Незримое сражение

…Вот идет еще совсем молодой парень. Его после окончания курсов бухгалтеров направляют в родной Кондол Пензенской области на работу. Весело парню. Отныне он сможет самостоятельно работать, помогать родным, но…

Война. Окровавленный сапог фашистов топтал земли Украины, Белоруссии, Прибалтики. Стальной клин рвался к сердцу Родины — Москве.

Сергею Белову еще не было и восемнадцати, когда он попросился добровольцем на фронт.

Кто из нас может сказать, когда, в какую минуту пришла к нему зрелость, когда он почувствовал себя взрослым? Нет, не по годам. По восприятию мира, по своему возмужанию. Сергей Степанович убежден: для него — это та минута, когда надел военную форму, когда поклялся защищать Родину до последнего удара сердца.

Первое ранение старшина пехотной роты Белов получил в битве за Москву. Рана зажила, и уже через два месяца он был в разведвзводе одной из дивизий Юго-Западного фронта. Потом — второе ранение. После лечения в госпитале Белов возвращается в родной Кондол. Но он еще мог носить оружие, он еще мог и должен был воевать. Ведь враг еще не разбит.

В 1943 году стал чекистом. «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», — запомнил тогда на всю жизнь слова Феликса Дзержинского.

Через полгода Белов едет в Киев на учебу.

Война заканчивалась. Бился в предсмертной агонии фашизм. Советская Армия избавляла Европу от коричневой чумы. Люди начали восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство.

Свет новой жизни принесли воины Советской Армии и на западноукраинские земли. Хлебом-солью встретило население своих долгожданных освободителей. Но строить новую жизнь мешали оуновские головорезы.

Кажется, недавно, а вот скоро уже два года, как он прибыл на Тернопольщину. И сколько за это время таких вот недосланных ночей! Впрочем, что они по сравнению с теми ночами, в которые седеют матери, увидевшие убитыми своих детей. Он должен защищать их. Он обязался помочь людям жить счастливо — это его долг…

Тихий стук в дверь прервал его воспоминания. Вошел дежурный:

— Товарищ старший лейтенант, к вам просится какой-то человек.

— Пусть войдет.

В кабинет вошел Ярема Провальный. Старший лейтенант сразу узнал его.

— Проходите, садитесь, — указал на стул и, пока садился Ярема, успел восстановить в памяти обстоятельства, при которых впервые встретился с ним.

Это было прошлой весной. Операция по уничтожению банды, которую возглавлял оуновец по кличке «Серый», была проведена успешно. В бункере, где прятались бандиты, найдены медикаменты, оружие немецкого производства, несколько листовок. А место расположения бункера указали чекистам два крестьянина, которые видели, куда прятались бандиты. Один из них сидел сейчас в кабинете Белова.

Растрепанные волосы на голове Яремы, побелевшие последней ночью, напоминали тучи, разорванные ветром. Глаза, затуманенные слезами, смотрели на Белова. Видно, случилось что-то страшное.

— Успокойтесь, — поднес Яреме стакан с водой. Пока посетитель говорил, он не перебивал. Слушал.

Лишь после окончания рассказа спросил:

— Так, говорите, одного из бандитов вы узнали. Вы назвали его Гараськой. Фамилия его Ястрив? Да? Закурите, — протянул пачку сигарет.

Тонкая нить дыма повисла в воздухе и поползла в сторону окна. Хорошо натренированная память чекиста восстановила картину двухмесячной давности.

Возвратился домой. Усталый. Хоть было уже поздно, в окне его комнаты горел свет. «Может, сын заболел?» — мелькнула тревожная мысль. Ускорил шаг. Дверь открыла Лиза, жена. «К тебе каких-то два парня, — тихо предупредила. — Ждали, ждали тебя, да так и уснули».

Когда Белов вошел в комнату, двое еще совсем юных хлопцев вскочили на ноги, но, увидев Сергея Степановича с женой, виновато улыбнулись. Дальше рассказали обо всем. Как их бандеровцы обманули, как вынуждали доставать еду, быть связными, распускать фальшивые слухи о Советской власти, терроризировать крестьян сел Лозы и Катюжаны. Хлопцы поняли всю лживость оуновской пропаганды и не хотят, не могут идти против своего народа. Ведь люди повсюду смотрят на них, как на убийц и, организовывая отряды самообороны, дают вооруженный отпор.

На следующий день Белов с хлопцами был в районном комитете партии. Подыскали им работу. Но через месяц хлопцев нашли мертвыми. «За измену нации» — прочел Белов в записке, подброшенной возле мертвых. Большие кривые буквы врезались в память чекисту. Это был почерк бандита пад кличкой «Сокол», который вот уже около двух лет убивал ни в чем не повинных людей в Кременецком и Вишневецком районах, сжигал дома активистов, мстил всем, кто стремился к новой жизни. Долгое время следил за хитрым оуновцем Белов, но поймать его не удавалось.

Месяц назад в перестрелке с бандитами был убит «Сичкарь». Смерть «Сичкаря» показалась Белову странной. Оуновец был убит с близкого расстояния — прямо в затылок. «Прибрали, потому что был опасен им», — высказал предположение старший уполномоченный отделения Андрей Коваленко. В кармане оуновца была найдена записка. В ней сообщалось, что «в бою с советами убит «Сокол». «Сокол» — это кличка Гараська Ястрива, уроженца Вишневецкого района. Белову было известно, что он — один из тех, кто принимал участие в секретном совете, состоявшемся в июле 1944 года недалеко от Тернополя, в урочище Черный лес. Перед головорезами УПА, которых оставляли на западноукраинских землях, выступал худой немецкий офицер в мундире полковника вермахта, он давал указания, как действовать после ухода немцев с советской территории. Зная «Сокола», Сергей Степанович не поверил тогда записке, найденной у «Сичкаря». И сегодняшняя встреча Яремы с Гараськой подтвердила его догадки — «Сокол» живой и продолжает свои кровавые действия, а запиской, которую он специально подкинул, не пожалев для этого своего боевика, «Сокол» только хочет запутать следы. Хитрый бандит.

И еще — важное. Неделю назад был арестован «районный проводник» под кличкой «Джура». Он сознался, что седьмого августа должен выйти на связь с одним из членов референтуры СБ. В назначенное для встречи место был отправлен «Джура» с двумя сотрудниками отдела НКВД, но на явку никто не пришел. А что, если оуновцем, который должен был выйти на связь, был…

Сергей Степанович приказал ввести «Джуру».

— Говорите, что должны были встретиться с членом референтуры СБ? — в голосе Белова не слышалось прежней усталости, будто не было бессонных ночей.

— Да.

— С кем именно?

— Не знаю.

— Но на связь никто не вышел. Так на следующую вы должны… — Белов замолчал. Хорошо изучив систему оуновской связи, был убежден, что бандит знает и место запасного пункта встречи.

— Да, я должен через два дня между 10 и 11 часами ночи ждать в шестом пункте.

Сергей Степанович прошелся по кабинету. Через два дня. Значит, завтра. «Что ж, на этот раз на встречу с бандитом пойду я».

— А что, если эсбист не придет и на этот раз?

Внимательно посмотрел «Джуре» в глаза. «Ну, районный проводник, в правдивости твоих показаний мы скоро убедимся, так что можешь не крутить».

— Несколько западнее шестого пункта есть большое дерево. Под ним находится деревянный ящик, вкопанный в землю. Это наш «мертвый пункт». Если встреча не состоится, в ящике оставят грипс.2 В нем должны быть указаны задания для моей боевки.

— Пункт известен только вам?

— Нет. О нем знает заграничный провод.

— Вы знаете «Сокола»? — этот вопрос Сергей Степанович задал неожиданно и впервые.

— Знаю, точнее, знал ли я «Сокола». Дело в том, что он уже мертв.

«Вот так, — подумал Белов. — Значит, «Сокол» не только для рядовых бандитов «убит».

— Что ж, увидим. Может, это так, а может, и нет. Когда вы последний раз встречались с «Соколом»?

Чем больше Белов слушал о Ястриве, тем больше почему-то был уверен, что бандит жив. И на встречу с «Джурой» должен прийти именно «Сокол». За два года работы на Тернопольщине Сергей Степанович разоблачил немало врагов, но этот по своей хитрости и коварству превосходил других.

2

Записка.