Восход созидателя. Каратель

— Нас интересует есть ли у Вас какие либо мысли почему на Вас покушались.

— Плохи Ваши дела, если Вас интересуют мысли пятиклассника. — не удержался от шпильки в адрес этого провокатора. Покушались на Клавдию Михайловну и Вы это прекрасно знаете.

— Почему Вы решили что это покушение на госпожу Филатову?

— Теперь вижу, что Вы с майором Юдиным коллеги, — а вот это сравнение реально оскорбило капитана. Внешне он остался совершенно равнодушен к моим словам. — Объясняю. Где находится кабинет до понедельника я понятия не имел. То, что меня вызовет классный руководитель даже я не знал. Тем более не мог знать этого снайпер. И если бы математик не устроил… Не вызвал бы старшеклассников то и Клавдия Михайловна меня не….. вызвала бы.

А ведь учительница вполне могла бы пригласить меня и по другому поводу. Теперь я взглянул на ситуацию с другой строны. Повод для вызова мог быть любой, а случай с математиком удачно подвернулся. А чуйка реагировала на неосознанную нервозность соучастницы. Возможно такое? Вполне.

Моя невольная заминка вызвала интерес Старовойтова. Он явно понял направление моих мыслей и это вызвало у него удивление, что в свою очередь озадачило меня. Получается он уверен в том, что покушение совершено на Васнецову, а весь этот балаган разыгрывает, чтобы проверить…. непричастен ли к этому я. Интересный поворот. Из серии я знаю, что он знает, что я знаю. Проанализировал в памяти поведение учительницы и не нашел никаких признаков волнения. Удар током, если вникнуть получше, свидетельствует о непричастности к покушению.

— Адам Константинович, а как Вы смогли обнаружить стрелка, — я понимаю, что именно ради этого вопроса капитан столько времени ходит все вокруг да около. Совершенно незаметно для окружающих, но не для меня, он напрягся. Что же лучше один раз показать, чем сто раз объяснять. Иначе не отстанет. Сам сидит на стуле, рука возле прикроватной тумбочк. Я до нее вполне дотянусь. Севершенно неожиданно для него бью кулаком по кисти руки. От внезапности происходящего он вскакивает, мгновенно преобразившись и гововый к бою. Я улыбаюсь и спокойно извиняюсь. Ольга Яковлевна, все это время безмолвно присутствующая при беседе устремилась было в мою сторону, но под мой успокаивающий жест остановилась.

— Прошу прощения господин капитан. Не могли бы присесть и положить руку снова на тумбочку. Пожалуйста.

Старовойтов сильно озадачен, но я успокаивающе жестом прошу его вернуться на место. На лице у него читаю сомнения в своей адекватности и о том, что негоже бравому вояке бояться школьника. Он присаживается на место и осторожно кладет ладонь на поверхность тумбочки. В этот раз делаю демонстративный замах рукой. Комитетчик среагировал: одернул было руку, но останавливает ее на половине пути.

— Спасибо, Адам Константинович очень наглядно и, главное убедительно, — улябается он.

— С молотком было бы гораздо убедительнее, — возвращаю я улыбку, а сам уже чувствую, что уплываю.

— Игорь Олегович! Все! Немедленно прекращайте — целительница вступила в свои права.

— Уже ухожу, Ольга Яковлевна!

Пока я еще в сознании хочу поставить точку в волнующем меня вопросе. Тяну руку в сторону офицера.

— Господин капитан, покушались на Клавдию Михайловну?

Уже сквозь туман слышу ответ.

— Да.

Дальше уже совсем смутно улавливаю голос Ольги Яковлевны, отчитывающей излишне настырного капитана.

****

В этот раз просыпаюсь, как ни странно дома. Едва только открываю глаза, как Зина вылетает из комнаты с оглушительным криком: "Мама, Адам очнулся"!

Я поморщился от неожиданного удара по барабанным перепонкам и улыбнулся. Приятно ощутить себя дома среди любящих людей. Пытаюсь встать, но это мне удается с огромным трудом. Вспомнил слова целительницы насчет истощения и решил лечь обратно. Похоже я дошел до крайности. Важно не перейти через этот самый край. Только в книгах героев гоняют до изнеможения, до кровавой пелены в глазах. В реальной жизни это гарантировано инвалидность или смерть. Даже молодые спортсмены зачастую без видимой причины просто падали и умирали. И тренеры часто калечат перегрузками детей. Так что я поберегу себя. В прошлой жизни мое развитие всегда шло на пределе возможностей на грани жизни и смерти, причем скорее на той грани, чем на нашей. Но всегда на то была причина и всегда это был вынужденный ответ на определенный вызов. А именно сейчас нет никакой нужды в героизме и превозмогании. Лежим, отдыхаем. И ждем маму с нотациями. Превозмогать себя все же придется.

В жизни детей всегда очень много мамы. Нас это раздражает, но потом, когда мамы не станет, первое время рядом будет какой то вакуум, который со временем пропадает, но временами возвращается.

Дверь открывается и в сопровождении дочерей входит родительница. Осунувшаяся, похудевшая, но по прежнему красивая. Жду упреков в безответственности, но она молча присаживается на край кровати и гладит меня по щеке. Такого я уже не могу вынести и предательская слезинка катится по щеке. Накрываю ее ладонь своей ладошкой и глажу.

А сам в это время параллельно констатирую, что детское во мне начинает преобладать. В борьбе могучего существа и ребенка побеждает возраст. Я опасаюсь, что пойдет деградация способностей. Попробовал распараллелить сознание и обнаружил, что смог осилить только четыре потора. Вернулся к тому, с чего начинал. Целительница предупреждала, что чуда не бывает. Если что-то происходит, то толко за счет чего-то другого. В данном случае, организм, чтобы исцелиться от смертельного ранения, вынужден пожирать сам себя.

Между тем мама продолжает гладить меня и ласково смотрит на меня.

— Алан, почему это с нами случается…

— Не знаю мама…. Все как в карусели закрутилось

— Ни дня без происшествий. Я знаю, что ты не виноват, но как же это тяжело.

— Мы справимся, мама. Обязательно справимся. Ты у нас сильная. — надо ее подбодрить, а то она начала скисать. Иногда маленькая поддержка способна сильно изменить настрой человека.

Некоторое время мы молча сидим, пока в комнату не вкатывается столик на колесах гремя поудой. За тележкой следует тетя Варя.

— Что же ты, Анечка, сыночка голодом моришь. А ну давай, покормим Адамчика! — не успел узнать почему она так запросто обращается к княгине, но то, что она очень вовремя и выбрала правильный тон, это факт.

Меня сообща усаживают на кровати, обувают на ноги мягкие тапочки. Тетя Варя подкатывает столик и начинается завтрак. Как я подозреваю, у нашего повара не только талант, но и призвание: ей нравится готовить.

— Господи, худенький-то какой! — причитает она.

— Тетя Варя, с Вашими вкусностями, боюсь я очень скоро наоборот стану толсяком, — похвалил я автора этого шедевра поварского искусства, с аппетитом уничтожая гуляш.

В этом вопросе я всегда готов поддержать книжных героев, у которых после бурного колдунства или после госпиталя, как у меня всегда бурчал живот и просыпался зверский аппетит. Бурчать животом не обещаю, но вот насчет покушать — это я готов! Как там дальше по сюжету: "сытно рыгнув он откинулся"… Рыгать неприлично, а вот прилечь на кровать после праведных трудов придется.

— Премного благодарен, тетя Варя! Это было просто восхитительно, — уже лежа я склонил голову и сделал рукой жест, напоминающий куртуазное подметание пола шляпой в исполнении франзузских мушкетеров.

Рассмеялась даже мама, взъерошила мне волосы.

— Мы уходим, а ты отдыхай, шутник, набирайся сил. Что-нибудь нужно?

— Книги поближе с тетрадями перенести и домашние задания, если можно, чтобы на телефон присылали.

— Хорошо, все будет, не беспокойся. Столик сейчас Зина со Светой организуют, а задания твой классный руководитель обязалась отправлять на твою номер. Я сказала, что в этом нет необходимости — Гена с Ларисой прекрасно справятся. Но эта облезлая кошка настояла. Смотри, не переусердствуй с уроками, делай паузы. Еще что-то?

— Спасибо, мама, это все, — и вовсе Клавдия Михайловна не облезлая кошка, а наоборот очень даже ничего. Хотя… все равно коза!