Angst

Так, пятиминутка ненависти закончена, переходим к делу. И снова у нас в программе вечная трагедия. Только на этот раз не Ромео и Джульетта, а, скорее, вольная трактовка Страданий юного Вертера. Очевидно, что парень был душевнобольным: здоровый человек навряд ли стал бы трахать полуживе тело, какие бы чувства он не испытывал к трупу при жизни. Но и вряд ли это была банальная похоть. Моё паучье чутьё подсказывает мне, что всё же причиной стали чувства. «Я любил ее. Своей е…ой любовью … Я помню, как под осознал всю кристальную чистоту и красоту любви. Во что же мой мозг ее превратил». Конечно, это не оправдывает его. Но я говорю это лишь к тому, что даже в сердце самого сурового мужика, который ест гравий с молоком на завтрак и бреется топором, живёт маленький рыцарь. Рыцарь, мечтающий найти свою прекрасную даму сердца, посвящать ей подвиги и любить самой что ни на есть платонической любовью. Просто чаще всего голос этого рыцаря заглушается криками шута-писюна, который постоянно орёт: «Трахни её! И её трахни! Всех трахни!» Ну, или как в этом случае, другими нездоровыми голосами. Но это не значит, что полигамия – это мужская природа. Наоборот, человечество как вид, возможно, возникло именно благодаря социальной моногамии. И к появлению этой моногамии свою волосатую руку приложил, в том числе и мужчина.

Эта смелая гипотеза принадлежит американскому антропологу, Оуэну Лавджою. Копаясь в несвежих останках наших далёких предков – ардипитеков, учёные заметили, что клыки этих обезьян как у самок, так и у самцов примерно одинакового размера. Хотя обычно у самцов, например, современных человекообразных обезьян они больше: приматам постоянно надо качать понты перед сородичами, сражаться за самок и всячески показывать, кто здесь царь и ферзь. У ардипитеков, по всей видимости, необходимость конкурировать за даму сердца отпала: они мирно уживались с другими самцами и клыки постепенно атрофировались. Возможно, в какой-то момент в мозгах палеомужиков произошел сдвиг и вместо того, чтобы пытаться контролировать всех самок, они стали выбирать одного постоянного партнёра. Это была, конечно, не любовь, но вид перешел к моногамии.

В пользу этой теории говорит ещё один факт. Наши предки предпочитали клепать детёнышей сравнительно редко и мало, но при этом долго заботились о потомстве: оберегали детей, отдавали их в кружок наскальной росписи и всякое такое. Умными словами это называется «К-стратегия размножения». При данной стратегии моногамия становится выгодной как самке, так и самцу. Папа-ардипитек приносил много еды маме-ардипитеку и защищал её от саблезубых уток. А взамен получал гарантированную возможность передать свои гены, ну и регулярный секс, куда же без него. У мамы-ардипитека же, помимо еды, появлялось больше времени для ухода за ребенком и гарантия того, что и она, и малыш-ардипитек выживут. Такая вот древняя семейная идиллия. Если бы при такой стратегии размножения самцам приходилось ещё и драться между собой, то шансы на выживание у вида были бы малы. Ведь в разборках «пещера на пещеру» часто доставалось и самкам – молодой яжматери приходилось бы защищать себя и потомство в одиночку. Причём не только от хищников, но и от своих же сородичей. А возникшая социальная моногамия снизила смертность среди самок. К тому же в данной ситуации самки предпочитали не брутальных драчунов, которые махали своей здоровенной дубиной направо и налево, а хозяйственников, которые приносили больше еды и лучше заботились о потомстве. Это, в свою очередь, стало стимулом развития прямохождения. Такое поведение передалось и австралопитекам, чьими предками были ардипитеки, и позволило им расселиться по всей Африке. Ну а от австралопитеков эта модель передалась и нам. И именно моногамия, а не возникновение каменных орудий и увеличение черепушки, по мнению Лавджоя, позволило человеку не только выжить, но и заселить всю планету. Причиной перехода к моногамии Лавджой называет сдвиг в нейрохимии древних приматов. Их мозг стал вырабатывать уникальный коктейль из гормонов: дофамина, серотонина и нейропептида Y в определённой пропорции. Этот коктейль свойственен и нам, а нашим предкам он помог выработать чувство сопереживания и усилил их социальные навыки. Однако что послужило предтечей такого кардинального перекроя сознания – доподлинно неизвестно до сих пор.

Человечество прошло долгий путь: от обретения самосознания до декартовского «Cogito ergo sum» и дальше. Сегодня люди пытаются создать электронный мозг по своему образу и подобию – интеллект искусственный, экспериментируют с нейросетями. Но мы до сих мор не знаем, какой была отправная точка нашего путешествия. Существует множество теорий возникновения и развития человеческого разума, однако ни одна из них не даёт ясного ответа на вопрос, что же стало критическим толчком взрывного развития человеческого мозга, увеличившегося в два раза за два миллиона лет. «Самой радикальной трансформации, отмеченной у самого сложного органа за всю историю существования жизни на земле» по мнению биолога Карла Лумхольца. Ведь развитие нашего мозга в десять раз превышало темп эволюции. Нулевым километром было, бесспорно, обретение сознания и самосознания, более широкого, чем у других животных. Но тогда какое событие предшествовало этому? И почему тоже самое не случилось с нашими ближайшими родственниками – шимпанзе, которые, при всей их интеллектуальной развитости до сих пор не эволюционировали хотя бы до уровня питекантропа. Одна из самых интересных гипотез гласит, триггером к нашему умственному развитию стали псилоцибиновые грибы, распространённые на территории Африки. Употребление их в пищу привело к столкновению древних приматов с сильнейшими трансцендентными переживаниями и переходом их сознания на принципиально иную ступень. Подробно эта теория описана американским психонавтом (это официальный термин) Теренсом Маккеной и подробно останавливаться на ней я не буду. Но интересна сама мысль, что, возможно, всё, что мы породили: Шива-разрушитель, Квантовая механика, Джоконда, фашизм и Эмпайр Стрейт Билдинг является лишь следствием сильнейшего трипа. Трипа, возникшего у человекообразных обезьян случайно, под воздействием галюциногенных грибов. И тогда все разговоры о естественности полигамии или моногамии, того или иного человеческого поведения бессмысленны. Ведь получается, что человеческий разум по своей природе искусственен, а первый обладатель искусственного интеллекта – сам Человек.

29.01.18

Я спрятался от ветра в зелёном «Перекрёстке», куда зашёл за пачкой дрянных сигарет с «фруктовыми» кнопками и газировкой. У дальней кассы молодой смуглый охранник в чёрном кителе нелепо флиртовал с тощей женщиной, чей срок годности явно подходил к концу – зрелище это бодрило сильнее стылого ветра. Мир приматов, к которому принадлежит каждый из нас, пропитан спермой и склеен вязкой вагинальной смазкой. Какие бы панельные лабиринты мы себе ни городили, какие бы заповеди на них ни калякали, стены эти всё равно начинают мироточить человеческими выделениями и покрываются трещинами. А люди, движимые живительным коктейлем из страха и инстинктов, непременно будут стараться протиснуться сквозь эти трещины поближе к бессмертию и наслаждениям. Не мудрено, что находятся проводники, готовые показать короткий путь – через щёлочки и дырочки провести туда, куда нужно вам. Естественно, за звонкую монету.

Ешьте мой член!

О секс-сектах, охотницах и работе ртом.

Старые добрые времена олдскульных сект, адепты которых дружно пили «Юпи» с цианидом и летели на Сириус, прошли. Сегодня уже никого не интересует какое-то там царствие небесное или посмертный билет на космический корабль. Даже воду в банках перед телевизором никто не заряжает. Не осталось и мессий, которые собирали бы стадионы и доводили эти стадионы до оргазма. Однако не стоит думать, что культы исчезли, совсем нет. С тех пор как старик Хаббард изрек свое знаменитое «хочешь заработать много денег – создай религию», ничего не изменилось. Просто спасители измельчали и деградировали в разномастных гуру, секс-коучей и прочих тренеров обольщения.