Тень алхимика

– Люси, прекрати! – кричал Оливер, но Люси не обращала на него внимания.

– Возьми свои слова обратно, Билли Махоуни, а не то я сломаю тебе руку!

– Ладно, ладно, беру свои слова обратно!

– Какие слова?

– Лягушачье лицо! У тебя не лягушачье лицо!

Люси отпустила Билли и встала, не разжимая кулаков на случай, если болтун захочет продолжения. Но оглушённый Билли со стоном перекатился на спину и сел, потирая локоть. Его футболка с изображением Капитана Америки была вся в грязи, а пухлые веснушчатые щёки стали ярко-красными. Оливер пытался помочь ему встать, но Билли отмахнулся от него и с трудом поднялся на ноги.

– Ты в порядке? – спросил Оливер. Билли провёл рукой под носом. Он тяжело дышал, и Люси видела, что он изо всех старается не заплакать. Несколько долгих напряжённых минут слышался только треск насекомых и тихое журчание реки в лесу, а потом Билли прищурился и сказал:

– Лучше бы я назвал тебя чокнутой.

Люси стиснула зубы и бросилась на него, но Оливер шагнул вперёд и схватил её за плечи. За стёклами очков его глаза были огромными и умоляющими. «Не делай этого! Только не здесь!» – просили они.

Люси выдержала его взгляд, а потом вздохнула и разжала кулаки.

Оливер отпустил её и поправил очки.

– Давайте просто обо всём забудем, ладно? – предложил он, поворачиваясь к Билли, но тот уже тащился к своему велосипеду. – Ты куда?

– Мне надо вернуться в магазин, – тихо сказал Билли. Он схватил велосипед за руль и начал толкать его вверх по берегу реки. Оливер перевёл взгляд с Билли на Люси и после нескольких секунд неловкого молчания спросил:

– Значит, увидимся завтра?

Билли пожал плечами и вскоре исчез за деревьями.

Люси смотрела ему вслед, пока Оливер что-то подбирал с земли. Смятая пачка «Скиттлс». Наверное, её выронил Билли, когда Люси напала на него, и внезапно её охватило чувство вины. Билли было двенадцать лет, он был на год старше Люси, но как и она, слишком маленький для своего возраста. И он совсем не умел драться, что было несправедливо. Люси же отлично умела драться, и к тому же Билли ей нравился, по крайней мере до тех пор, пока в шутку не сказал, что у неё лягушачье лицо.

Что же произошло? Только что они все втроём смеялись и искали черепах, а через минуту…

– Ты не должна была так поступать, – сказал Оливер, отряхивая пыль с пачки «Скиттлс». – Билли просто говорил всякие глупости, как и ты.

Люси открыла было рот, но передумала. Она ведь тоже говорила глупости. Что-то насчёт зада Билли, вылезающего из брюк, когда он наклонялся. Это была правда и не так обидно, как лягушачье лицо. Но и саму Люси нельзя было назвать просто невинным наблюдателем.

– Больше этого не делай, – попросил Оливер. – Билли мой друг.

Люси нахмурилась. В Уотч-Холлоу у Оливера впервые появился друг, чего нельзя было сказать о Люси. Отец Билли был владельцем хозяйственного магазина в городе, и за последние два месяца Оливер и папа с ними подружились. Отец Билли даже сделал папу членом «Ротари-клуба»[1]. Люси точно не знала, что такое «Ротари-клуб». Ей было только известно, что папа считал это очень важным, а ещё туда не пускали детей.

Люси перевела взгляд на реку. Оливер прав. Билли всего лишь говорил глупости, как идиоты вроде Бетти Бигсби в Массачусетсе. Но теперь дом Люси был в Уотч-Холлоу в Род-Айленде. И по какой-то причине слова Билли заставили её растеряться. Это единственное оправдание, которое могла придумать Люси.

Внутри у Люси всё сжалось. Эта мысль застала её врасплох, и всё же она поняла, что она уже давно вертелась у неё в голове, где-то глубоко, как черепахи, которых она иногда ловила в мелкой речке. На следующей неделе начнутся занятия в школе. Что если Люси не понравится детям в Уотч-Холлоу? Что если они тоже будут обзывать её лягушачьим лицом?

Все эти мысли за одно мгновение промелькнули у Люси в голове, но когда она снова встретилась с братом взглядом, он отвернулся и провёл рукой по лбу.

В последнее время Оливер уже не выглядел растерянным. Совсем наоборот. Два месяца назад его лоб и подбородок были усыпаны прыщами, а теперь его кожа стала гладкой и загорелой. Бесконечные часы, проведённые на улице, сотворили чудеса. И руки Оливера тоже казались сильнее. Он уже не проводил так много времени в четырёх стенах за чтением комиксов. Честно говоря, Люси уже не помнила, когда в последний раз видела своего брата таким счастливым, пока сама всё не испортила.

Люси принялась нервно теребить кончик своей длинной чёрной косы. Внезапно сердце в груди стало слишком тяжёлым.

– Прости, – сказала она, и Оливер сунул пачку «Скиттлс» в карман.

– Давай просто обо всём забудем.

Но когда они перешли реку, Люси поняла, что Оливер ничего не забыл. Он не сказал ни слова, даже не посмотрел на неё, пока они поднимались по длинной грунтовой дороге к Блэкфорд-Хаус. На этом берегу реки леса не было: только несколько цветущих деревьев и широкие, плавно спускающиеся вниз лужайки, и при ярком солнечном свете злость Оливера была ещё более заметна.

В горле у Люси появился комок, и она прикусила губу. Если бы только ей удалось понять, почему в последнее время всё шло не так. Но в Уотч-Холлоу было много вещей, которых Люси не понимала. А непонимание всегда приводило к беде. Вспомните, что случилось с Мортимером Куигли. Он считал, что всё знает, а потом случайно вернул из мёртвых злого алхимика по имени Эдгар Блэкфорд. В результате огромные часы в Блэкфорд-Хаус остановились. Мистер Куигли нанял отца Люси их починить, но на самом деле за всем стоял Эдгар Блэкфорд, злое лесное чудовище. Животные из часов называли его Гарр.

Животные из часов…

Комок в горле Люси поднялся ещё выше. Когда она впервые приехала в Уотч-Холлоу, животные могли оживать. После того как Гарр умер и часы починили, они застыли в циферблате деревянными статуями. Всего их было тринадцать – по одному на каждую цифру и ещё кукушка по имени ворон Темпус – но Люси больше всего скучала по собачке Торстену, одноглазому крысёнку Феннишу и кошке Меридиан. Они были её лучшими друзьями, но без них магия Блэкфорд-Хауса не работала.

Может быть, всё дело в этом, сказала себе Люси, оглядываясь по сторонам. Хотя в Уотч-Холлоу всё вновь встало на свои места, он казался слишком уж обычным. Теперь он ничем не отличался от любого другого дурацкого городка. Если бы только Торстен снова ожил, подумала Люси. Маленькая собачка всегда могла заставить её улыбнуться.

В этот момент по дорожке к дому подъехала машина. Люси увидела, что это был серебристый БМВ. Дети отошли в сторону, и машина промчалась мимо, подняв такое облако пыли, что Люси не смогла разглядеть, кто был внутри.

Люси и Оливер побежали за машиной и когда добрались до дома, увидели, что она остановилась рядом с древним папиным пикапом. Между машинами стояли нарядно одетая женщина и двое детей с отросшими иссиня-чёрными волосами. Подойдя поближе, Люси разглядела, что это были мальчик и девочка. На девочке была форма, похожая на те, что носили снобы из частных школ, а на мальчике – шорты, вязаный жилет и галстук-бабочка. Его длинная чёлка полностью закрывала глаза, а носки с ромбиком были натянуты до самых колен. Люси никогда не видела более странных детей. Но самое странное: в руках у мальчика была жуткая кукла-самурай ростом почти вполовину него.

– Кто вы такие? – спросила женщина, переводя взгляд с Люси на пикап. Её волосы, стянутые в тугой узел, были тёмно-рыжего цвета, но не такие яркие, как большая подвеска с рубином у неё на шее. Драгоценный камень сверкал в солнечном свете. Люси почувствовала, как он гипнотизирует её, и молча моргала, глядя на женщину.

– Не надо бояться, юная леди, – ласково сказала женщина. – Мы удивлены не меньше вас.

Судя по произношению, женщина была англичанкой. Как мистер Куигли, подумала Люси, и от страха у неё по затылку побежали мурашки. Люси сглотнула и посмотрела на Оливера.

– Меня зовут Оливер Тинкер, – сказал он. – А это моя сестра Люси. Мы здесь живём с папой.

1

«Ротари-клуб» – нерелигиозная и неполитическая благотворительная организация.