Страница 8 из 27
– Который?! – воскликнула Мари, приложив ладони к губам.
– Неагрессивный. С момента отравления прошло не больше часа, иначе бы…
– Зачем ты поселил такую гадость в новой оранжерее? – зашипела на него моя наставница. – Это же дети! А ты им – Непентес!
Все еще что-то неразборчиво рыча, она побежала в свой кабинет и принялась греметь дверцами шкафчика с противоядиями.
– И правда – зачем? – тихо спросила я профессора. – Что это за новая теплица? Для чего все эти жуткие растения?
– Для учебы, мисс Дэлориан. Врагов надо знать в лицо, – строго ответил Демон. – Вход в седьмую запрещен.
– Как и в пятую, сэр, однако, это никому не мешает… – начала я и вдруг запнулась, ухнувшись с головой в неловкие воспоминания. – Новая теплица правда только для учебы? И ничего секретного? Слухи разные ходят…
Карпов внимательно на меня посмотрел, открыл было рот, но тут же и закрыл, потому что прибежала Мари и принялась вытряхивать на кушетку пробирки из аккуратного саквояжа.
– Сейчас вольем в них антидот – и будут, как огурчики, – оптимистично заявила госпожа Пламберри, выуживая из горы пробирок одну, с мутновато-красным содержимым.
– Неудачное сравнение, Мари, – хмыкнул Карпов, окидывая взглядом насыщенно-зеленых подопечных. Они и сейчас были, как огурчики. Без всяких противоядий.
– И то верно. Тогда будем надеяться, что они сменят свой овощной окрас на более… человеческий.
***
Я сидела на соседней койке, свесив ноги, и наблюдала за развернувшейся рядом суетой. Снова накрыло тревожным ощущением. Нескоро я смогу полюбить снег… Теперь он ассоциировался у меня с проблемами. Единственное, что радовало, – руки по-прежнему хранили пружинящее тепло мягких кудряшек, так сладко прогибавшихся под моими пальцами.
Я еще толком не осознала, но, кажется, у меня появилось домашнее животное. Не собака, конечно, которую я выпрашивала у родителей, но и не хомячок…
– Вы дрожите.
Подняла глаза. Карпов внимательно смотрел на мои руки, которые действительно тряслись. А я и не заметила.
– Снег, – пожала плечами.
Демон понимающе кивнул и больше вопросов не задавал.
Часа через два первый мальчишка очнулся и подал голос. Второй еще валялся в забытьи, но кожа с темно-изумрудной стала серо-салатовой, и Мари облегченно выдохнула. А затем с материнским укором глянула на «нашкодившего» профессора.
– Жить будут, – сухо буркнул Карпов.
– Выбрось эту дрянь из седьмой, – угрожающе зашептала моя наставница. – И все прочие ядовитые растения!
– Тогда в ней ничего не останется, – недобро рассмеялся Демон.
Вид он имел уставший и озабоченный, и все это время не отходил от кушеток, над которыми ворковала госпожа Пламберри. Каким бы хладнокровным он ни хотел казаться, судьба глупых мальчишек его волновала.
– Господин Эмбер, не соизволите ли вы нам объяснить, как оказались без сознания в закрытой для посещений оранжерее? – мягко, вкрадчиво, пробирая голосом до мурашек, поинтересовался Карпов у пришедшего в себя юноши.
Паренек нервно сглотнул, выпучив оба голубых глаза на профессора, и, кажется, с радостью бы отдал богу душу прямо на этой кушетке. Даже стал озираться в поисках какой-нибудь склянки с пометкой «яд». Тут я с ним была солидарна: разгневанный Карпов пострашнее Непентеса Неагрессивного.
– Не помню, сэр. Мы с Эрлом вышли из Академии… Зачем-то. Было холодно. Кто-то нам сказал… Нет, не помню! Чернота в голове, – виновато просипел мальчишка, настолько бледный, что сливался теперь цветом с голубыми простынями. – Я бы сказал, сэр, честно!
– Вот как? – озарил лицо пугающей ухмылкой Карпов. – Помочь вам вспомнить?
– Д-давайте… – покорно кивнул парень, явно не соображая, что задумал Демон.
– Не вздумайте! – я вскочила с койки и перехватила руку Андрея, уже направлявшуюся к бледному виску с пульсирующей венкой. – Он и без вас еле живой!
– Лучше допросить по свежим следам, заботливая мисс, – крякнул Эйвери позади меня. – Если кто-то приказал мальчишкам…
– Это не д-допрос, а варварство! – мой голос дрогнул.
Пальцы все еще крепко впивались в запястье Карпова. Он не спешил стряхивать мою руку и спокойно ждал решения лекаря и главного стража.
– Анна… Надо выяснить, что случилось, – наконец, выдала наставница, сочувственно поджав губы.
– Это больно! И… мерзко!
– Если не сопротивляться так яростно, как некоторые упрямые милые леди, то почти не больно, – пробормотал Карпов, бросив на меня виноватый взгляд. – Господин Эмбер, вы ведь впустите меня в свое сознание? Добровольно?
– Х-хорошо, сэр. Я п-потерплю, – мужественно заявил мальчишка и закрыл глаза.
Карпов кинул выразительный взгляд на свое запястье, изрядно побелевшее под моими пальцами, и я поспешно убрала руку, оставив после себя красные полосы.
– Простите, Андрей… – пробормотала покаянно и, дождавшись его красноречивого «кхе-кхе», добавила со вздохом: – Владимирович.
Демоническая ладонь легла на лицо парнишки, и тот почти сразу тихонько застонал. Ну да, не больно! Варвары… Я бросила осуждающий взгляд на Мари, но та лишь пожала плечами: надо так надо.
Впервые я наблюдала за процессом «Темного соединения» не изнутри, а снаружи. Карпов стоял неподвижно. Веки прикрыты, длинные ресницы слегка трепещут. Губы напряженно сжаты в тонкую линию.
Странно, он же говорил, что Мастеру процесс доставляет удовольствие? Что-то не похоже, что он на вершине блаженства… По бледному лицу прошла судорога, ресницы задрожали чаще.
– Мари, так и должно быть? – прошептала я наставнице, кивнув на стремительно белеющее лицо Андрея.
– Что? Ох, нет!
Она с силой оторвала от мальчика будто примагниченную ладонь профессора, тряхнула Демона хорошенько и в сердцах отвесила ему пощечину. Последнее было необязательно, Карпов уже открывал глаза. Видимо, «профилактическая мера» за опасную оранжерею.
– Ментальная ловушка? – мигом сориентировался Эйвери, подходя к растерянному Андрею, осевшему рядом со мной на кушетку. – Ты в порядке, мальчик?
Обращался он не к первокурснику, а к Мрачному Демону, на белое лицо которого успели пролечь сизые тени. Еле удержалась, чтобы не схватить его крепко за руку, не поправить растрепанные волосы, – так страшно мне стало. И что это за чертовщина?
– Вполне. Господин Эмбер прав, там только чернота, – хрипло прошептал Карпов и потер раскрасневшуюся скулу. – И путанный лабиринт, из которого нет выхода. Никогда не видел подобной магии, даже в арканском прошлом.
– Кто мог сотворить такое? И зачем? – сосредоточенно крякнул страж.
– Не похоже это на детские игры, Айзек…
– Сдается мне, покушение было вовсе не на мальчишек, – Эйвери взлохматил белый хвост, собранный у затылка. – Не окажись мы рядом, Андрей, твое сознание засосало бы в чертов ментальный лабиринт.
***
Я глянула на свои руки. Они снова мелко дрожали, теперь уже не из-за снега, а из-за волнения за мое чудовище. Тепло, украденное подушечками пальцев с мягких ламбикурьих кудрей, исчезло. Растворилось в нервном потрясении.
– Пойдемте, – бросил Карпов в мою сторону, поднимаясь с кушетки.
Вид у него был озадаченный и потерянный.
– Куда?
– Туда, – он посмотрел наверх. – Предлагаете мне самому объясняться с Джильбертой?
Восторженно подпрыгнув, я засеменила за профессором, как будто часы не показывали два часа ночи. В конце концов, ему и самому сейчас не помешает компания. Почему бы не моя?
Арчи был на месте. Сидел, грозно нахохлившись, на подоконнике и недовольно буравил меня глазками-молниями. Мол, как я посмела оставить его в такой торжественный момент, да еще наедине с негодующей мамашей. Впрочем, Джильберты в кабинете не наблюдалась. Выпустила пар и улетела коротать вечер в компании менее проблемных собеседников.
Карпов кивнул на свое кресло у окна, намекая, что я могу расположиться в нем. А сам сбросил пиджак на спинку стула для посетителей, устало расстегнул пару пуговиц на рубашке и вышел в спальню.