Сделка с совестью

– Янис, отстань от нее, – слышу в ответ недовольный голос Шаны.

– Кать, я о возрасте спросил. Совершеннолетняя?

– Да.

– А цифру?

– Двузначная.

– Еще точнее.

– Совершеннолетняя.

Я смеюсь. Ладно. Основное услышал. Завершаю разговор и поворачиваюсь к двузначной.

– Ай-яй, Алёна. Какая ты нехорошая девочка.

– Этого я в свой адрес и без тебя наслушалась. От тренера, – грустнеет она и тяжело вздыхает.

– Как ты травму получила? – интересуюсь я, вспоминая ее недавнее падение.

Молчит. Отворачивается к окну. Задаю новый вопрос, и снова молчание. Не девушка, а находка. Обычно они трещат без умолку, а тут своенравная, не хочет мне понравиться и каждый раз обжигает пламенем в глазах так, что где-то внутри царапает. Идеал. Почти. За исключением непредсказуемых реакций. Но это легко корректируется.

– Кажется, у тебя и впрямь проблемы, цветочек. Заодно и у меня. Сто лет не ухаживал за девчонками, поэтому без понятия, как расположить к себе такой колючий кактус, как ты. Но ничего. На месте разберемся, да? Поможешь мне?

Она поворачивается. Награждает насмешливым взглядом.

– Кактус? – переспрашивает повеселевшим голосом.

– Он самый, Алёна. Ты сплошь из колючек. Это надо исправлять. Потом сама спасибо скажешь, что я в нормальный цветочек тебя превратил. Без шипов и иголок. Знаешь хоть, что такое нежность?

Она снова отворачивается. Опять молчание. Ну какая же упрямая коза.

Через полчаса мы останавливаемся у полицейского участка.

– Куда ты меня привез? – Алёна переводит недоумевающий взгляд с вывески на меня.

– Ты же хотела пойти и написать заявление. Вперед.

Я снимаю блокировку с замков. Самому интересно, пойдет или нет. Совсем безбашенная или только притворяется?

– Без документов прям так все и кинутся принимать у меня заявление… – Алёна неуверенно кладет ладонь на ручку двери.

– Кинутся. Пять минут, Алёна, тебе на раздумья. – Я тянусь в карман пальто за сигаретами. – Считаешь, что заслужил это, – киваю на участок, – значит, получу по заслугам и там весь вечер проведем. Но можем иначе. Выбор за тобой.

4 глава

– Пять минут истекли, – говорю я, выкидывая окурок в окно. – Что надумала?

Поворачиваюсь и смотрю в задумчивое красивое лицо. Секунду мы с цветком изучаем друг друга взглядами, после чего Алёна убирает ладонь с ручки двери и расслабленно откидывается на спинку сиденья. Слегка усмехается.

– У тебя здесь какие-то друзья и связи? В чем подвох?

– Нет никакого подвоха. Можешь идти и писать на меня заявление. Примут даже без документов. Но имей в виду: доказать, что я принуждал тебя к действиям сексуального характера, будет проблематично. Ведь я пока не начинал этого делать, – намеренно делаю акцент на слове «пока», сохраняя невозмутимый и серьезный вид.

Алёна шумно вздыхает и отворачивается, а я встряхиваю головой, чтобы избавиться от мимолетной мысли впиться губами в ее рот и подтолкнуть к тому, чтобы девочка вышла из машины и устроила нам проблемы. Их будет немало: отец придет в бешенство, когда узнает, что я влип в новую передрягу, сам буду на взводе не меньше, еще и цветку прилетит за упрямство, потому что дико выбесит этой выходкой. Хотя… если у Алёны действительно покровитель влиятельный имеется, а ко мне – сильное отвращение, то на ее месте я бы пожаловался, чтобы тот устроил новому «ухажеру» показательные выступления с карательными мерами. И такого исхода нельзя исключать. Алёна лишь с виду милая, а внутри, похоже, та еще стерва. Со спортивной закалкой.

– Не пойду, – выносит она вердикт блеклым голосом. – Просто отвези меня на базу. И оставь в покое. Я способна трезво оценивать свои чувства. Ты мне не противен, но дико раздражаешь. Правда, не настолько, чтобы писать на тебя заявление. Продолжения знакомства с тобой не хочу. Ни за какие деньги. Или даже за красивые обещания. А будешь настаивать – получишь коленом в пах. Потом расцарапаю тебе лицо, и к кривому носу еще глубокие шрамы добавятся. Они хоть и украшают мужчин, но я бы на такого уже не обратила внимание.

– Прям пакет услуг «Все включено».

Я достаю из кармана карточку и кручу в пальцах.

Алёна переводит на нее взгляд. Хмурится.

– Может, передумаешь? – спрашиваю я.

– Тебе нужно поставить прививку от бешенства. Если не прекратишь меня донимать, я окажусь там с ручкой и листом бумаги, – кивает она в сторону участка. – А мне бы этого не хотелось. Повторяю, я сегодня неважно себя чувствую и буду очень благодарна, если отвезешь на базу и оставишь в покое. Обрати внимание на кого-то из девочек Кати. Вроде бы Маркелова тобой интересуется? Симпатичная, добрая, фигуристая. Рекомендую.

Я оцениваю бледный и уставший вид цветка. Отпустить? Похоже, придется. Штурмом эту стену не взял, делать подкопы и искать лазейки не хочу – не привык стучать в закрытые двери. Подыскивать правильные ключики – времени мало. На днях улечу домой и остыну. И так хватает проблем. Маркелова… Не в моем Вера вкусе. По крайней мере не настолько, чтобы потом отбивать прессинг ее отца. А вот на покровителя Алёны я бы взглянул.

– Хорошо. Поехали на базу, – киваю, соглашаясь.

Трогаюсь с места, делая температуру в салоне автомобиля на пару градусов выше, потому что девчонка дрожит. От холода или волнения – не хочу уточнять. Но ее я все равно хочу. Парадокс.

– Правда выкрал меня, чтобы привезти в участок? Или это спонтанное решение и импровизация? – нарушает Алёна молчание.

Заметно, что она не в духе. И не в форме. Ничего, солнышко, у всех бывают черные полосы. Вдруг я появился, чтобы они стали светлее? Зря сопротивляешься и нос воротишь. Случайных встреч не бывает.

– Правда. Задело, когда Катя отчитывала меня, как мальца, что девочку посмел обидеть. Ты же первая начала, Алён. Я всего лишь пригласил тебя в кафе и, сраженный наповал твоей яркой внешностью и черными глазами, очень громко думал, какая ты красивая. Да ты и сама прекрасно знаешь, что природа не обделила тебя внешними данными.

Поэтому и стерва такая, да, цветок?

– Красивая? – хмыкает она с досадой. – А хотелось бы, чтобы была здоровая.

– Нога болит?

– Болит.

Я улыбаюсь, а цветок снова хмурится. Но мне смешно вовсе не потому, что ей больно. Навеяло воспоминания.

– Несколько лет назад моя бабуля ногу сломала. В двух местах. Очень серьезно. Дед нанял женщину, чтобы приглядывала, пока он на работе, а вечером мчался домой и проводил с женой все свободное время: бульоны варил, по дому хлопотал, хотя мог на сиделку свалить эти рутинные обязанности. Кормил Варю с ложечки и следил, чтобы она съедала все до последней крошки.

– К чему ты мне это говоришь? – бесцеремонно перебивает цветок.

– К тому. Ты почему такая невежливая? Дослушай сначала.

Алёна фыркает, но замолкает.

– Бабуля плохо восстанавливалась, кость неправильно срослась. Пришлось заново ломать, ад начался по второму кругу. А Варя совсем не привыкла сидеть на месте и на фоне этого впала в жуткую депрессию. Стала сериалы смотреть бразильские, чтобы отвлечься, а потом ее вроде как затянуло. И вот каждый вечер дед домой приходил и начинал интересоваться, как поживают ее Хулио Игнасасы, а она ему в подробностях рассказывала: кто с кем поругался, переспал, кто на ком женился. Он так внимательно слушал, всегда вопросы задавал, словно ему и впрямь было это интересно. Я тогда в недоумении пребывал, думал, что Рим совсем умом тронулся: какие-то мыльные оперы обсуждает, бабские истерики. Чуть позже до меня дошло, зачем он это делал. Варя ведь плохо шла на поправку, мало ела, двигаться толком не могла, подсела на сериальчики и там нашла отдушину, а дед сильно переживал за нее, вот и разбалтывал, отвлекал, смешил и возвращал к жизни подобными окольными путями. Только по ночам выходил на террасу, когда бабушка засыпала, и взатяг полпачки выкуривал за раз. Прогнозы так себе врачи давали. Рим боялся, что Варя больше никогда не встанет. К чему я это рассказываю, Алёна? Ты правильно заметила. Я очень чуткий. А еще нежный. Да, хочу тебя заполучить, но и сильных чувств, как у деда с бабулей, тоже хочу. В силу характера бываю крайне темпераментным, трудно себя сдерживать, но я стараюсь не особо хулиганить. Очень стараюсь.