Страница 2 из 12
Это конец!
– Не ори! – рявкнул мужской голос и убрал руку ото рта.
А кричать совсем даже не хотелось…
Вернее, в голове и мысли не было, чтобы позвать на помощь. А если бы даже такое желание и возникло, она бы все равно не смогла этого сделать. Страх парализовал все тело.
Ручищи схватили ее за плечи и развернули.
Последующие действия происходили как в тумане.
Он распахнул на ней шубу! В воздухе что-то блеснуло, и она услышала треск ткани…
Это была ее кофта… Он разрезал ее!
Потом она почувствовала, как по холодной коже потекло что-то теплое, а внутри защипало…
Земля поменялась местами с небом, и Ольга ощутила, как что-то мягкое, пушистое, но ужасно холодное принимает ее в свои объятья.
– Зачем же? – услышала она свой голос откуда-то издалека. – У меня есть муж…
– А мне насрать!
– Но я его люблю!
И тьма, еще более густая, чем та, которая царила в парке, поглотила ее, растворяя и расщепляя тело и душу на атомы.
Олег сидел в комнате охраны круглосуточного супермаркета, напротив стены, увешанной мониторами.
Вдруг ни с того ни с сего на душе стало тоскливо…
Он посмотрел на часы.
Двенадцать.
Полночь.
«Странно, – подумал он. – Что это со мной?»
За тоской в душу пробралось безразличие.
Эта бестолковая работа, пустой мир, бесцельная жизнь.
Он всегда был благодарен Богу за жизнь, он каждый день благодарит его за жену, которую безумно любит и не представляет своей жизни без нее.
И вот сейчас ему, непонятно с чего, все стало безразлично.
Олег взял кружку и отхлебнул кофе. В следующий момент он услышал звон бьющегося стекла.
Посмотрел на пол на осколки от кружки.
«Ничего не понимаю».
Олег взял трубку телефона и набрал номер жены.
– Абонент не отвечает или временно не доступен, – монотонно ответил женский голос.
Олег нажал «отбой» и набрал домашний номер.
Трубку взяла теща.
– Мам, Оленька уже вернулась?
– Нет, Олежка, ее еще нет. Я уже начинаю волноваться.
– Не переживай. Я сейчас позвоню на работу и узнаю, во сколько она ушла. Тогда перезвоню тебе.
– Давай, сыночек. Буду ждать.
Олег снова нажал «отбой» и уже трясущимися пальцами набрал рабочий номер Оли.
Никто не отвечал.
– Да, говорите, – наконец ожила трубка.
– Варвара Михайловна, здравствуйте. Это Олег вас беспокоит.
– Здравствуй, Олежка, а Оля уже ушла.
– И давно?
В трубке повисла пауза.
– Часа полтора, не меньше.
– Спасибо, Варвара Михайловна.
– А что, она еще не вернулась?
– Нет. Но я думаю, она скоро придет. Спасибо. Спокойной ночи.
Он положил трубку на аппарат и потер лицо ладонями.
«Что-то случилось. Я уверен, что-то случилось».
Зазвонил телефон. Олег рывком схватил трубку.
– Оленька, это ты?
– Сынок, это я. Ну что там? Она еще на работе?
– Нет, мам, она полтора часа тому назад ушла.
– Господи! Ей до дома добираться максимум час!
– Только не паникуй. Я уверен, с ней все хорошо и она вот-вот войдет в двери.
– Да, Олежка, ты прав. Ну ладно, не буду тебе мешать работать. Если что, я тебе позвоню.
На столе завибрировал его мобильный телефон.
Он положил трубку и схватил его. На дисплее горели спасительные буквы: «Олечка».
– Привет, Оленька. Я уже волноваться начал, – затараторил он в трубку.
– Здравствуйте, – отозвался мужской голос.
Олег замер.
– Кем вы приходитесь Власовой Ольге Викторовне?
– Мужем, – еле слышно произнес Олег.
– Не могли бы вы подъехать в первую городскую больницу. Ленинский проспект…
– Я знаю, где это. Спасибо. Сейчас буду.
– С вами все в порядке? Вы сами доедете?
– Конечно. Со мной все отлично.
Олег отвечал монотонно. Ни горя, ни тоски, ни страха, ни паники. Ровным счетом ничего.
В один миг внутри все умерло.
Через двадцать минут он бежал, ничего не видя вокруг, по больничному коридору хирургического отделения. У него была одна цель – операционная.
Он был не в состоянии звонить теще и уж тем более предупреждать кого-либо на работе.
Просто ушел, и все.
И вот теперь он здесь, в здании с невыносимо кремовыми стенами и тошнотворным воздухом, наполненным запахом лекарств и дезинфекции.
Что с ней?
В каком она состоянии?
Он не знал.
Сказали, что в операционной, и все.
Что случилось?
Он тоже не знал. Никто не сказал. Да это было не важно.
Главное сейчас она! Чтобы жила!
Он был готов на все, даже отдать свое сердце, ради ее спасения.
Ему не нужна жизнь. Пусть живет она. Ее жизнь для него важнее, чем его собственная.
Олег распахнул двери операционной, санитары тут же подхватили его под руки и выволокли в коридор.
– Вы что, совсем с ума сошли? Там операция идет! Туда нельзя!
– Там моя жена! Что с ней?
Они усадили Олега на стул.
– Давайте не будем делать скоропалительных выводов. Подождем врача.
«Господи, какие выводы? О чем они говорят?»
– Может, ей нужен донор? Берите у меня все, что хотите, только пусть она живет!
Двери операционной открылись, и в коридор вышел хирург. Он снял с лица повязку и вытер тыльной стороной ладони лоб.
Олег встал с дивана и пошел ему на встречу.
– Как она? Она жива?
– Вы кто? – строго спросил врач.
– Я? Муж.
– Мне очень жаль. Мы не смогли ничего сделать. Рана была слишком глубокой, – равнодушно сказал хирург.
– Нет! Я вам не верю, – пятясь назад, произнес Олег. – Я не верю вам! Этого не может быть!
Олег подошел к врачу вплотную и ткнул ему в грудь указательным пальцем.
– Вот я сейчас пойду домой, и она придет…
– Успокойтесь, я…
– Вы слышите меня? – заорал Олег. – Она придет!
Он развернулся и со всех ног бросился бежать по коридору.
– Завтра можете забрать тело! – крикнул ему вслед врач.
Олег распахнул дверь и вошел в квартиру. Все его действия были четкими и быстрыми, но нервными. Глаза бегали, руки тряслись, лицо серого цвета покрыто испариной. Первым делом он пошел на кухню и поставил чайник.
– Сейчас она придет, – бормотал он себе под нос. – Совсем скоро она войдет в эти двери.
– Олеженька, что случилось?
В дверях кухни появилась взволнованная теща. Она пристально смотрела на него и уже, кажется, все поняла.
Олег, обессиленный, сел на табурет.
– Почему ты не на работе? – спросила она, но не для того, а чтобы хоть как-то отсрочить траурную минуту.
Она, держась за стены, дошла до Олега и села с ним рядом.
– Они позвонили мне на работу и сказали ехать в больницу. Я приехал, а они меня обманули!
Зинаида Григорьевна старалась сохранять спокойствие.
– Они сказали, что она умерла, но ведь это неправда, мама, неправда!
Она видела бледное, осунувшееся лицо Олега, потухший взгляд, и сердце сжималось от боли. Она еще до конца не могла поверить, что потеряла дочь, наверное, потому что не видела ее. Но уже сейчас она решила для себя, что должна держаться ради Олега, единственного теперь уже родного человека на Земле.
– Я точно знаю, что она жива! Я чувствую холод внутри, тревогу, я не чувствую биения ее сердца, но я точно знаю, она придет!
– Олеженька, тебе нужно отдохнуть, пойдем в комнату.
– Нет, что ты, мама, я не могу уйти. Надо дождаться Оленьку. Я уже чайник поставил. Хочешь чаю, мама?
– Да, сынок, хочу, – прошептала Зинаида Григорьевна и заплакала.
– Ну что ты, мама, не плачь. Сейчас я заварю тебе чай с мятой. Это божественно! Оленька любит чай с мятой.
И Олег засуетился на кухне, доставая чашки на троих, заварной чайник, в который бросил две чайные ложки заварки и щепотку мяты.
Через пять минут стол был накрыт.
– А вот и Оленька! – Олег улыбался, не сводя глаз с дверного проема кухни.