Страница 9 из 16
Она запнулась под внимательным взглядом отца, но взяла себя в руки и только вздернула подбородок выше, показывая, что не отступится.
– Ричард, Леон, оставьте нас, – властно повелел герцог, и оба эссея безмолвно поднялись из-за стола и покинули кабинет.
Он дождался, пока за спинами его вассалов закроется дверь, и холодно спросил:
– Дорогая, возможно, вам известно, как снять проклятие?
– Нет, – кротко ответила ее сиятельство матушка, и кротость эта была пропитана ядом. – Я знаю только, как его получить!
– Тэя Эмелисса, мы закрыли эту тему! – звякнул раздражением батюшка.
– О, да! – с горечью ответила ему супруга. – Закрыли! Но она почему-то всплывает снова и снова!
В этом и заключалась моя крохотная деликатная особенность.
Я проклята.
Я ведьма.
Предполагалось, что подробностей этой истории я, как приличная тэйрим, не знаю, и в целом, не подозреваю даже о существовании за проклятьем «истории». О ней при мне и не упоминали – разве что, вот так, вскользь, намеками и обиняками.
Но этого хватило, чтобы догадаться – во всей этой ситуации есть некая неизвестная мне подоплека.
А дальше… Если разумный хочет что-то узнать, то, живя в своем замке с рождения, он уж точно догадается кому можно задать абсолютно невинный вопрос. И с кем в беседе можно бросить ненароком реплику, которая сама по себе ничего не значит, но позволяет убедиться в верности предположений. А если этому разумному еще и некуда спешить – то рано или поздно он соберет разрозненные стеклышки в единый витраж. Может быть, витраж этот и будет отличаться от цельной картины, но исходную задумку мастера рассмотреть позволит.
Дело в том, что мой благородный отец, Вольтур Аласс, герцог Аласский, был большим ценителем прекрасных дам (о подобном приличной тэйрим тоже знать не полагается, но я и не знаю, честно-честно).
Противоположный пол отвечал ему взаимностью, и от нее нередко случались плоды: в замке Лунь, помимо законных герцогских сыновей, растет с дюжину отцовских бастардов. Герцог принимал эдакие подарки легко, признавая отпрысков, разумно полагая, что правильно воспитанный бастард послужит укреплению рода, и в этом был, безусловно, прав.
Но случались иной раз и подарки совсем другого рода.
Однажды его светлость угораздило обратить свой взор на ведьму. И ладно бы, высокий лорд просто одарил колдунью благосклонностью – так нет же.
Уж чем он ее обидел, мне выяснить не удалось, но ведьмы – существа вспыльчивые, эмоциональные и под воздействием этих своих черт, склонные к решительным и необдуманным поступкам.
Склонны-склонны, я знаю, о чем говорю. У нас вообще бездна недостатков, и только силами матушки и ее же неустанными трудами, мне удалось привить хоть какое-то подобие черт, приличествующих достойной тэйрим. И то, удалось ли, привились ли – ох, не знаю. А ее сиятельство матушка и вовсе уверяет, что я неуправляема и совершенно не поддаюсь воспитанию…
У той ведьмы не нашлось никого, кто мог бы приучить ее к благородной сдержанности, и обидевшего ее герцога она неблагородно и несдержанно прокляла.
Его сиятельство на тот момент был вне замковых стен, а походный маг-лекарь никакого проклятия не обнаружил, и батюшка решил, что брошенное ему в лицо «Твои дети будут плакать так же, как я!», было всего лишь запальчивыми словами обиженной женщины.
И лишь когда тэйр вернулся в свои земли, матушка Риксин тут же увидела, что нет, не было, и тут же похвалила высокородного тэйра за недельное промедление. Её дочери, Ните, тогда было уже пять лет, и она утверждает, что от «похвал» доброй женщины тряслись стены их избушки на болотах и ходили ходуном топи.
Это, конечно, неправда – ну не станет ведьма, выжившая и сумевшая выжить с дочерью на руках, а значит, сильная и разумная, орать на своего покровителя и благодетеля. А если и станет, то такой уж точно хватит сил принять меры, чтобы никто не узнал о подобном.
И его сиятельство герцог Аласский не из тех, кто позволит ничтожной рихте оскорбить своё достоинство. Нет-нет-нет, ни за что! Он – тэйр от кончиков ногтей до кончиков волос, и все его вассалы, все его слуги, знают своё место!
…и уж если бы он такое непотребство позволил, ему-то точно хватило бы благоразумия не допустить утечки сведений!
Так что в этом Нита не то чтобы приврала – мне бы не посмела! Скорее, детская память сыграла с ней шутку.
А с батюшкой – его ответственность. Возможно, брось он все дела и помчись к пригретой ведьме сразу, всё бы обошлось. Но он промедлил, проклятие успело прорасти и рассеяться, матушка Риксин не сумела не то что снять его, а даже верно диагностировать, только определив, что удар придется по детям.
Всех батюшкиных отпрысков – и законных, и внебрачных – тут же проверили, но с ними всё оказалось в порядке.
О том, что герцогиня беременна, стало известно позже.
Когда я родилась, матушке Риксин меня показали немедленно.
Тогда-то и выяснилась страшная правда.
Быть магом – благородно и почетно.
Быть ведьмой – низко, постыдно, позорно!
Ведьмы распутны и порочны.
Ведьмы вздорны, злопамятны, эгоистичны, не владеют ни собой, ни собственной силой.
О нет, я не льщу себе мыслью, что уж я-то точно не такая, я просто верю, что это описание – собирательный образ, перечень всех пороков, присущих всем ведьмам, а каждой отдельно взятой достается что-то своё, но…
Два-три столетия назад меня, матушку Риксин, и её дочь Ниту отправили бы на костер.
А нынче я отправляюсь под венец с Вейлероном, и несу в его семью порченую кровь.
К слову, матушка так и не простила отцу того, что её дитя получило проклятие. Даже внебрачные сыновья его сиятельства раздражали ее куда меньше, чем родная дочь. Бастарды кланялись герцогине при встрече, держались почтительно и знали своё место, не претендуя на места её сыновей.
Дочь же…
Выплыви правда обо мне наружу, это запятнало бы ее имя. Родословная герцогов Аласских известна на десятки поколений и не отмечена ни единым сомнительным предком. Конечно, если всплывет мой дар, то всплывет и информация о проклятии, но, но, но…
Для рихтов ведовской дар – плохо, очень плохо. Для тэйров – хуже не придумаешь.
Он наследуется спонтанно и непредсказуемо, но вытравить его из родословной, если корень зла пущен, уже невозможно – ведьма может появиться и через три, через пять поколений после первоисточника.
К тому же матушке нелегко далось моё воспитание. Воспитать благородную тэйрим из ведьмы и при этом не позволь никому узнать, что она ведьма – задачка не для слабонервных. Матушка Рискин перебралась из своих болот в замок Лунь и с самых малых лет лично учила меня, как держать в узде ведьмовскую силу. А единственная ее дочь, Нита, пошла ко мне в услужение, чтобы непосредственно контролировать усвоение этих уроков и прятать мой дар за своим. Сама маменька по возможности не спускала с меня глаз, и все в замке были свято убеждены, что герцогиня души не чает в дочери и не представляет себе разлуки с ней.
Но даже этого не хватало, чтобы обеспечить пристойное поведение одной-единственной тэйрим. Я старалась, честно старалась, но…
Что там говорить – выходка с побегом на озеро, во время которой я познакомилась с его величеством Астеем Пятым, была невиннейшей из моих шалостей.
Наверное, узнав о скорой свадьбе, матушка обрадовалась, что отныне мои проказы – не её забота. И тут, конечно, решение его сиятельства расторгнуть брак и воротить проблемную дщерь к родительскому очагу, не могло вызвать радости…
Не то чтобы от этой мысли мне захотелось расплакаться – я давно признала за её сиятельством право на недовольство неудачным чадом – но всё же…
Мои родители молчаливо мерились взглядами.
Маменька отвела взор первой.
– Думаю, дорогая, тебе стоит помочь нашему сыну подобрать для невесты подарок, достойный её красоты, – сообщил герцог, и она склонила голову в согласии, а затем поднялась и вышла.