Angst

Не стоит думать, что базовый доход – это такая государственная прививка от стресса, которая поможет сохранить ваш мозг. Это не манна небесная и не государева щедрость. Это банальные инвестиции: любой современной экономике нужны мозги, а не руки. Ведь правда в том, что неквалифицированный труд скоро станет никому не нужен. Крутить гайки или баранку будут роботы: быстрее, дешевле, да и ещё не пить при этом водку. Только вот у таких инвестиций есть главный минус. Жить в грязи и стоически переносить лишения ради какой-то призрачной цели можно довольно долго. Но когда человек перестаёт считать копейки и начинает думать, у него в голове появляются неудобные вопросы. Наверное, именно поэтому все проповедники и прочие оральные соблазнители так любят повторять, что деньги – это зло. И, видимо, именно с этим злом так борются казнокрады.

20.06.18

Вдвойне забавно, что лекарство это на деле является лишь пустышкой. Не плацебо и даже не сладкими гомеопатическими шариками, а лишь этикеткой от склянки с целебным раствором: фикцией, которую мы сами придумали, в которую мы сами верим. Деньги – лишь галлюцинация, побочный эффект от препарата, которого не существует. Мы обмениваем одни грёзы на другие и хорошо, если вместе с этим получаем что-то материальное. Но я не буду уподобляться проповедникам и твердить, что от этого они становятся бесполезными, а посему монеты надо складывать в ящик для пожертвований. Ведь именно благодаря вере эти грёзы прекрасно работают.

Дырявые монеты

О мемах, криптовалюте и симулякрах.

Мир объяла пандемия: новая золотая лихорадка. Только сегодня современные старатели скупают не кирки и лопаты, а видеокарты и ASIC’и, чтобы добывать цифровое золото – криптовалюту. Мир окончательно сошел с ума. По крайней мере, так считает основатель Dogecoin’a – криптовалюты, придуманной в шутку, капитализация которой в середине января перевалила за два миллиарда долларов. И это при том, что обеспечивается Dogecoin лишь одноимённым мемасом. Лжепророки уже начали трубить о том, что «крипта» – это надувательство и обман. Однако истина заключается в том, что абсолютно любая валюта, какой бы надёжной она не была – лишь плод человеческого воображения. Просто за одними грёзами сегодня стоят дяденьки в академических мантиях, а за другими – программисты-самоучки.

Холодным декабрьским вечером, в канун нового, 2013 года, портлендский программист Билли Маркус, как обычно, листал мемы. Неожиданно, ему в голову пришла мысль: а почему бы не создать свою криптовалюту? Обеспечив её, при этом, самым твёрдым активом: мемом про собаку Doge породы Сиба-Ину. Идея обеднить два самых хайповых тренда интернета понравилась сиднейскому маркетологу Джексону Палмеру, и вместе они создали Dogecoin. Виртуальный мем, наконец, обрёл плоть и стал торговаться на биржах за вполне реальные деньги. Низкая стоимость, простота использования и вирусное название обеспечили бешенную популярность криптовалюте. Новый виртуальный Клондайк начал привлекать всё больше майнеров, которые стали добывать валюту, раскаляя фермы с видеокартами добела и оставляя без света мирные китайские посёлки. К делу подключились спекулянты – курс мемовалюты начал расти. Всё это привело к тому, что уже через два месяца капитализация «крипты» достигла ста миллионов долларов. Ситуация всё меньше нравилась Палмеру, ведь в своем детище он видел реальную альтернативу расчётам как наличными деньгами, так и с помощью банковских операций. Но Dogecoin постигло проклятие других криптовалют – он превратился в финансовый инструмент, на котором любой желающий мог нагреть руки: к 2017 году стоимость Dogecoina выросла на четыреста процентов. В итоге, Джексон собрал свои чемоданы с деньгами и вышел из проекта, попутно обозвав всех сумасшедшими. И самое забавное, что в словах сиднейского маркетолога действительно есть доля истины.

Для того, чтобы разобраться в этой криптовалютной истерии, для начала нужно понять, что это вообще за валюта и откуда она берётся. Очень утрированно любую криптовалютную систему можно представить в виде следующей аналогии. Существует кооператив «Биток», в который может вступить каждый, приобрести немного «битков» – валюты этого кооператива и начать обмениваться ею с другими участниками. На руки, естественно, никто никаких монет не получает: все расчёты происходят исключительно на бумаге и записываются в специальные тетради. Андрей даёт Белле два битка. Эта транзакция записывается в первую тетрадь:

Андрей дал Белле два битка.

Затем Белла расплачивается с Валей. И тут в дело вступают Майнер Максим: он заводит вторую тетрадь, куда переписывает данные из первой тетрадки и записывает новую транзакцию между Беллой и Валей. Но данные из первой тетради он не просто переписывает, а шифрует с помощью специального устройства, которое превращает текст или любые данные в произвольный набор букв и цифр – хеш. В результате, запись во второй тетрадке будет выглядеть следующим образом:

Белла дала Вале три битка. (новая транзакция)

84d1605938221a85152d656cfd8f95664b5d659f048d0e6a5a100ad4c268dd4c

(хеш предыдущей транзакции Андрея и Беллы)

И так далее. Каждый раз, когда происходят новые транзакции, Максим заводит новую тетрадь. При этом, если Максим шифрует одинаковую информацию, то и хеш получится одинаковый, а если разную – то и строки будут различаться. Поэтому каждая следящая тетрадь связана с предыдущей, и если Максим или другой недоброжелатель захочет изменить данные о транзакциях в одной из тетрадей, то при проверке возникнет несоответствие: хеш-значение в следующей тетради будет отличаться и злоумышленнику придётся переписывать все следующие тетради. Естественно, Максим занимается всей этой волокитой не за спасибо и в качестве вознаграждения за проделанную работу в каждой новой тетради приписывает себе несколько битков.

В реальности никто никакими тетрадями не пользуется, но суть остаётся примерно та же. Майнеры создают цифровые блоки информации. В каждый новый блок, помимо новых транзакций, записывается захешированная информация из предыдущего блока. А значит, каждый новый блок содержит в себе информацию о всех когда-либо совершенных транзакциях. Процесс создания блока и называется майнингом. Если в новом блоке нет противоречий, он включается в базу данных: получается длинная цепочка взаимосвязанных информационных блоков. Поэтому технология и получила название «блокчейн». Откуда же берутся новые коины? Из воздуха. По своей сути, биткойин и любой другой коин – это такое большое человеческое «спасибо» майнерам за то, что они обеспечивают работоспособность системы. Без этого «спасибо» никто бы просто не стал работать и создавать новые блоки. Но за этим вознаграждением абсолютно ничего не стоит: система не добывает золото и даже не генерирует прибыль, как какая-нибудь компания. Это просто запись в базе данных о том, что Максиму начислено столько-то воображаемых монет. Но, неожиданно, этими воображаемыми монетами стали обмениваться и торговать на биржах, и «спасибо» стало возможно поменять на вполне реальные хрустящие доллары и положить себе в карман.

«Будь у меня небесные шелка…»

В середине декабря курс биткоина достиг абсолютного максимума: за одну виртуальную монету давали больше девятнадцати тысяч долларов. Одни кусали локти, другие подсчитывали прибыль, но большинство просто недоумевало: откуда такие цифры? И почему унция золота стоит почти в девятнадцать раз дешевле? Биржа – штука хитрая, там можно толкать всё что угодно, лишь бы покупатель нашелся. Причём, цена часто вообще не зависит от качества толкаемого товара: будь то бочки нефти, акции или ещё что-то. Напомню, что цена – это денежное выражение стоимости, то есть то количество денег, которое вы готовы отдать за товар. И тут, как всегда, возникает задачка о двух стульях. На одном стуле – «справедливая цена». Есть абстрактный дед, который гонит самогон и продаёт его по сто рублей за бутылку: семьдесят рублей он тратит на ингредиенты для самогона, двадцать он откладывает, чтобы купить новый самогонный аппарат (потому что старый изнашивается) и десять кладёт себе в карман – как награду за свои труды. Но справедливость – это не про биржу. На втором стуле – «спекулятивная цена», которая формируется искусственно, за счёт спроса и предложения. Один хипстер, который попробовал дедовский самогон пишет в своём блоге, что бухать виски – уже не модно и надо переходить на натуральный, экологически-чистый продукт. А то, что после него ухудшается зрение – это даже плюс, ведь теперь можно будет носить очки в модной оправе. Другие хипстеры кидаются скупать этот самогон: дед от такого счастья отходит в мир иной и цена подскакивает до тысячи рублей – спрос то не падает, а бутылок остаётся всё меньше. И плевать, что красная цена этому пойлу – сто рублей. Так продолжается до тех пор, пока кто-нибудь окончательно не слепнет от этой бодяги. Бедные хипстеры начинают избавляться от бутылок: цена падает и может получиться так, что этот самогон никому и даром нужен не будет. Но всегда найдутся те, кто захочет на этом движении цен подзаработать: купить подешевле и продать подороже. Они-то искусственно и подогревают цены, когда всё идёт хорошо, и обваливают их, когда корабль начинает тонуть.