Страница 3 из 7
Майор пожал руку, и Сергей направился в казарму.
«Воронцов прав, – принялся рассуждать Сергей после отбоя, лёжа под чистой простынёй. – Меня учили ползать на брюхе, стрелять из нескольких видов оружия, прыгать с парашютом. И было много лет назад. Такого багажа в Афганистане, конечно же, недостаточно. Молодец, майор, предопределил мою судьбу. Война завтра не закончится, Афган подождёт».
Со светлой мыслью Сергей заснул.
***
Месяц учёбы пролетел быстро. Всё было, как на срочной службе: подъём, физзарядка, завтрак и занятия на весь день. Ничего сложного, ничего необычного.
«Блефовал майор, когда говорил про пытки и кошмар», – не раз думалось Сергею. Но он ошибался. Воронцов говорил правду. Однажды на построение он явился личной персоной. За ним следовал незнакомый капитан.
– Уважаемые разведчики, – с нескрываемой ноткой ехидства начал своё обращение майор. – Вчера был последний день вашего пребывания в этом санатории. Карантин закончился, вы окрепли физически, пора подумать и о душе. Я говорю о душе бойца спецназа. Она имеет много оттенков и этим отличается от той, которая находится в вас сейчас.
– Во, даёт! Стелет, как комиссар перед революционными матросами, – тихо проговорил Данилов – прапорщик с фигурой борца.
– Ага, – отозвался сосед справа. – Агитирует поработать в банке, который буржуи покинули.
В строю послышался смешок.
– Кончайте травить, дайте послушать, – цыкнул на них Новиков.
Воронцов, будто услышав подковырки подчинённых, закруглился.
– О тонкостях ремесла разведчика вам расскажет капитан Стойчев.
Офицер, чью фамилию назвал Воронцов, словно профессор на кафедре института, прогулялся вдоль строя. Свободная размашистая походка превращала капитана в сугубо гражданского человека. Он остановился напротив Сергея Морина.
– Сейчас я произнесу несколько терминов, о которых, возможно, никто из вас не слышал.
– Ещё один философ нашёлся, – не удержался, шёпотом проговорил Данилов.
А капитан тем временем продолжал:
– Первое. Психологическая устойчивость. Это означает, что боец спецназа должен быть готов убить врага любым способом. Убить, чтобы не быть убитым. Такую задачу на самом низком уровне отработает сегодня первая подгруппа. Второе. Брезгливость. Её нужно преодолеть, чтобы выжить в экстремальных условиях. Что это такое и как с этим бороться, предстоит узнать второй и третьей подгруппам. Остальные будут наблюдать. Вопросы есть?
Вопросов не было. Поступила команда: «По машинам». Группа загрузилась в бронетранспортёры и выехала из расположения городка.
Полигон располагался у подножия небольшой горы. Расстояние до неё составляло не более полутора километров, и БТРы, не успев разогнаться, как следует, тормознули и замерли. Неуклюжий бронированный корпус качнулся вперёд вместе с людской начинкой. Через несколько мгновений он начал выталкивать из своего чрева курсантов.
– Всем построиться! – скомандовал дежурный офицер с красной повязкой на рукаве. Он заведовал полигоном и с видимым удовольствием выкрикивал команды.
Подошёл капитан Стойчев, скомандовал первой подгруппе:
– Первая шеренга, два шага вперёд, марш!
Четыре человека, отхлопав подошвами кирзачей по песчаной земле, приблизились к капитану
– Ваша задача: подойти к собакам – их пять штук – и уничтожить выстрелом из пистолета. Стрелять в голову. Количество выстрелов – минимальное. Пятая собака привязана в стороне от остальных. Её убивает тот, кто освободится первым. Из вас четырёх поощрён будет только один. Вторая и третья подгруппы ведут наблюдение.
Стойчев развернулся в пол-оборота и, как бы нехотя, отдал распоряжение прапорщику:
– Чучалов, выдайте оружие.
– Есть выдать оружие! – с мальчишеской радостью принял распоряжение прапорщик.
Собаки были привязаны к столбам, врытым в каменистый грунт, и злобно рычали. Как только курсанты приблизились к ним, рычание перешло в многоголосый несмолкаемый лай. Животные, словно почуяв скорую кончину, зверели на глазах. Становились на задние лапы и хрипели от верёвки, сдавливающей горло. Потом отступали назад, приседали и вновь готовились к прыжку. Зрелище было не для слабонервных людей. Два прапорщика и два лейтенанта, одним из которых был Сергей Морин, ждали команды.
– Чего стоим, кого ждём? – послышался за спиной вкрадчиво-ласковый, с издёвкой, голос капитана. – Приступайте.
С первого выстрела замертво упали две собаки. Рыжая, в которую стрелял Данилов, и старая восточно-европейская овчарка. В неё тщательно целился Сергей, опасаясь промазать. Две другие были только ранены и пронзительно голосили. Лейтенант Иванцов растерялся, рука дрожала, и пистолет плясал. Пятый патрон заставил собаку замолчать, и она неуклюже завалилась на бок. Её пасть открылась в оскале навсегда. Сделалось тихо-тихо, будто все стоящие стали вдруг глухонемыми и могли общаться лишь жестами. Тишину нарушил спокойный голос капитана Стойчева:
– Вторая четвёрка, получить штык-ножи!
Старшина раздал ножи.
– Задача вашей подгруппы: ободрать шкуры, удалить внутренности, разрубить тушки на куски.
Четыре курсанта с подкатывающей к горлу тошнотой приступили к выполнению задачи. Капитан Стойчев с невозмутимым видом прохаживался перед курсантами третьей подгруппы.
– Лейтенант Суванкулов, – обратился инструктор с улыбкой к офицеру.
– Слушаю, товарищ капитан!
– Как вы думаете, что предстоит сделать вашей четвёрке, если вон там, – Стойчев показал рукой в сторону безмолвных БТРов, – лежат хворост и дрова?
– Разжечь костёр, товарищ капитан.
– Верно, лейтенант. Только слово костёр я бы употребил во множественном лице. Полагаю, вы догадались, какой будет следующая задача?
Суванкулов потупился, опустив взгляд в землю.
– Не решаетесь ответить? Тогда скажу я. Нужно забрать из БТРа котлы и установить на огонь. Будете варить собачатину. Действуйте.
До Суванкулова дошёл смысл предстоящих событий и он, часто моргая, уставился на капитана.
– Что-то неясно, лейтенант?
– Куда уж яснее, – насупившись, ответил курсант.
Если ясно – время пошло! На всё про всё – два часа с четвертью. Задержка ужина чревата последствиями.
После заключительной фразы капитана Стойчева всем стало понятно, с какой целью будет вариться «зверь», добытый в «бою». Двое курсантов не выдержали, стравили содержимое желудка на землю. Капитан, словно упиваясь властью над людьми, тускло произнёс:
– Бричиченькам советую проблеваться прямо сейчас. Два пальца в рот – и кишки пустые. Ужин пройдёт с успехом. Предупреждаю: увильнуть – равносильно наступить на мину и остаться в живых. Такой номер со мной не пройдёт.
– Слышь, Серый, кому он сказал проблеваться? – шёпотом спросил Данилов.
– Бричиченькам.
– Это кто такие?
– Не знаю.
– О чём шепчемся? – поинтересовался Стойчев.
– Бричиченьки – это кто?
– Вы все, если ваш организм отвергнет собачек.
Потом усмехнулся, пояснил:
– Маменькины детки – изнеженные, слабые, брезгливые.
– Местный диалект, – съязвил Данилов по этому поводу.
– Третья подгруппа, слушай меня! – обратился капитан-узурпатор к оставшейся четвёрке. – Ваша задача наиболее сложная. И ответственная.
Курсанты затихли, ожидая очередной пакости. Они были уже готовы ко всему.
– Что присмирели, орлы? Мысли заняты? Подыскиваете для меня подходящее прозвище? Напрасно.
Руки капитана ушли за спину и сомкнулись в замок. Туловище слегка наклонилось вперёд, он заходил, как гусак.
– Попробую пояснить, для чего ставятся подобные задачи перед бойцами спецназа. Командир вашего профиля, как пионер, с сегодняшнего дня должен жить под лозунгом: «Будь готов – всегда готов!» Краток курс в нашей школе, однако выпускник, находясь на задании, должен воспринимать любую неадекватную ситуацию, как обыденную. Для этого нужно перебороть себя, чтобы потом не угодить в психушку.
Капитан говорил легко, будто всю свою жизнь только и делал, что читал лекции по психологической устойчивости и придумывал практические занятия, одно заковыристее другого. Иногда он останавливался и делал длинные паузы. Курсанты в этот момент имели возможность осмысливать услышанное.