Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 20 из 30

Саркофаг весьма впечатлил Гамора. Узнав, что тот настоящий, коллега проснулся окончательно и с интересом полез под крышку – мумия встретила гостя безмятежным молчанием древних глазниц. Потом мы все втроем задумчиво уставились на западную стену кабинета.

– Ну, поехали! – Гамор начал выплетать заклятье Периголлы.

Он поочередно сгибал и разгибал фаланги пальцев, разворачивал ладони, интенсивно крутил головой – со стороны казалось, будто в него вселился демон. Между руками Гами нарисовалось темно-серое облачко. Оно пухло и набирало плотность, а потом, по резкому выкрику «Дра!» – метнулось в схему, нарисованную на стене.

БА-БАХ!

Поток энергии спиралью пронесся по кабинету, растрепав мне волосы, обернув широкие штанины вокруг лодыжек, раздув бинты мумии в саркофаге. Кабинет вздрогнул, а вишня за окном недовольно застучала по стеклу.

Когда пыль немного осела, оказалось, что в стене у нас появилась не предполагавшаяся шикарная арка, а… дыра. Кривенькая такая, душевная и весьма узкая. Я пролезу, а вот мастер Улиус – вряд ли.

– Ой! – смущенно квакнул Гамор, покраснев до самых ушей. – А почему у меня так плохо получилось-то?

Искренность, с которой был задан этот вопрос, вызывала сочувствие. Я поспешила заверить Гами, что он молодчина, а потом предположила:

– Наверное, ты набрал недостаточно энергии? Хотя нет: взрыв был мощным. Может, часть унни вылилась куда-то еще?

– Ищем вторую дыру, да? – кисло предположил Гами.

Мы заозирались, пытаясь сквозь пыльную взвесь разглядеть, что происходит вокруг, как вдруг…

– Тинави! – очень знакомо и патетически воззвали с той стороны.

Гамор позеленел:

– Ты не предупредила, что он будет здесь!

Я хотела ответить, что и сама не знала, но приятеля уже и след простыл: только в щель между хлопнувшей дверью и косяком попал атласный краешек плаща, мгновение спустя с треском вырванный на коридорную волю.

– Малек!!! – воззвали вновь, построже.

Упс.

– Привет, Полынь! Ты во сколько вообще на работу пришел?! – сглотнула я, пробираясь сквозь дыру в родной тридцать второй кабинет. И обескураженно продолжила: – А, так ты и не уходил…

Многоуважаемый господин Полынь из Дома Внемлющих, лучший детектив королевства и опаснейший агент контрразведки, сидел, нахохлившись, поджав острые коленки и натянув одеяло аж до подбородка, на шаткой раскладушке в углу.

Судя по всклокоченным волосам, ошалевшим глазам и отпечатку подушки на щеке, спал он тут. Сладко и крепко. Но недолго.

Наши взгляды скрестились, и Полынь негодующе подтянул одеяло еще чуть выше.

– Ну и зачем ты учинила бардак в моем кабинете? – напарник скорбной дланью указал на пыльную крошку под моими ногами.

В ответ на это моя длань, не менее скорбная, поочередно обвела высокие стопки старых газет на полу; горы неразобранных улик; остатки сэндвича на столе; два стеллажа, стоящих странным полубоком, и другие свидетельства того, что беспорядок тут был и раньше. Впрочем, родной такой беспорядок. Уютно-домашняя детективная помойка, которая однажды непременно доберется до потолка, – и все в ведомстве уже делают ставки, когда же это случится.

Полынь высоко задрал подбородок:

– Это, вообще-то, не бардак. Это порядок, просто высокоорганизованный.

– Прости, – вздохнула я.

Ловчий зевнул. Сонное аристократичное негодование на его лице сменилось привычным раздолбайским прищуром – обманчивой штукой, заставляющей тебя думать, что Полынь – безобидный богатый эксцентрик из кварталов, где любят курить бамбук.

– Я так понимаю, это и есть твой способ «интересно» разобраться с раздельными кабинетами? – Внемлющий приподнял бровь на идеально выверенный сантиметр.

– Ну ведь ты сам сказал «удиви меня»!

– М-да. Мне надо выбирать выражения.

– А мне надо заклеить дыру?..

– Боги-хранители, нет, конечно. Она великолепна. Тем более сквозь нее уже что-то ползет.

– Что?.. – Я изумленно обернулась: – Мумия!!! Небо голубое… как?!.

«Впрочем, – сообразила я мгновение спустя, – теперь понятно, куда ушла недостающая часть унни».

Такое бывает: внутри древних мумий теплится остаточная энергия погребальных ритуалов, которую можно целенаправленно пробудить, и тогда мумия оживет. Она будет глуповата и безобидна: начнет топтаться на месте, постанывать и делать еще что-нибудь эдакое безмятежное.

Однако глаза нашей мумии разгорелись ярко-красным. Она целенаправленно и быстро направилась к Полыни.

– Напомни, откуда это? – подобрался Ловчий.

– С блошиного рынка. Происхождение неизвестно. – Я вооружилась увесистой книгой, с опаской следя за гостьей. – Но, судя по живости, она была чуть ли не архимагом.

– Оч-ч-чень интересно, – опешил Полынь, когда мумия, ничтоже сумняшеся, легла к нему под бочок.

Продолжения не последовало. Тогда Внемлющий перепрыгнул через нежданную соседку и босиком пошлепал к подоконнику, позвякивая десятками амулетов, которые не потрудился снять на ночь. Под моим завистливым взглядом куратор распахнул окно – здесь-то не было праховой вишни!

В кабинете тотчас повеяло чуть загадочным предрассветным ветерком. Донесся запах речных водорослей, сахара и масла из пекарен, свежескошенных дворцовых газонов.

– Давай я принесу тебе завтрак в извинение за прерванный сон? – покаянно предложила я. – Или просто исчезну, спи дальше.

– С мумией в обнимку, ага, – проворчал Полынь, покосившись на незваную гостью. – Все хорошо, Тинави. Я рад проснуться пораньше: я пришел сюда вчера, чтобы в тишине поработать над шифром, – а то в поместье Внемлющих, как всегда, полный дурдом, – и в итоге уснул, ничего не добившись.

– Ты имеешь в виду шифр из свитка на Ратушной площади?

– Именно. – Полынь взял с подоконника и бросил мне свой блокнот, исписанный от корки до корки.

Я плюхнулась в кресло и задумчиво полистала страницы дневника. Дотошный Внемлющий попробовал расшифровать загадочную надпись с помощью множества кодов по очереди. Штук сто перебрал за ночь. Но ни один не подошел, получалась какая-то белиберда.

Странно.

Раз уж неведомый колдун оставляет на месте преступления записку и монету, то логично, что он хочет, чтобы его послание разгадали. Иначе эта эскапада теряет смысл. Впрочем, можно предположить, что послание направлено кому-то конкретно, и тогда для расшифровки нужно кодовое слово, которое знает только адресат…

– Да, я тоже пришел к этой мысли, – согласился Полынь, услышав мои рассуждения, и наколдовал себе иллюзорную чашечку кофе. Аромат у нее, впрочем, был как у настоящей и поэтому хорошо бодрил. – Сразу возникает вопрос: кому направлено сообщение? Вероятно, Ходящим: они первые прибывают на места подобных преступлений. Но я и сам бывший теневик. Я могу расшифровать то же, что и коллеги. И еще: почему взрыв на Ратуше, в чем смысл? И к чему там монета?

– А на ней ничего не было? – попыталась вспомнить я, закидывая ноги на ящик с уликами, играющий у нас роль любимой тумбочки.

– Нет. Самая ходовая монета номиналом в одну шестую золотого.

Я вздрогнула. Одну шестую. На таких монетах не пишут дробь: вместо этого указывают просто цифру «шесть».

– Полынь, а ты видел полуночный фейерверк на дне рождения Лиссая?

– Не видел. А что?

– Там в конце была пятерка во все небо.

Ловчий выпрямился на подоконнике так резко, будто жердь проглотил.

– Это может быть ошибкой или совпадением, потому что во дворце, в отличие от Ратушной площади, не случилось той ночью ничего криминального… – пробормотал он, как бы пытаясь пресечь свой неуместный энтузиазм.

Чужое дело – это чужое дело, не распускай руки, Ловчий.

Но самовнушение не сработало: Полынь спрыгнул на пол и начал подбирать по всему кабинету свои одежды, сапоги, недостающие амулеты.

– …Однако, думаю, не будет лишним поговорить с колдунами, запускавшими фейерверки.

Я тоже поднялась. Правда, когда мы вспомнили, который час, наши сборы слегка поутихли. Едва ли дворцовые чародеи захотят общаться в это несусветное время суток.