Сентябрь в Алустосе

- А если бы мы оба превратились в младенцев, - рассмеялся Морской, - что бы мы делали? Как бы я управлял городом, не выпуская изо рта пустышку?

- Погремушкой бы из колыбельки грозил!

В Алустос они приехали ближе к вечеру. На узких улочках старого города пришлось сбавить скорость почти до пешеходной, чтобы лавировать между многочисленными машинами, электромобилями и туристическими автобусами. По тротуарам сновали ярко одетые отдыхающие. Неутомимо кричали зазывалы, приглашая в сувенирные лавки или на экскурсию. Многочисленные таблички с указателями заманчиво повествовали о музеях и достопримечательностях городка; о парках и увеселительных заведениях.

- Красивый вид из парка, - выйдя из машины, Виктор посмотрел на зеленеющее высоко на горе имение знаменитого местного мариниста советской поры Степнова-Морского. - Если бы я каждый день гулял там по аллеям, любуясь морем и горами с высоты птичьего полета, я бы тоже, наверное, стал писателем...

- Не продается, - предупредила его Вероника, - музей - общественное достояние.

- Знаю-знаю, не такой уж я тупой "новый русский". Но помечтать-то можно?

- Что с тобой? - Ника изучала буклеты в экскурсионной лавке. - Ты давно стал мечтателем?

- Я в отпуске, и могу себе позволить расслабиться.

- Ясно, а я уже начала бояться, что тебя подменили.

- Пещеры, квадротур, парк тигров и львов, - заглянул ей через плечо Виктор, - страусиная ферма, прогулка на яхте вдоль побережья... Берем все, - он достал портмоне. - А как насчет вертолетной экскурсии над городом? Согласна? Супер. Заверните, - купеческим тоном велел он обрадованной продавщице.

В отеле "Морской", стоящем в начале огромной многоцветной набережной, Виктор и Ника получили ключи от забронированного по интернету люкса на третьем этаже. Номер был с эркером, и его огромный балкон выходил как раз на набережную и море. Едва расположившись, молодые люди тут же поспешили на пляж - освежиться с дороги. Перед купанием Вероника предложила Виктору перекусить в ресторане "Лукоморье" около отеля. Ресторан был декорирован деревянной резьбой и фигурками сказочных героев. Виктор уже успел прикупить карту и путеводитель по городу в киоске "Союзпечати" и, пока они ждали свой заказ, отмечал интересующие его места в Алустосе.

... Пляж поразил их своей многокилометровой длиной. Возле крутых ступенек прилепились две крошечные расписные кабинки для переодевания. Обе оказались свободны.

- Прекрасно, можем сэкономить время и не толкаться опами, - улыбнулась девушка.

- Можно и не опами, - заговорщицки шепнул ей на ухо Морской и со смехом шарахнулся, получив кепкой по спине. - Эй! Что за невербальные коммуникации? Я бы и без них понял, что мое деловое предложение отклоняется!

В 34 года всемогущий Виктор Морской, некоронованный хозяин области по прозвищу Витька-Святоша, владелец преуспевающего холдинга и мэр Краснопехотского, выглядел как парень лет 20-25. Худощавый, быстрый, с туго стянутыми в "хвостик" темно-русыми волосами и лучистыми серыми глазами. Одевался он неформально, предпочитая удобство деловому стилю: джинсы, футболки или водолазки, кроссовки. Он был остер на язык и любил шутки и розыгрыши. Но тем, кто хоть немного знал Морского, и в голову не пришло бы не воспринимать его всерьез. С Витькой-Святошей шутки были плохи, и те, кто вывел его из себя, очень скоро горько об этом жалели. Веселый и внешне бесшабашный, Виктор мог быть и жестким, и решительным, и неумолимым. Круг людей, которых он впускал в свое личное пространство, был очень узок. Мало кто решался с ним пререкаться. В числе этих людей была Вероника. Но она никогда не злоупотребляла доверием Морского и его расположением и не искала себе привилегий на правах его подруги. Она ценила Виктора, как человека, с которым у нее установились взаимопонимание и доверие.

Журналистка из отдела расследований ежедневника "Невский телескоп" Вероника довольно долго считала, что не создана для близких отношений и что ей вполне достаточно для счастья любимой работы. За ней пытались ухаживать, но одних Вероника непреклонно отшивала, с другими переводила отношения в дружеские, а третьи сами отсеивались, видя твердый независимый характер девушки и понимая, что не впишутся в ее плотный график. Виктор стал исключением. Он принимал Веронику такой, какая она есть и правильно понимал ее.

После купания и ужина Вероника и Морской отдыхали. Сказывалась смена поясов - обоих ощутимо клонило в сон уже после вечерних новостей. Утром Виктор открыл скайп, чтобы провести совещание мэрии и решить деловые вопросы холдинга. Ника вышла на балкон, обдумывая завершение подборки, которую сегодня нужно отослать ответсеку.

Начинался прекрасный сентябрьский день, и Ника счастливо улыбнулась. Впереди целых две недели в этом чудесном краю! И они будут прекрасны...

***

- Что "послушай"? Что "послушай"?! Какой же ты урод!

Вероника вздрогнула и подняла голову. Голос доносился сверху, с четвертого этажа над ними.

- Да все это я уже слышала, - зло всхлипнула женщина, невидимая Веронике. - У тебя на всех есть время, только не на меня и на ребёнка. Со всеми ты - само обаяние, а со мной - м...к!

Вероника хотела уйти с балкона, но тут все тот же "хрустальный" голос плаксиво выдал крепкое ругательство, больше подходящее подвыпившему маргиналу, проводящему большую часть времени под забором.

- Другого ты не заслуживаешь, - хлюпнула носом соседка, - можешь не приезжать! Я не хочу тебя больше видеть. И ребёнка ты больше не увидишь. Да, я сказала: больше ты ребёнка не увидишь!

"Что же такого страшного он натворил? - Вероника невольно встала на сторону мужа плаксивой матерщинницы. - Не купил ей лабутены как у Маши или спорткар как у Глаши? Не поехал к теще на блины, полки прибивать?" - Орлова терпеть не могла людей, выставляющих напоказ свои эмоции, готовых вот так рыдать, сморкаться, скандалить и материться там, где это видят и слышат другие люди. Она считала это распущенностью и слабостью характера.

Внезапно наверху стукнула балконная дверь, и бархатистый мужской голос со смешком сказал:

- Да ты сегодня в ударе, кисуля!

Хихиканье. Смешок. Звук долгого и жаркого поцелуя.

- Расстроился, идиот, - дама с четвертого этажа поразительно быстро успокоилась после "безутешных" рыданий по телефону, - пусть теперь повертится. Небось уже в "Картье" на Мойку несется. Еще и виноватым себя чувствует!

Снова раздался звук поцелуя.

- Он и правда идиот, - сказал мужчина. - Свою жену я бы за такое просто пришиб.

- А ты бы и не знал. Умная женщина умеет хранить свои маленькие тайны.

- Так я для тебя МАЛЕНЬКАЯ тайна? - в голосе мужчины прозвучал фривольный намек.

- Очень даже БОЛЬШАЯ, - захихикала дамочка с теми же развязными интонациями. - Ой, что ты делаешь? Не здесь же! С набережной могут увидеть...

- А нефиг на чужие балконы зырить, - запыхтел мужчина, - морем пусть любуются, горы пофоткают... Сама же говоришь: пошли они на...!

Вероника все-таки вернулась в номер.

- Я уже почти закончил, - сказал Виктор, - как погода?

- Летняя, - ответила Ника, - удивительно. У нас сентябрь - это уже осень, и "ветер вновь играет рваными цепями", как в песне.

Через пятнадцать минут Виктор захлопнул крышку лэптопа, и они быстро переоделись для поездки и вышли из номера.

В лифте с ними оказалась парочка - мужчина и женщина лет тридцати. Женщина - маленькая, вертлявая, хихикала над чем-то, обсуждаемым ранее. Улыбка у нее оказалась некрасивой. Большой рот, вздернутая губа. И, когда женщина улыбалась, обнажались ее влажные десны и непропорционально крупные, "лошадиные" зубы. Она походила на Джулию Робертс, только попроще. Но одета была дорого и модно - не хуже голливудской кинозвезды. И, несмотря на раннее утро, дама была обильно увешана украшениями, блистая ими, как новогодняя елка. Никакой дешевой бижутерии - только настоящие дорогие украшения. Золото, платина, камни. "Ого, - подумал Морской, знающий толк в ювелирных изделиях, - сколько же сотен тысяч она на себя навесила? Весь золотой запас надела, или в номере есть еще?" Потом он посмотрел на Веронику, у которой на шее висел только крестик на простом черном шнурке. "Подарю ей что-нибудь от Картье, Тиффани или Бушерон на Новый год. Ника этого достойна. Да эта пеструшка ей и в подметки не годится..."