Страница 5 из 15
– Я все пытаюсь понять, кому и зачем так поступать с тобой, – Коля нахмурился. Темноволосый и кареглазый, в очках с толстой оправой он выглядел старше своих семнадцати лет и серьезнее многих наших сверстников, а уж когда хмурился, тянул на лауреата Нобелевской премии по химии. – Если твоя теория верна, то кто-то должен был это сделать – стереть тебя из памяти всех знакомых с тобой людей и убрать следы твоего существования.
– Ты мне веришь? – ухватила я суть его рассуждений.
– Я верю, что ты в это веришь, – выкрутился он.
Шанса возмутиться мне не представилось – шаги в коридоре и поворот дверной ручки прервали нашу беседу. Мы с Колей заметались в поисках убежища. Он, прищемив палец, едва затолкал меня в шкаф, как дверь открылась.
– Будь на моем месте тетя Наташа, она бы удивилась, застав в спальне сына незнакомую девушку, – произнесла Ксюша, входя в комнату.
– Закрой за собой дверь, – велел Коля. – И подопри, что ли, ее стулом.
– Ты чего приперлась? – поинтересовалась я, вылезая из шкафа.
– Очевидно же, что я ни за что не останусь в стороне от этого дела. Ты все-таки моя сестра. При условии, что ты не врешь.
На Ксюшином лице был написан энтузиазм и острая нехватка приключений. Светлая челка прилипла ко лбу из-за пота. Должно быть, неслась сюда во весь опор.
Ксюшино желание помочь не имело ничего общего с нашими прошлыми отношениями. Мы с ней так много, как за последние сутки, не общались, даже живя в одном доме. Если и были у меня сомнения насчет того, что все это розыгрыш, и родные притворяются, что не помнят меня, то они окончательно развеялись.
Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, пока эти Пинкертоны строили планы относительно моей дальнейшей судьбы, я отвлеклась на рюкзак. Непривычно было наблюдать за Колей с Ксюшей и видеть их дружными. Зависть накатывала на меня удушливыми волнами. Это я, я должна быть на ее месте! Но вместо того, чтобы возненавидеть Ксюшу, я проклинала неведомых стирателей.
В рюкзаке кроме пары книг, тетрадей, письменных принадлежностей и протухших остатков обеда завалялись сотовый и кошелек. Телефон я убрала в карман джинс. Еще пригодится. А вот кошелек не торопилась прятать. Его мне подарила мама на восьмое марта. Странно было касаться его. Покажи я кошелек маме, она бы отрицала, что видела его, не говоря уже о том, чтобы дарить его незнакомой девушке. Между тем, вот он – у меня в руках.
Я открыла кошелек и проверила наличность: тысяча триста рублей. Не пошикуешь. Знала бы, что меня ждет, была бы экономнее.
– Что это? – Ксюха выхватила у меня кошелек.
Я дернулась, забрать его, но проследив за ее взглядом, застыла. Сестра уставилась на фотографию в прозрачном отделении. Когда-то я лично ее туда вставила и забыла о ней. Фото превратилось в одну из повседневных вещей, которые всегда с нами, и на которые мы со временем перестаем обращать внимания. Есть они и есть. Но учитывая ситуацию, снимок был сравним со случайно найденным кладом отчаявшимся золотоискателем.
На фотографии была запечатлена вся наша семья: я, мама, папа, Ксюша и даже Бакс. Мы стояли в обнимку на лужайке перед домом. Правда Ксюхино лицо я после очередной ссоры в порыве гнева закрасила черным фломастером, но лица остальных были четко видны. Родители вели себя со мной не как с чужой. Чувствовалось, что они меня знают и любят.
– Так вот как ты ко мне относишься, – пробормотала Ксюша.
– Подумаешь, – я пожала плечами, – все сестры терпеть друг друга не могут. Это закон природы.
– Я начинаю радоваться, что у меня нет старшей сестры.
Я заподозрила, что Ксюха откажется мне помогать. С нее станется. Но желание поучаствовать в чем-то интересном взяло вверх.
– Это доказательство, – Ксюша подняла кошелек над головой. – И хотя я по-прежнему тебя не помню, фотография подтверждает, что мы знакомы.
– Вот это да! – обрел дар речи Коля. – Похоже, стиратели не добрались до твоего рюкзака и в нем сохранились улики.
– Какие стиратели? – спросила Ксюша.
Мы с Колей посвятили ее в теорию о группе лиц, которая стерла память обо мне у всех знакомых мне людей. Ксюха слушала и одобрительно кивала. Под конец рассказа я забрала у нее кошелек и спрятала в задний карман. Этот снимок был единственной вещью, связывавшей меня с прошлым. Я собиралась хранить его, как драгоценность.
Ксюша согласилась с теорией о стирателях и заявила, что мы обязаны их найти. Только так можно восстановить меня в правах на семью. «Хотя, – добавила она, – я не уверена, что хочу вспоминать такую сестру».
Пока я боролась с желанием придушить ее, Коля изучал мой дом в подзорную трубу. Возня на лужайке полностью завладела его вниманием.
– Куда ты смотришь? – не выдержала Ксюша. Толкнув Колю локтем, она заглянула в окуляр трубы. – Ого! У дома целая делегация.
Настал мой черед всех распихивать. Из окна я и без трубы видела, что около дома стояли два черных автомобиля, но лишь добравшись до подзорной трубы, разглядела их владельцев – троих мужчин и женщину, одетых в одинаковые серые плащи, из-под которых выглядывали костюмы того же непримечательного цвета. Их лица также имели сероватый оттенок, словно они несколько лет не выходили на солнце. Осень выдалась дождливой и пасмурной, но не до такой же степени.
– Это люди в черном, – прошептал Коля. – Они явились за тобой, Света.
– С чего ты взял? – поинтересовалась Ксюша. – Они, кстати, в сером, так что ты не прав.
– Цвет значения не имеет, – настаивал Коля. – Ты вглядись в них. Они похожи как клоны.
– Люди в черном, клоны, – бормотала я, наблюдая за незнакомцами в подзорную трубу. – Почему вы решили, что они пришли по мою душу?
– Это очевидно, – сказала Ксюша. – Ведь их вызвала мама.
Я выпрямилась:
– И ты молчала?
– Не было подходящего случая сообщить тебе об этом.
– Теперь случай самый подходящий, – заверила я.
Ксюха достала гель для рук и выдавила немного на ладонь. Она всегда так делала, когда нервничала, и когда не нервничала тоже. Привычный ритуал показался мне до боли родным, и я едва удержалась, чтобы не обнять сестру. Сделаю это, и мы обе не отмоемся до конца наших дней.
– Утром мама не нашла тебя ни в одной из комнат (поверь, она обыскала каждую), – сказала Ксюша, протирая руки. – Тогда она позвонила в полицию и рассказала о тебе и твоем побеге. Ей ответили, что немедленно пришлют кого-нибудь, разобраться на месте. Я как раз шла рассказать вам об этом.
– Четыре человека на одну Свету? – сказал Коля. – Они ловят беглого рецидивиста или одинокого подростка?
Я снова наклонилась к подзорной трубе. Про себя я прозвала представителей соцопеки четверкой. Они действовали как слаженный механизм и воспринимались как единое целое. Так вот четверка и родители стояли на крыльце и о чем-то беседовали. Мама и папа выглядели взволнованными, четверка, напротив, сохраняла спокойствие. Их лица не выражали эмоций. Прямо роботы какие-то. Я рассмотрела каждого из них вплоть до незначительных деталей. Откровенно говоря, это оказалось самым скучным из моих наблюдений. Четверка была похожа между собой до мелочей. Цвет волос и глаз – и те совпадали. Не иначе среди требований приема на работу в полицию сказано, что берут исключительно темноволосых и сероглазых.
Родители пригласили четверку в дом. Это затрудняло слежку, но я не могла оторваться от окуляра. Присутствовало в этих людях нечто странное и смутно знакомое. Жаль, на Колину память нельзя было рассчитывать.
– Я видела похожие глаза прежде, – после нескольких минут мучительного раздумья меня озарило. – Вчера. У тети Вали.
– У тети Вали светло-голубые глаза, – сказала Ксюша.
– Именно! – встрепенулась я. – Вчера, когда все еще было в норме, мы с тобой, Коля, возвращались из школы и встретили тетю Валю, которая, как обычно, стояла на углу со своим лотком. Она поздоровалась с нами и предложила купить пирожки. Помнишь? – я вгляделась в лицо друга, но прочла на нем недоумение. – Неважно. Ты сказал, что она как-то необычно на меня смотрит, и я обернулась. Тогда я заметила, что у нее серые глаза, но не придала этому значение. Я забыла, что у тети Вали голубые глаза.