Страница 7 из 80
Они проследовали за молодым рыцарем, специально отправленным Монфором, чтобы проводить их к нему. По дороге они протискивались сквозь толпу воинов барона, расположившихся на привал. Несмотря на вечернее время, со стороны восточной дороги продолжали стучать молотки. Там все еще работали строители-каменотесы, продолжая строительство оборонительной стены, которой Монфор дал указание перегородить дорогу. Наконец, они прошли внутрь довольно большого двухэтажного дома, пристроенного одной из стен к постоялому двору, а другой — прямо к скале. Очевидно, что в этом доме раньше жил хозяин постоялого двора, тот самый людоед, убитый Бертраном. Их провели на второй этаж, с широкой веранды которого открывался вид на соседние невысокие горы, поросшие кедрами.
Сначала их накормили ужином. Не слишком обильным, скорее, походным. Впрочем, подали довольно вкусное мясное рагу, приготовленное со специями и овощами. Монфор, выпил с ними, провозгласив тост за победу, после чего почему-то сразу куда-то ушел. Наверное, показывал таким жестом свое пренебрежение к подобным гостям. Впрочем, его оруженосцы продолжали прислуживать за столом, как полагалось.
Когда гости закончили есть, небо уже потемнело, и над Левантом опустилась ночь. Потому их проводили внутрь второго этажа дома, в небольшой зал, освещенный факелами. Пока они ужинали, здесь уже давно совещались военачальники Монфора. Посередине стоял стол, на котором лежала карта, и Монфор вместе со своими главными рыцарями рассматривал ее и что-то обсуждал. Едва кивнув в сторону гостей, он даже не поинтересовался, довольны ли они угощением, а сразу спросил Ибелина:
— Сколько рыцарей пришли с тобой, Жан?
— Четыре десятка. Но, вместе с оруженосцами и туркополами в моем отряде почти двести бойцов. И с нами еще прибыли тамплиеры из замка Кайфас. Их ведет мессир Грегор Рокбюрн, — проинформировал Ибелин.
— Кажется, мы уже встречались с вами, молодой человек? — обратился барон к Григорию.
— Так точно, монсеньор. Недавно мы разговаривали возле старой маслодавильни, — напомнил Родимцев.
Монфор кивнул и бросил небрежно:
— Ах да, кажется, я вспомнил. Вы в тот раз мне дерзили, молодой человек, пытались заступиться за какого-то мародера. Мне уже доложили, что представляет из себя ваш отряд. Сборище стариканов, из которых уже песок сыплется. Лучше, конечно, чем совсем ничего, но только не знаю, какой от таких бойцов будет прок в бою? Не понимаю, зачем храмовники вас прислали? Похоже на то, что с бойцами у тамплиеров нынче совсем неважно, раз выставили они одних стариков, да еще под командованием юнца. Наверное, в ордене решили таким образом избавиться от лишних нахлебников.
— Нам командор поставил задачу пробиться на выручку к нашим братьям, попавшим в ловушку, устроенную шейхом Халедом возле Тарбурона, — сказал Григорий.
Глядя на него снисходительно, словно на несмышленыша, Монфор проговорил:
— У Халеда почти три тысячи воинов. Ваша атака будет самоубийственной и только раззадорит сарацин. Насколько я знаю, у орденских вояк, засевших в Тарбуроне, дела плоховато идут. Они уже потеряли половину людей и больше не атакуют, прячась в развалинах замка, если верить моим лазутчикам. А врать им не имеет смысла.
— Атаковать Халеда вместе с тамплиерами собирается и мое войско, — неожиданно поддержал Григория Ибелин.
— Вы тоже не сможете их опрокинуть, мессир. Даже я не рискую атаковать Халеда, хотя мой отряд вдвое больше вашего, — сказал сеньор Тира. Потом ткнул пальцем в карту и добавил:
— Вот, мы находимся здесь. Я предлагаю заткнуть эту брешь в пограничной обороне, построив тут поперек дороги в узком месте стену со сторожевой башней и оставив возле нее небольшой отряд, но не совсем маленький, а достаточно сильный, такой, который, учитывая выгодное расположение этого места, сможет сковать и удержать здесь перед перевалом силы того же Халеда. А пока этот шейх отвлечен тем, что осаждает тамплиеров в Тарбуроне, я думаю вернуться к Акре, объединиться там с остальными войсками королевства и с госпитальерами, а затем двинуться по северной дороге на Тибериаду. В этом городе находятся главные силы наместника Бейбарса в Галилее. И нам нужно разгромить их.
Ибелин возразил:
— Знаете, мессир, когда я слышу о походе на Тибериаду, то сразу вспоминаю про неудачную попытку наших дедов отвести опасность от Иерусалима. Если помните, тогда на Саладина вышли тоже из Акры, где собрались войска, а двигались именно маршем по направлению к Тибериаде. В тот раз лучшие люди королевства тоже приняли решение, подобное тому, которое предлагаете сейчас вы. Но, все мы помним, как плачевно тот поход закончился для христиан разгромом при Хаттине. А потому я не считаю, что нам стоит повторять ту досадную ошибку. Не лучше ли сначала устранить более мелкие угрозы, вроде того же Халеда, а потом уже думать о том, как отбивать у сарацин наши города обратно? Да и почему именно Тибериада? Не лучше ли тогда пойти на Кесарию? Или отбить обратно Библ?
— Все очень просто, Жан. Тибериада не разграблена, а наши города, те же Кесария и Библ, лежат в руинах. И мои люди жаждут мести. Кроме того, им нужно восполнить свои ресурсы за счет противника, а для этого нужно разграбить какой-нибудь город, — цинично объяснил барон.
На что Ибелин произнес твердо:
— Я понимаю, Филипп, что наемные воины хотят наживы. Но, истинные христианские рыцари не могут руководствоваться такими неблагородными целями. А потому ставлю вас в известность, что на рассвете мы с тамплиерами атакуем войско Халеда. Если вы не хотите участвовать в этой атаке, то и не участвуйте. Если вы опасаетесь погибнуть в этом бою, то дело ваше.
Кем Монфор не был, так это трусом. Ибелину удалось задеть его самолюбие. Глаза его сверкнули при свете факелов, развешанных по стенам. И он проговорил:
— Вы не за того меня принимаете, Жан. Я не боюсь погибнуть в бою, а опасаюсь того, что сарацины перебьют всех вас. И вы глупо погибните, не принеся государству никакой пользы.
— Ну, тогда помогите нам. Если мы ударим вместе, то Халед не устоит. Все его три тысячи бойцов не стоят и одной нашей неполной тысячи. Большая часть его войска сразу кинется врассыпную, — сказал Ибелин.
— Я так не думаю. Сарацины в последнее время набрались храбрости, — проговорил Монфор.
— Вы правы. Чем больше враги видят нашу слабость и разобщение, тем больше храбрости они набираются. А потому нужно показать им, что мы по-прежнему едины и сильны, чтобы они снова начали нас бояться, — сказал Ибелин.
Монфор на минуту задумался, склонившись над картой. Потом произнес: