Ты не сбежишь

Ещё с вечера я говорила себе не сметь читать дурацкие стихи. Но вот снова не сдержалась и пробежалась по строкам, сжимаясь от дрожи страха и напряжения ещё сильнее.

«Для других я – огонь, для тебя – сплошной лед и камень.

Я тону в этой жажде легких тебя ласканий.

Я мечтаю о них так голодно, непрерывно.

Но касаться тебя – срывать цветок до поры.

Для других ты – тепло, легкий весенний бриз. И

поцелуи твои в игре моей главный приз,

я мечтаю о них: так звери бегут в капканы.

Но тебя умолять о них – соль себе сыпать в раны.

Для других ты – всегда: даришь весь мир собою,

пока я, словно волк, цепью тебя связавший, вою.

Но настанет пора: истрескавшейся пустыней

пустота твоей жизни настигнет, и ты в ней сгинешь.

…И тогда моя жажда прольется на твою почву,

когда наконец придешь, потому что хочешь»

Сжимаю телефон в ладонях и глубоко вдыхаю. А потом на выдохе пишу:

«Пошёл к чёрту»

Наверное, это невероятная глупость. Неоправданная бравада. Нужно было просто промолчать, проигнорировать. Я же уже поняла, что моим отпором его не отпугнуть. А за безрассудную резкость я поплачусь. Глупо полагать иначе.

Тут же хочу удалить, но не успеваю, потому что прилетает ответ:

«Только оттуда»

«Три часа ночи, Синеглазка. Не спится? Обо мне думаешь?»

По сути, да. Но не так, как он себе представляет.

Пальцы замирают над клавиатурой. Нельзя ничего отвечать. Нельзя его провоцировать. И он пугает меня даже находясь далеко.

И вот снова со мной случается вспышка сумасшествия. То ли день такой сегодня, может парад планет какой-то, или затмение, или ещё что-то повлияло на мою психику, и я во второй раз, а точнее уже в третий, если брать моё глупейшее решение прийти к нему, решаюсь на конфронтацию. Просто фотографирую ему свой кулак с торчащим средним пальцем и отсылаю.

Даже дышать перестаю, когда галочки становятся голубыми, свидетельствуя, что адресат прочитал. Зажмуриваюсь, ожидая, что телефон завибрирует ответом.

Но он молчит. А потом Миксаев пропадает из сети.

Запихиваю телефон под подушку, ещё плотнее заматываясь в одеяло. Зачем я делаю такие глупости? Зачем играю с огнём, провоцируя этого зверя? Ведь по-другому его не назовёшь. Он не притворяется расчётливым библейским злом, он им является. Я чувствую, как в нём клубится тьма. Она пугает меня, загоняет в угол. И ведь я толком не пойму, к чему он ведёт. Чего от меня хочет.

Есть что-то ещё кроме озвученных мерзких вещей, которые он мне сказал в машине и сегодня.

Не знаю как с такими взрывающими мозг мыслями, но я крепко уснула. И будильнику удалось поднять меня только с третьего раза.

В ответ больше никаких сообщений не приходило.

Я принимаю душ, одеваюсь, подкрашиваю ресницы, слегка приглаживаю брови – привычный утренний ритуал. Но сердце не на месте. Мне тревожно.

Спускаюсь к завтраку, когда родители уже за столом. Мама ещё в светлом шёлковом халате, но уже причёсана и с макияжем, отец в костюме. Завтрак мама нередко готовит сама, позволяя домработнице приходить к десяти. Говорит, что ей нравится заботиться о своей семье.

Зависаю в коридоре перед кухней, чтобы подправить немного поехавшую тушь – что-то в глаз попало, и выступила слеза.

– Инна, в этой истории всё запутано. Ты же знаешь, какая Светлана… – отец мнётся, подбирая слова. – Выдумщица.

– Так и я тебе о чём. И вообще, знаешь, как говорят: если сучка не захочет, кобель не вскочит, прости за грубость. А Светлана давно вела себя неподобающе с Виктором, это же надо додуматься…

До чего там додумалась какая-то Светлана, которую обсуждают мои родители, я уже не слышу, потому что захожу в кухню, и они замолкают.

– Я не думаю, что ты права, мама.

– Доброе утро, дочь, – отец откусывает бутерброд и запивает его кофе.

Мама же удивлённо смотрит на меня.

– В смысле, Лерок?

– Об этой женщине. Я не знаю, что там она сделала, но вот эти вот грубые слова – думаю, это не так. Нельзя обвинять одного человека в плохих поступках другого. Мы каждый отвечаем сам за себя.

Мама сначала вспыхивает от моего короткого спича, но потом смягчается.

– Валерия, влезать в чужой разговор не очень красиво.

– Извини, просто…

– Просто твой жизненный опыт ещё слишком мал, чтобы понимать такие вещи. Я, может, и выразилась грубо, однако так и есть. У любого действия всегда есть последствия. И всё, что с нами происходит, люди, которые встречаются на нашем пути – это результат наших решений и наша ответственность. Только так.

Мама встаёт и подходит ближе, заправляет мне за ухо прядку волос.

– Смотри, – говорит, внимательно её разглядывая. – Сечься начали, пора к парикмахеру. Чем будешь завтракать? Я приготовила тебе очень полезные бутерброды с куриным филе и свежим помидором и какао.

Ответ становится поперёк горла, а аппетит пропадает окончательно.

«Сучка не захочет – кобель не вскочит»

«… когда наконец придёшь, потому что хочешь…»

«Признайся себе, Принцесса…»

Нет! Нет моей вины в том, что этот псих возник на моём пути! Я не давала ему ни поводов, ни знаков. Но у родителей, кажется, на подобные вещи своё мнение.

– Я не голодна, – бросаю и тороплюсь выйти быстрее из кухни, потому что начинает нещадно тошнить.

– Валерия! – слышу возмущённый окрик от мамы. – Ты же знаешь, что завтрак пропускать нельзя! Так можно и РПП заработать!

Да плевать мне на расстройства пищевого поведения. У меня есть проблема поважнее. И имя ей – Влад Миксаев, который решил, что будет забавно со мной поиграться. И я даже не могу пожаловаться самым близким людям, потому что они разочаруются во мне, потому что «всё, что с нами происходит – результат наших решений и наша ответственность».

Глава 13.

Целую неделю я живу в напряжении, пугаясь каждой выезжающей из-за угла машины. Дергаюсь, когда в аудитории вдруг посреди пары открывается дверь. Пальцы становятся холодными, когда телефон отзывается сообщениями.

Но ничего не происходит. Ожидание пытки хуже самой пытки, не зря так говорят. Но постепенно я всё же немного расслабляюсь. Мама тащит меня то в салон красоты, то убеждает записаться на йогу, потому что, по её мнению, учёба на износ делает меня нервной и бледной. И питание следовало бы под зиму насытить белком. Радует отец, предложивший купить мне собственную машину. Так хотя бы оглядываться не буду, пока на остановку бегу или такси жду.

Условились в следующие выходные поехать в салон. И так я всё же немного начинаю расслабляться. Ищу информацию в Интернете по маркам, прикидываю цвет, советуюсь с папой. К тому же Марк приезжает. Мамин брат сейчас пытается расширить бизнес, и привлекает понемногу сына. У них с моим отцом какие-то перекрёстные дела обозначились, вот брат и приехал. И так просто я его отпустить не могу. Пару часов мы точно болтаем, лопая пирог с яблоками, который испекла наша домработница. В какой-то момент у меня даже появляются мысли рассказать Марку о своей проблеме, но я снова понимаю, как и тогда в квартире Миксаева, что мой двоюродный брат Владу не противник. Как бы я ни относилась к своему преследователю, я вынуждена признать, что он очень умный, хитрый и абсолютно беспринципный. Марку с таким тягаться будет не по силам. Я только создам ему проблем своими жалобами, втяну в то, от чего он может пострадать. Придётся со всем разбираться самой.