая жар, сестра вытянула руку и поймала Фаниэль, выдернула из костра и оттащила от него подальше. Не удержавшись, упала и увлекла за собой тётушку. Получилась куча-мала. Жалкое тряпьё, делавшее вид, что скрывает внушительные достоинства Фаниэль, сдалось и открыло то, что должно было скрывать.
Кана мгновенно запунцовела, хотя её-то зрелище никоим боком не касалось. Пётр приглушённо выругался и подался вперёд, чтобы помочь Лютиэне, затем передумал; видимо, представил, что выйдет, если он начнёт разнимать эльфиек.
К тому же он ещё не преодолел тревогу и предосудительность, естественные для подданного государства, которое вело политику открытой вражды с Ат’Эде.
Посему Белавин-младший предпочёл остаться в стороне — отвернулся и направился к дальней стене, притворившись, что его что-то заинтересовало там.
Затем заинтересованность стала непритворной. Я ещё немного понаблюдал за попытками сестры утихомирить тётушку, которая размахивала руками и лепетала что-то бессвязно-счастливое, и присоединился к нему. Встал чуть ближе, чем позволяли приличия, выжимая из Петра приятную порцию беспокойства. Он отстранился и заговорил:
— Не думал, что встречу здесь что-то подобное.
На стене висело ружьё. В отличие от штуковин, которыми владели немёртвые солдаты давно сгоревшей войны, его не затронуло тление утилитаризма.
На металлическом каркасе были вытравлены замысловатые узоры, а деревянное утолщение на одном из концов блестело многочисленными позолоченными нашлёпками, среди которых притаилась голова льва, украшенная короной.
Осторожно коснувшись ружья, точно оно могло огрызнуться в ответ, Пётр снял его с крючков. Ладони его пробежали по стволу, он изучил спусковой механизм и слегка встряхнул оружие. Присвистнул.
— Оно заряжено! Вдобавок к тому, что смазано и ухожено. Не подозревал, что на свете ещё остались такие раритеты.
— Что в нём особенного? — спросила Эллеферия, которая материализовалась рядом со мной. Вытянула голову, едва не уткнувшись мне в плечо.
Призрачное дыхание богини практически коснулось моей одежды. Я счёл это хорошей новостью: Эллеферия потихоньку наливалась жизнью. Возможно, если организовать ей крошечный культ, вскоре доведётся узнать, каковы на вкус губы свободы.
Громко фыркнув, мёртвая богиня отрезала:
— И не мечтай!
Вот они, поборники равенства и справедливости. Дай слабину, и они заползут тебе в мысли, чтобы осудить их и перекроить на свой лад.
Забавно, что она не отодвинулась.
Пётр краткого разлада между мной и своей возлюбленной не заметил. Его внимание целиком заняла винтовка. Он покачивал её на руках, как младенца. Удивительно, что не затянул колыбельную.
— Полностью рабочее. Одиннадцатый век. Из Чехии! В Америке, конечно, зон Гюдена почти нет, но чтобы провезти его сюда, придётся пересечь как минимум несколько. Значит, оно тут оказалось ещё до Отечественной! Хотя, понятное дело, до воздвижения зон притащить его сюда через портал было легче лёгкого. И всё же…
Он аккуратно повесил винтовку обратно. Обернулся ко мне, сверкая воодушевлением в глазах. На мгновение он даже забыл, что я эльф.
— И что такого в этом чеховском ружье? — скуксилась Эллеферия, почувствовав, что жизненно необходимое внимание Петра перешло с неё на железяку, и мгновенно взревновав.
— Чешском, — поправил её дворянин, — Это ведь привет из прошлого. Из тех времён, когда всё было просто и понятно. Когда никто не знал, что за победы требуется платить страшную цену. Оно гораздо старше тебя. Прояви немного уважения.
— Никогда не попрекай девушку её возрастом! — взвилась богиня и в возмущении притопнула ножкой. Зелёный беретик сполз ей на лоб, скрыв один глаз, и в таком виде Эллеферия показалась мне невероятно милой.
На этот раз мои мысли вызвали у неё прилив гордости и самодовольства.
— Это был комплимент, — сказал Пётр и в смущении поскрёб щёку, — Хотя тебе двести лет, но для богов это вроде как не возраст…
Она застонала, и я окончательно убедился, что у них ничего не выйдет.
Внимательно прислушивавшаяся к нашему разговору Кана, похоже, сделала те же выводы. Она покачала головой и слабо улыбнулась.