Сделка с совестью

– Хватит уже себя мучить. Давай я? Тебе понравится, – произношу тихо.

Цветок кривит губы в усмешке, в глазах мелькает разочарование.

– Я с тобой о серьезных вещах, а ты о сексе? Нет, спасибо.

Она снова отталкивает. Сильнее, чем в первый раз. Я поддаюсь. Какая отчаянная, дерзкая и упрямая. Это почему-то начинает раздражать.

– Я не за тем сюда приехала. Поищи для себя другой вариант. – Девушка дышит тяжело и прерывисто.

– Этими тренировками ты лишь больше загоняешь себя в тупик. Тебе нужно отдохнуть и переключить внимание.

– Вот ты и переключи его. На кого-то еще. – Она пытается встать.

Я ухмыляюсь. С радостью бы. Только неизвестно, где находятся эти переключатели. Ладно. Я тоже упертый.

– Если ты думаешь, что я не в теме, то ошибаешься. О травмах и поломках очень многое знаю. Не меньше твоего. Не нужно с таким настроением заниматься. Ты сама в себя не веришь. И не с того начинаешь. Так в уныние себя загонишь. Я в прошлом боксер. А недавно брат со скалы сорвался, полгода в больнице поломанный лежал. Потом мы с ним расхаживались, тренировались, я ни на шаг от него не отходил.

Девчонка смотрит заинтересованно. Но не верит. Я тянусь за телефоном. Сейчас будет обмен видео. Хотя не особо люблю смотреть, но то, которое собираюсь показать, в свое время засмотрел до дыр. С меня не убудет, если цветку станет легче. Травма и крах карьеры – это еще не приговор. Есть вещи куда страшнее. Самое главное в этих ситуациях – не терять веру и желание жить.

Нахожу в облаке файл, открываю и показываю девчонке. Она смотрит видео два раза. Молча. В глазах нет больше слез. Только потрясение. Да, спорт и амбиции – прекрасно, но, если что-то вдруг не срослось, это не конец света. Когда-то я тоже думал, что бокс в моей жизни навсегда, но оказалось, ошибался.

– Он же сорвался со скалы… Боже… какой кошмар… – Цветочек поднимает на меня огромные глаза.

– Мы в связке были. Я ошибся, и он отсоединил защиту, чтобы вдвоем внизу не лежать. Брат долго в себя не приходил, под вопросом было, останется он полноценным или будет инвалидом.

– С ним правда все хорошо? – спрашивает цветок.

– К счастью. И как ты, он не ревел, а вставал с кровати через боль, пару месяцев жил на одной лишь силе воли, брату до сих пор бывает несладко. В позвоночнике и плече пластины, но он нашел в себе силы вернуться к прежней жизни. И ты найдешь. Могу помочь.

Девчонка выразительно закатывает глаза. Потрясающий вид. Хочу. Только чтобы от экстаза так делала.

– Как тебя зовут? – продолжаю я напирать.

– Алёна.

Не сдерживаюсь и улыбаюсь. Теперь понимаю, почему всю ночь преследовала буква «А». Неужели снова все начинается?

– А меня Ян.

– У тебя пальцы дрожат, Ян, – замечает Алёна.

Сегодня можно не притворяться, что я со странностями. Пальцы дрожат, в ушах шумит от желания обладать. Еще и видео… Всё в совокупности – мощный удар по эмоциям. Давно такого куража не ловил. И забыл, какое это потрясающее чувство.

– Это из-за видео. До сих пор, бывает, кошмары снятся. Пережил непростой период. Выпьешь со мной кофе? – предлагаю я.

– Я не пью кофе.

– Чай?

– И чай тоже.

– Что ты любишь?

– Ничего.

– Я очень настойчив.

– Я вижу… – говорит она с укором. – Знаешь, какой у меня был псевдоним?

– Ну? – вопросительно изгибаю бровь.

– Шип.

Я смеюсь. Алёна Шип? Так вот почему цветочек?

– Намекаешь, что поцарапаюсь?

– Прямо говорю, что ничего со мной не светит. Не люблю настойчивых мужчин, которые не умеют держать себя в руках.

Похоже, у тебя проблемы, солнышко.

– А что так? Обижали?

Алёна встает, игнорируя мой вопрос, и неуклюже опирается на правую ногу. Тихо охает, морщится, чуть не падает. Я встаю с корточек и удерживаю, обнимая за талию. Алёна отстраняется. Поднимает на меня глубокий черный взгляд, снова обжигая жгучим пламенем.

– Завтра опять приду. Пока не согласишься выпить со мной кофе. Обожаю недоступных красавиц.

Она внимательно рассматривает меня, наверное, с минуту, а потом вдруг загадочно улыбается.

– С чего ты взял, Ян, что недоступная? Не было настроения, и нога болит, но я вовсе не против сходить с тобой в кафе. Идем? – произносит повеселевшим голосом.

– А как же «не пью чай и кофе»? – Я неверяще щурю глаза, не понимая, в чем подвох.

– Буду сок. Апельсиновый. И еще шоколадку. Желательно очень большую. А ты что будешь?

Я представляю Алёну, перепачканную сладостью со вкусом апельсина и шоколада, у себя во рту, и к дрожащим пальцам добавляются другие ощущения, которые опять выводят на эмоции.

– А я, Алёна, буду то же самое, – отвечаю, не сводя глаз с чувственных губ.

Цветок опять выразительно закатывает глаза. Но зря она так делает, потому что это открывает отнюдь не радужные для нее перспективы. Жгучий красивый дьяволенок. И нет бы сразу поймать себя на мысли, что несколько минут назад девочка не желала проводить вместе время, а сейчас вдруг с энтузиазмом согласилась подарить свое внимание, и это явно не просто так. Но я беспечно отмахиваюсь и веду Алёну в кафе, расположенное в соседнем корпусе.

2 глава

Я наблюдаю, как девчонка вгрызается в шоколадку зубами и пьет сок с такой жадностью, словно неделю сидела в закрытом подвале. Хочется у нее всё отобрать, чтобы не срывалась. Дозированно ведь нужно, но замечаний не делаю. Просто смотрю. Ничего сексуальнее давно не видел. Особенно когда она втягивает губами сок через соломинку, а потом их облизывает. Будто намеренно провоцирует.

– Ты не могла бы перестать это делать?

– Что? – Алёна поднимает на меня порочные глаза и приоткрывает влажный розовый рот.

Выражение лица довольное, сытое. Скольжу взглядом по губам, выше, и мы снова смотрим друг на друга. Не девчонка, а грех. Откуда же ты такая взялась?

Алёна, заметив, что я рассматриваю ее лицо и шею, отдергивается от соломинки так резко, будто прикоснулась к вскипевшему чайнику, а через мгновение расплывается в игривой улыбке.

– Извращенец. Хватит меня смущать. У тебя все на лице написано, – произносит кокетливо.

Да, извращенец. Потому что в это мгновение все мысли ниже пояса. Страшно спугнуть напором, но и времени ухаживать тоже нет. Всего семь дней, чтобы вдоволь насладиться этими ощущениями и роскошным телом, а потом опять Москва, работа, проекты, поручения отца. Не хочу терять ни минуты, пока нахожусь в этой глухомани.

– Сколько парней у тебя было? – озвучиваю я то, что действительно сейчас интересно. Упаси боже с девственницами дело иметь. Но ради нее, так и быть, сделаю исключение.

– Что? – Алёна обводит языком припухшие губы и устремляет на меня чуть недоумевающий взгляд.

– Ты не ослышалась. Парней сколько было?

– Ну… – задумывается. – Вопрос, конечно, бестактный. Но если тебе интересно… – снова повисает пауза, и вид у девчонки такой, словно подсчитывает.

Да ладно? Так много?

– Восемь, – твердо произносит она, щуря глаза. – Девятый, кажется, на подходе.

Взгляд выдерживает. Неужели не врет? Лет-то тебе сколько, Лолита? Где ты этих восьмерых успела подхватить? А девятый – это типа я?

– Я сейчас не про поцелуи, – решаю все же уточнить.

– Да, я тоже. – Алёна сама серьезность. – Ладно, Ян. Я наелась. Спасибо за угощения. Было вкусно. Мне пора отдыхать. Завтра рано вставать на пробежку. Потом обещала Кате с девочками помочь, провести тренировку вместо нее. Как-нибудь еще пересечемся.

Ну какая же упертая. Переживает, что ей не хватит со мной физических нагрузок?

– Я провожу?

– Конечно. Проводи, – слегка улыбается Алёна, тут же соглашаясь.

Узнаю этот хитрый взгляд. Что-то задумала, цветочек? Как избавиться от навязчивого внимания оборзевшего в край поклонника? Так я еще и не начинал «ухаживать», лишь почву сунулся прощупать И в поклонниках ходить не привык. На деле я эгоистичная тварь, которая знает тысячу и один способ заполучить свое. Но люблю изобретательных. Показывай, что умеешь, Алёна. А потом я. За девятерых буду.