Страница 32 из 80
Госпитальер промолчал, но взгляд Бланшфора наполнился злобой, скользнув по лицу Григория, подобно клинку. При этом лицо самого капитана перекосилось, губы скривились, а рука в латной перчатке дернулась в сторону меча. Родимцеву показалось, что госпитальный командир собирается напасть на него и уже готов пришпорить коня. Присмотревшись, Гриша заметил, что суровое лицо госпитальера выглядит вблизи обрюзгшим и одутловатым, как у пьющего человека. И точно, от собеседника исходил запах перегара.
Бланшфор смотрел на Грегора с плохо скрываемым призрением. С чего бы? Неужели так ненавидит храмовников? Прежде капитана госпитальеров Григорий не встречал, а вот другого всадника, одного из свиты Бланшфора, уже видел. И даже дрался с ним возле кузницы. То был брат Гаспар, высокий и широкоплечий, с острым подбородком и маленькими свиными глазками. Ошибки быть не могло. Уж этот точно затаил злобу именно против Грегора Рокбюрна.
Тут вмешался знаменосец:
— Мы ничего не замышляли против вас. Наши братья просто обороняли замок до тех пор, пока объединенное христианское войско графа Ибелина и барона Монфора не пришло на выручку. Неужели вы думаете, что храмовники зря проливали кровь, обороняя христианский замок против сарацин? И поверьте, нам было не до интриг. Мы покинули Тарбурон по первому требованию. Так что же вы еще хотите от нас?
— Братьям Храма, кажется, удалось убить сколько-то сарацин. Что же, вам повезло, что они на этот раз не перебили всех вас, как недавно в Сафеде, — пренебрежительно бросил Бланшфор. Потом добавил сквозь зубы:
— Поздравляю.
— Спасибо. Думаю, что мы уложили несколько сотен. Только за вчера и сегодня мы выдержали три сражения подряд, — уточнил Григорий.
Бланшфор снова бросил на них со знаменосцем презрительный взгляд. А за его спиной брат Гаспар недобро ухмыльнулся.
— Так значит вы, храмовники, уже возгордились и возомнили себя победителями нехристей? Но, гордыня является смертным грехом, не так ли? — проговорил Бланшфор. И зло добавил:
— В Сафеде сарацины уже отрезали головы таким гордецам. Вот явится снова Бейбарс с армией, тогда пожалеете, что на свет родились.
Капитан госпитальеров умолк, осознав, что сморозил нечто лишнее. От знаменосца это не укрылось. Ветеран сказал сурово и веско:
— Не вам, брат Арман, бередить наши раны. В Сафеде наше братство потеряло лучших людей. Но, замок был взят лишь с помощью хитрости и предательства, а не в открытом бою. Что, смею надеяться, хорошо вам известно. Что же касается армии Бейбарса, то вы только что высказались о ней так, словно бы сами находитесь на стороне нехристей. Или мне это послышалось?
— Вы неправильно меня поняли, брат Симон. Я высказался в том смысле, что враг слишком коварен и силен. А потому нам всем нужно быть осторожными и не расслабляться даже после славных побед. Я сам недавно потерял возле Библа много отличных бойцов, — пошел на попятную Бланшфор.
— Так не будем же тогда пререкаться, а займемся делами. Вы, если я не ошибаюсь, направлялись к Тарбурону? Так вот и езжайте туда, — сказал знаменосец. Вняв его словам, госпитальеры, прекратив разговоры и развернув коней, поехали в сторону крепости.