Восход созидателя. Каратель

Пока я все это переваривал мы уже прибыли в комнату на первом этаже отдельного коттеджа, расположенного на подворье недалеко от господского дома. По обстановке определяю, что здесь находятся специально оборудованные помещения для приема пациентов.

Меня перекладывают на железную кровать. Комната обставлена в минималистском стиле, но здесь гораздо уютнее, чем в больнице.

Мама с о своей спутницей присаживаются на венские стулья у моего изголовья. Садятся рядышком. За прошедшие годы общая беда сблизила их. Вижу, что между ними нет никакого напряжения. Больше напоминает отношения матери с дочкой.

— Адам, баронесса гарантировала, что все будет в порядке.

— Я знаю, — все это время, открывшимся вторым потоком я не перестаю тренировать организм. Слова даются уже легче, к этому времени я смог пробиться к пальцам левой руки, — Смотрите…

Обе неверяще смотрят на другую руку. За годы, они прекрасно изучили тему. Знали, что в таких случаях человека ждет впереди жалкое существование состоянии безнадежного овоща в полной неподвижности. Но людям всегда свойственно обманывать себя призрачными надеждами и верить в чудо…

— Врачи предлагали отключить аппараты, но Ольга Яковревна всегда говорила, что ты поднимешься! А после того, как Венера до крови расцарапала лицо одному врачей, они … заткнулись, — позволила себе грубое, но наиболее подходящее слово слово мама.

— Покорнейше благодарю, мадмуазель- я посмотрел на Венеру и позволил себе шутку, чтобы отвлечь их от мрачных мыслей, пора брать шефство над их душевным состоянием. Пусть я и немощен, но это временно, — хотел бы я это видеть.

Впервые за все время после моего пробуждения она позволила себе слабую, смущенную улыбку. Действительно девица, царапающая лицо доктора никак не вяжется с ее образом серьезной и благовоспитанной аристократки.

— Больше не подавай мне повод для такого недостойного поведения! — впервые за все время подала она голос. Я с ней разговаривал по моим воспоминаниям пару часов назад, а для нее прошло несколько лет.

— И ты… Спелись значит… — удалось укоризненно нахмурить брови.

— А ты как думал! Будешь теперь под двойным контролем, раз я не успеваю за тобой уследить!

— Хочу обратно! — в притворном ужасе прикрыл глаза.

— Так, так, так! Я смотрю он уже шутить может, — а вот с этой женщиной надо быть настороже. У нее давние очень хорошие отношения с нашей семьей, но такие люди крутятся в самых разных сферах, и я убежден, что спецслужбы и прочие компетентные органы не обошли ее своим вниманием. Уверен, что она чувствует себя одинаково уверена среди этих акул и среди Высшего общества, состоящего из не менее хищных созданий. И ее личные симпатии и антипатии иногда могут пойти в разрез с целесообразностью.

Вместе с ней девушка, чуть старше Венеры. Если Венере на вид четырнадцать-пятнадцать лет, то девушке шестнадцать-семнадцать. За все время так и не спросил, сколько лет прошло и сколько Тамбовцевой лет. В день дуэли она выглядела чуть старше меня, я бы оценил разницу в один год. Спросить, разумеется, у мамы, с девушками такие вопросы чреваты.

— Анна, это моя правнучка, Романова Елена Валентиновна. Она экстерном окончила школу и поступила в медицинский институт, сейчас на первом курсе. Очень сильный дар, но пока не научилась толком им пользоваться. Но для твоего оболтуса как раз требуется не филигранность, а много грубой целительской силы. Анна — дочь моей подруги Джанни. Эта девочка Тамбовцева Венера Христофоровна дама сердца вот этого бездельника! Так что готовься, Адам, будешь целительской грушей. Я думаю ты уже порадовал сюрпризами девочек? Я права?

Девочки, в том числе и мама согласно покивали головами, а мне пришлось демонстрировать освоенные движения пальцами. За время беседы я в фоновом режиме продолжал разрабатывать нервные волокна, поэтому уже мог немного двигать ладонью.

— Господи, Боже мой! Никогда за свою жизнь такого не видела! Через недельку будет ходить!

Целительница быстро осмотрела мой внешний вид, попробовала поднять мои руки и проверить подвижность суставов. При этом вполголоса давала пояснения своей правнучке, выступавшей в данный момент в качестве ученицы.

— Ладно! Вы тут обживайтесь а мы скоро пойдем! Тебе что-нибудь нужно, Адам- оставшись результатами осмотра довольной спросила баронесса.

— Зеркало, и сказать сколько лет прошло.

— Посмотри на своего сына, Анна: уже собрался перед зеркалом красоваться, словно красна девица. А годков…. четыре года бока мнешь, пора вставать уже! — есть у докторов такая черта, подшучивать над пациентом. Подшучивание на самом деле может взбодрить больного и мобилизовать его. Хорошие врачи часто пользуются этой особенностью человека.

Мама поднесла к моим глазам круглое зеркало, стоящее на тумбочке.

В отражении на меня смотрело осунувшееся бледное лицо. Ничего детского от него не осталось, только размеры. За четыре года в таком состоянии я не вырос. Сантиметров на пять максимум. И так был среди ровесников самым низкорослым, а теперь будет стыдно идти рядом с Венерой. Надо будет принять меры по стимулированию роста.

****

Неделя пролетела как один день. Три раза в день меня посещали целители. С утра представительный мужчина Валентин Степанович. Бывший военный, он охотно делился байками из своей богатой на события жизни. С ним было интересно и спокойно. Мужская компания, всегда более прямолинейна, чем женский коллектив.

За этими беседами я узнавал много полезного. Чтобы узнать общество, недостаточно книг и телевидения, нужно живое общение. К сожалению, у меня был ограниченный круг знакомых. Но зато самые разные его слои. Валентин Степанович, например, бывший вояка, побывавший не в одной горячей точке в качестве целителя. Но по его повадкам я видел в нем матерого волка на пенсии. Видно не только лечением он там занимался, скорее всего очень даже наоборот.

Елена Валентиновна, правнучка Васнецовой вчерашняя школьница, а теперь можно сказать представляет студенчество. Она первое время пыталась держать образ строгой солидной целительницы, но в шестнадцать лет это сложно. Отношения у нас сложились дружеские. Найдя благодарного слушателя, Елена делилась со мной новостями из института. Пока она оказывала мне помощь, мне приходилось вникать в жизнь студенческого коллектива. Но все равно, при общении с противоположным полом нельзя расслабляться.

Ну и конечно Ольга Яковлевна, с которой я держал уши востро.

Именно от нее я узнал, что произошло после дуэли. Шереметова спасти не удалось, но перед смертью он крепко отомстил. Мои внутренние органы были буквально прожарены. Внес свою лепту и один из двух рефери, добивший меня молнией. Кстати, несмотря на это и то что он задел главного судью его оправдали, так как он пытался пресечь явно опасную ситуацию.

— Я разговаривала с врачами дежурившими на дуэли. Твое состояние шокировало даже бывалых медиков. Все поражения были внутренние. Такого не бывает, но это факт.

Тебя отвезли в реанимацию, но прямо на улице у тебя остановилось сердце. Но тут неведомо как пробравшаяся на территорию соплячка шлепнула тебя по лбу со словами: «Не вздумай еще раз умереть».

А дальше с ее слов были годы комы.

Посещали меня, же конечно и мои родные. Света тоже вышла замуж. Роман с Зинаидой подарили кучу племянников: две племянницы и два племянника. Поровну.

Приходил даже Дюдичев. После окончание школы он поступил в МГИМО, здесь тоже есть такой ВУЗ. Благодарил за за то, что спас его на дуэли от позорного поражения. Свой бой он тогда выиграл. Его очень сильно поразил факт, который я ему озвучил. Это для него дуэль была четыре года назад. А для меня она была несколько дней назад. Можно сказать, он встретил меня сразу после моего боя. Особо он, смущаясь, поблагодарил за притчу о двух быках. Расстались мы с ним, можно сказать друзьями. Я рад, что не ошибся в нем и за прошедшее время он сохранил чистоту помыслов.

Больше всего времени, конечно же, проводил с мамой. Она рассказала, что после моей комы покушения прекратились. Она тоже пришла к выводу, что они были какие-то связаны со мной. Но выяснить откуда росли корни покушения так и не удалось. Так же никто не понимал, кому я мог помешать. Единственно положительный момент заключался в том, что кто-то главный свернул операции по моему устранению, так как коматозник не мог угрожать его планам. После моего пробуждения теперь возможно всякое. Поэтому меры безопасности усилены.