Страница 44 из 65
— Я не могу двинуться, — прошептал он.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Айви, глаза ее заблестели от слез. — Отец Бенджамин ждет, чтобы нас поженить. Нам нужно идти!
Позади них появилась другая девушка, одетая в легкое голубое платье подружки невесты, все грязное и в жирных пятнах. В руках она держала плачущего младенца в одном лишь перепачканном подгузнике.
— Айви, что-то не так? — спросила она.
— Алистер сказал, что не может пойти со мной, — проговорила Айви, утирая слезы тыльной стороной грязной руки.
Ребенок заплакал еще громче и настойчивей.
— Вставай! — прокричала девушка. — Ты разобьешь сердце Айви.
Алистер заметил у дороги телефонную будку. Если он продолжит двигаться вперед, то шансы еще есть.
— Куда ты собрался? — спросила девушка.
И голова Алистера упала обратно. Она нависала сверху, злая, полная решимости. А у него больше не осталось сил двигаться. Закончился воздух для дыхания. Не было выхода. Слезы заструились по его щекам.
— Какой позор. — Она уселась прямо на него, зажав ему руками рот и нос. Поначалу он сопротивлялся, цепляясь ей за руки, пытался оттолкнуть, но силы были не равны. — Ты никогда не заботился об Айви. Ни о ком, кроме себя, — проговорила девушка, с силой ударив его по лицу.
Нет воздуха, нет сил, нет борьбы. Он смотрел, как Айви прижимает к себе ребенка, которого забрала у подруги, поет ему песенку, и малыш начинает смеяться.
— Карусель у нас в саду, медвежонок, я иду. Раз – шажок, два – шажок, щекочу тебя, дружок.
«Сними ее с меня. Помоги мне. ПОМОГИ МНЕ».
Алистер боролся, пытаясь дергать ногами, но они лежали неподвижно, будто придавленные упавшим деревом. Девушка сосредоточенно зажимала ему рот и нос, надавливая все сильнее, пока в груди его не возникла обжигающая боль. Затем поползла вверх по шее, проникла в мозг, снова и снова взрываясь внутри, подобно фейерверку. Медленно наползала темнота, словно он смотрел внутрь постепенно сужающегося туннеля. Карусель у нас в саду, медвежонок, я иду…
Смех ребенка становился все глуше. Все усилия Алистера дышать были бесполезны, будто он находился под водой. Казалось, он стал невесомым, погружался все глубже и глубже. Он откинул голову назад, пытаясь поймать напоследок несколько крошечных пузырьков воздуха. До того, как исчезнет навсегда.
И тогда он увидел Китти.
Взгляд его замер на ее лице, а он скользил вниз, глубже и глубже, пока внезапно яркий свет не пронзил тьму, заполнив весь туннель.
Ее голос прокричал его имя.
— Алистер. АЛИСТЕР!
«Китти, это ты?»
Он пытался открыть глаза, но погрузился слишком глубоко. Теперь уже поздно. Он устал, очень устал.
«Просто дай мне поспать. Пожалуйста, дай поспать».
Глава 31
Понедельник, 6 февраля 2017
Поездка на поезде обратно в Суссекс заняла два часа. Забрав машину, Сэм направилась к дому Джейн Коннорс. Она была здесь менее двух суток назад, но мир за это время разительно изменился.
Сэм достала блокнот, раскрывшийся на странице со списком имен: отец Бенджамин, Джордж Кэннон, мать Карлин, Алистер Хендерсон.
Сэм почувствовала, как внутри у нее все сжалось, сделала глубокий вдох и вытащила из сумочки письма Айви. Стиснула их так сильно, словно бы они были ключом в тайный мир, куда ей отчаянно хотелось попасть. Потом вылезла из машины и направилась к воротам соседнего дома. В прошлый раз отсюда за Сэм так пристально наблюдала старушка, что ей сделалось не по себе. Деревянная табличка на воротах гласила: «Розовый коттедж», но арка над ее головой была пуста. Девушка медленно двинулась вперед, осторожно ступая по обледеневшей брусчатке, ноги дрожали от недостатка сна.
Когда Сэм, протянув руку, нажала на звонок у двери, все ее тело дрожало. Сильнее затянув пояс пальто, она ждала ответа. Нервы начали медленно сдавать. Внезапно она поняла, что едва ли готова встретиться с женщиной, находящейся по другую сторону двери. Девушка снова нажала на кнопку звонка, затем отступила назад, оглядывая дом сверху донизу. И заметила, как дернулась штора в одном из окон.
Сэм открыла блокнот на новой странице.
Женщине, которая оставила фотографию Айви на крышке гроба Отца Бенджамина.
Мы никогда не встречались, но я чувствую, будто знаю вас. У меня есть несколько писем. Полагаю, их написала та самая Айви с фотографии. Я отчаянно хочу встретиться с вами, чтобы узнать наверняка.
Вероятно, вы считаете, что пережитые Айви боль и несправедливость нельзя ни забыть, ни простить. Я тоже так думаю.
Мне бы очень хотелось с вами поговорить. Я – репортер, и полагаю, что мир должен узнать правду об обители Святой Маргарет. Но я уважаю ваши чувства. Ваша соседка миссис Коннорс подтвердит, что я буду действовать на ваших условиях. И не упомяну о том, что вы посчитаете неудобным.
Айви бы очень гордилась таким поступком. Ей бы хотелось поведать миру о произошедшем. Полагаю, что и вам тоже.
Пожалуйста, позвоните мне сегодня же. Ради Айви. Наверное, вы уже знаете, что у нас мало времени. Завтра обитель Святой Маргарет снесут, и тогда ее история будет похоронена навсегда.
Саманта Харпер
Сэм нацарапала внизу свой номер, затем сложила листок и сунула в щель для писем на двери. И пошла обратно по дорожке, зная, что за ней наблюдают. Она понимала, что, стоит ей забраться обратно в машину, старушка склонится над дверным ковриком и поднимет записку.
Она завела двигатель и уставилась на телефон, желая, чтобы он зазвонил. В зловещей тишине перед мысленным взором мелькали события последних двух дней. Несмотря на неумолимо несущееся вперед время, Сэм не знала, что делать дальше. Разговор с Китти Кэннон казался каким-то нереальным. Если Эльвира существовала, Айви должна была ее знать.
Сэм вновь взглянула на письма, отчаянно желая вытянуть Айви с их страниц. Могла ли она оказаться той седоволосой женщиной из коттеджа? Голова Сэм кружилась от усталости, наполняясь мыслями о бабушке и Эмме. И о Бене. Она так сильно по нему скучала. Наверное, стоит попытаться вновь. У них были непростые времена, но ради блага Эммы нужно приложить все усилия.
Сэм понимала, что пытается бежать от проблем, но не знала, как остановиться. Если бы она просто смогла поговорить со старушкой, распутать этот клубок, то, возможно, обрела бы частичку покоя и в собственной жизни.
Она вздрогнула, когда зазвонил телефон. Взглянула на экран.
— Привет, Фред. — В голосе Сэм отчетливо слышалось разочарование.
— Слушай, Мюррей вышел на тропу войны. Он хочет знать, где ты.
— Я же попросила тебя сказать, что заболела, — в панике пробормотала Сэм.
— Нет, ты сказала, что позвонишь ему позже и объяснишь все сама.
— Черт. Скажешь ему, что у меня мигрень, и я не смогу приехать? У меня нет сил с ним разговаривать. — Сэм посмотрела в зеркало и попыталась расчесать пальцами волосы, чтобы привести их в порядок.
— У тебя ужасный голос. Все нормально? — тихо спросил Фред.
— Не совсем, — пробормотала Сэм, вытирая смазавшуюся тушь.
— Ну, я немного покопался в архивах, в поисках того, что ты просила. Как написано в «Суссекс Таймс», согласно следствию, Хелена Кэннон долгое время пролежала в отделении нефрологии 6 (Нефрология (от др.-греч. νεφρός — «почка», и λόγος — «учение») — область медицины, изучающая функции и болезни почек.) брайтонской больницы с острой почечной недостаточностью. Каким-то образом рано утром 3 июля 1968 у нее в фистуле (Фистула (лат. fistula «трубка») — патологическое или искусственно созданное отверстие в теле.) сдвинулась игла, и женщина истекла кровью.
— Как это случилось? Кто дежурил той ночью?
Сэм услышала, как Фред стучит по клавиатуре.
— Медсестра по имени Кэрол Аллен. Во время следствия она давала показания, пояснила, что всю ночь у Хелены Кэннон была процедура диализа. По всей видимости, женщину надолго подключали к машине, у нее была почечная недостаточность в терминальной стадии (Терминальная стадия почечной недостаточности — стадия развития хронической почечной недостаточности, при которой заболевание переходит в завершающую стадию и угрожает жизни и здоровью человека.). Медсестра Аллен заявила, что та мирно спала, когда она в последний раз проверяла Хелену, и все было в порядке.