Дети прилива

Мальчик открыл было рот, закрыл его и, казалось, был смущён тем, что при этом не прозвучало ни слова.

– Я думаю, нам стоит назвать его Сиф, – сказала Анна.

– Он не щенок, – запротестовала Элли.

– Это хорошее имя. Звучит, как прибой.

Элли пожала плечами.

– Что ж, пусть так, сгодится, пока ты не вспомнишь своё настоящее имя. А моё имя – Элли, – прибавила она. – Элли Ланкастер.

Она протянула мальчику руку для рукопожатия, но он уставился на неё, никак не ответив на жест.

– Так, давай сотрём с тебя китовую кровь. – Элли достала из кармана носовой платок и смочила его водой из своей фляги. – Ты не против? – спросила она, поднеся платок к лицу мальчика.

И снова он ничего не стал делать, и Элли истолковала его бездействие как знак согласия. Аккуратными движениями она протёрла его лоб, щёки, подбородок, явив лицо мальчика примерно одних лет с ней и Анной. В чертах его не было изъяна, кроме крохотных морщинок в уголках глаз, будто он часто улыбался, и одной единственной морщины, пробегавшей по лбу, будто и хмурился он тоже нередко. У него были густые чёрные брови и спутанные и влажные от крови чёрные волосы. У него был нос с горбинкой, широкие скулы и кожа цвета гречишного мёда. Его глаза цвета моря пристально глядели на Элли, и девочка чувствовала, что не может отвести взгляд.

Анна толкнула её плечом.

– Уф! Ладно, э, нам нужно отвести тебя в какое-нибудь тёплое место.

Мальчик поглядел на свои руки.

– Где я? – спросил он. Голос у него был, как наждачная бумага.

– На набережной Ангелуса[3], – сказала Анна.

– Набережной… – повторил он. – Набережная чего?

Похоже, у мальчишки в голове всё спуталось.

– Города.

– Какого города?

Элли уставилась на него в смятении и даже испуге. Город был один.

Она указала вверх, чтобы он посмотрел на высящийся над их головами Город. Горообразное нагромождение древних зданий, кишащее крикливыми чайками. Взгляд мальчика скользнул по трубе, по горгулье, вдоль поднимающихся зигзагом улиц и лестниц, прорезанных с вершины горы до самого моря. Он поглядел в сторону горизонта и тут вздрогнул.

– Что это за шум? – вопросил он. – Откуда исходит этот шум?

Он зажал ладонями уши и стиснул зубы. Анна и Элли переглянулись.

– Где мои братья и сёстры? – спросил он.

– Э… – Элли почесала в затылке. – Я… я не знаю…

На молу началась какая-то суматоха. Элли слышала, как старик проповедник спускается с верхних ярусов улиц, самодовольно и пронзительно голося.

– Это Враг! – вопил он. – Я как раз проводил похоронную службу в церкви Св. Горация, понимаете, магистр инквизитор, когда услышал весь этот гвалт.

– Что происходит? – спросил Сиф.

– Сюда идёт Инквизитор, – промолвила Элли, нервозно ковыряя прореху в рукаве бушлата. – Но не переживай, всё обойдётся. Если только это не…

Народ расступился. Торопясь отойти от вновь прибывшего, люди налетали друг на друга.

– О нет, – проговорила Элли.

Мужчина мощного телосложения появился на молу, возвышаясь над всеми окружающими. На нём была чёрная шинель из тюленьей кожи, спадавшая до щиколоток, на груди – серебряная цепь. У него были крепкая шея и широкие плечи, а бледное одутловатое лицо омрачала тень давно утраченного благообразия. Глаза у него были бездонные, чёрные, как пропасть, и совершенно ничего не выражающие. Он выглядел как мертвец, которому даже смерть была нипочём.

Сиф поднял одну бровь.

– Кто это?

– Это… – У Элли пересохло во рту, – Инквизитор Харграт.

– Я как раз прибыл на место, – продолжал верещать проповедник, – когда этот мальчик выкатился из кита. Сие может быть лишь делом рук Врага.

– Замолчи, – пророкотал Харграт. – Это мне судить.

Плешивый карлик упал перед Харгратом на колени.

– Святой Киллиан! – вскричал он. – Сохрани нас!

– Встань на ноги, – отрезал Харграт. – Я ещё не святой. Только мёртвые могут быть святыми.

Он сиганул через мол, и его чёрные башмаки проскребли по черепице, когда он приземлился на крышу. Его взгляд метнулся от Сифа к дыре в теле кита и обратно.

Он сделал два шага в направлении Сифа, но затем на мгновение замер и немного отступил назад. Странно было видеть, как этот чудовищной наружности мужчина заколебался перед лицом тощего, едва одетого мальчишки, и всё же Элли была почти уверена, что в мёртвых глазах Харграта промелькнул страх. Правой рукой Харграт неосознанно потёр пустой левый рукав своей шинели, который был сложен пополам вдоль тела и сколот серебряной булавкой. Руку, что должна была находиться в этом рукаве, он потерял уже давно.

– Чего тебе нужно? – спросил Сиф. Говорил он как взрослый, серьёзным и властным тоном.

– Что ты делал внутри этого кита? – спросил Харграт.

– Сэр. Мальчик не сделал ничего дурного, – поспешно встряла между ними двумя Элли. – Он застрял внутри этого кита, и мне пришлось его вызволить.

Харграт будто и не слышал Элли, да и не видел её вовсе. Его глаза бесстрастно скользнули по Сифу, можно подумать, мясник примеривается, как лучше разделать тушу.

– Ты видишь его, мальчик? – негромко прорычал он.

Сиф нахмурился.

– Вижу кого?

– Врага.

– Кого?

– Бога, Потопившего Богов. Оный ведь говорил с тобой, так? Это ведь оный спас тебя из этого кита?

– Это я спасла его из чрева кита, – сказала Элли. Но Харграт по-прежнему не обращал на неё никакого внимания.

– Только Сосуд способен выжить внутри кита, – провозгласил он.

– Что такое Сосуд? – спросил Сиф.

– Ты, – отвечал Харграт.

– Это просто смешно, – сказала Элли. – Что Сосуду делать внутри кита?

Рука Харграта скользнула к рукояти меча. Элли резко втянула носом воздух. Тело Сифа напряжённо застыло, руки сжались в кулаки.

Харграт потянулся мимо меча в карман шинели. Он достал небольшой пистолет, и Элли едва успела вскрикнуть, как он нацелил его на Сифа и нажал на курок.

– Нет!

Звука ружейного выстрела не было, только хлёсткое шипение, и что-то с глухим толчком воткнулось в шею Сифа. Сиф схватился за металлический дротик, торчавший из плоти почти на десяток сантиметров. Он упал на колени. Элли подхватила его, но он тяжело обмяк, глаза его закрылись, и он выскользнул у неё из рук и упал на черепичную крышу.

– Что вы с ним сделали?! – закричала она, прижав два пальца к шее мальчика, сразу под подбородком, чтобы проверить пульс.

Харграт вернул пистолет обратно в карман.

– Это успокоительное, – сказал он. – Величайшее изобретение твоей матери. Если Сосуд находится без сознания, он не может попросить Врага спасти его, пока мы сжигаем его на костре.

У Элли скрутило живот.

– Он не Сосуд, – сказала она. – Вы совершаете ошибку.

– Не испытывай моё терпение, Ланкастер. – Он отпихнул Элли от Сифа, подбежавшая Анна подхватила её. Харграт с лёгкостью поднял Сифа одной рукой, перекинул через плечо и зашагал обратно к молу. Элли побежала вдогонку, сердце её колотилось.

– Это неправильно! Он никакой не Сосуд, он просто мальчишка. Вы… вы перетрусили из-за маленького мальчика! Трус!

Харграт остановился. Он посмотрел вверх на столпившихся людей, которые следили за ним, зажав рты руками. Он без церемоний уронил Сифа перед собой, и толпа подскочила, словно мальчишка был подожжённой петардой. Развернувшись на месте, он зашагал к Элли. Выбросив вперёд руку, он схватил её за шею и заставил отступить к самому краю крыши.

– Тебе никогда не доводилось лицезреть Врага, дитя, – сказал он, приподняв её, так что они оказались нос к носу. – Но мне довелось. Я видел, как оный выметнулся из Сосуда. Оный оторвал мою руку, хотя я в тот самый миг пронзил мечом горло оного. А мои друзья пали замертво вокруг меня. Я вижу это до сих пор, стоит только закрыть глаза. А самое худшее… что я знал его, тот Сосуд. Это был хороший человек, добрейшей души. Однако из него явилось кошмарное существо.

Харграт ещё крепче сдавил шею Элли. Она отчаянно хлестала его руку, кашляя и пытаясь вздохнуть.

3

Ангелус – католическая молитва, получившая название по первым словам: «Ангел Господень возвестил Марии…».