Страница 7 из 30
Глава 1. Дорога дальняя, казённый дом
От сумы да тюрьмы не зарекайся!
Юрий Моисеевич был в ярости. Внешне для постороннего взгляда это почти никак не проявлялось. Разве что его состояние выдавали чуть потемневшие карие глаза, поджатые губы под щегольскими усиками, лёгкая испарина на ранних залысинах да побелевшие костяшки пальцев, сейчас нервно сжимающие перила пролётки, везущей его к месту службы. Но для людей, давно знающих товарища Перцова, с одного взгляда стало бы понятно, что начальник оперативной части Одесского ГПУ зол. Очень зол. И горе тому, кто вольно или невольно стал причиной этого гнева.
В последние два года из-за чехарды слияний, укрупнений и кадровых перестановок в органах ГПУ, ни один начальник отдела не был твёрдо уверен своём ближайшем будущем. Менять место службы в «хлебном» Причерноморье, где уже «всё схвачено» на какое-то другое товарищу Перцову категорически не хотелось. Тем паче, что друзья-покровители прозрачно намекнули что «наверху» уже почти решён вопрос о его назначении на должность начальника ОГПУ Одесской области, а это такие возможности, от которых даже сердце начинает предвкушающе замирать в предчувствии радужных перспектив.
Ну Кубаткин, ну удружил! Никому ничего нельзя поручить… Обязательно напортачат. Не, так-то раньше замечаний к своему помощнику главный оперативник Одесского ГПУ не имел. В своё время сам успел послужить и в пограничной охране, и в особом отделе ОГПУ Украинского военного округа и связи там остались. Так что справки о своём новом помощнике, бывшем политруке погранзаставы, потихоньку навёл и что от него можно было ожидать тоже предполагал. Но вот то, что он такую глупость сморозит? И это накануне приезда столичной комиссии!
Да чёрт бы с ней, с этой комиссией! Что, разве мало их он повидал на своём веку? Тем более что друзья вовремя упредили телеграммой, и «внезапная проверка» окажется не такой уж и «внезапной». Время подготовиться и «подчистить хвосты» ещё вполне достаточно. Но вот то, что Зоенька ему от дома отказала, вот этого он своему помощнику спускать с рук не собирается! И сейчас, сидя в мягкой рессорной коляске и плавно раскачиваясь на небольших дорожных ухабах, отвергнутый «почитатель таланта» строил мстительные планы куда бы ему этого ретивого поца «законопатить». Да так, чтоб больше и не видеть его, и не слышать о нём.
Но о том куда сплавить не в меру инициативного помощника он подумает завтра, а пока надо срочно решать, как вновь помириться с «Зайкой». Юрий Моисеевич тяжко вздохнул. Себя он мнил человеком творческим, не чуждым чувства прекрасного, завзятым театралом и где-то даже меценатом. А что? Одна Зоенька Вансович за последнее время поимела с него столько средств и подарков, что иному провинциальному театру при должной экономии этого хватило бы на пару сезонов работы. Но где его «Зая» и где эта «Экономия»? Как говорят в Одессе: — «Они совершенно незнакомы и живут на разных улицах».
Несмотря на свою должность, а может быть именно вопреки ей, Перцов старался заводить знакомства и связи с людьми творческих профессий. Поэты, музыканты, художники… Только в их среде он мог хоть немного «развеяться от серых будней». И Зоенька Вансович за последние два года стала для него не просто очередной любовницей, но той отдушиной, где он мог полностью отрешиться от дел и отдохнуть душой и телом.
И вот из-за глупой инициативы излишне рьяного помощника он чуть не лишился этого глотка свежего воздуха. Но возможно, что всё ещё можно поправить, если, конечно, помощник не успел основательно наломать дров. Кстати, а может Зоенька права и это подстава? Ладно, об этом тоже стоит подумать, но не сегодня.
С утра всех руководителей отделов к себе вызвал начальник Одесского ГПУ и два часа выносил мозг на предмет приведения в надлежащий порядок документооборота и отчётности. Наверняка у него были свои друзья «наверху», и он тоже был в курсе «внезапной» проверки, хотя на совещании напрямую о ней ничего не было сказано. А затем ещё на час задержал своего будущего сменщика и долго тошнил на нервы о боевом товариществе и братстве чекистов. Видимо побаивался что Юрий Моисеевич нароет на своего нынешнего шефа компромат и тот, вместо управления кадров в столичном Харькове, прямиком отправится строить Беломорско-Балтийский канал. И не факт, что просто рядовым охранником, времена такие, что и тачка в руках может за счастье показаться.
Не успел Юрий Моисеевич выйти от начальника, как дежурный по управлению передал ему что дважды звонила Зоя Вансович и настоятельно просила срочно к ней приехать. Вот и помчался в радостном предвкушении товарищ Перцов к своей возлюбленной, захватив из буфета только коробку с эклерами да бутылку лёгкого крымского вина. Совершенно забыв проконтролировать вчерашнее поручение своему помощнику. Да и что там было контролировать? Так, всего лишь рутинная работа по вербовке очередных осведомителей. Сколько их уже было и сколько ещё будет? Половина Одессы друг на друга с упоением стучит и таки никого это совсем не изумляет.
Но вино так и осталось не открытым, а коробкой с эклерами разбушевавшаяся «Зайка» в порыве праведного негодования запустила в своего ухажёра и просто чудо, что опешившему от такого неласкового приёма «сатрапу» удалось от неё увернуться. Ах! Как она была ослепительно-прекрасна в своём гневе! Юрий Моисеевич прикрыл глаза и мечтательно замер, вспоминая недавнюю встречу с этой рассвирепевшей Валькирией.
О! Как восхитительно алели её бархатные щёчки, как нервно трепетали крылья маленького аккуратного носика, и как под лёгким халатиком бурно вздымалась и опускалась её великолепная беломраморная грудь, которую он так любил ласкать. Как очаровательны были её маленькие кулачки, которыми она в отчаянном бессилии била его в грудь, когда он всё же сумел её обнять и прижать к себе, пытаясь прервать её возмущённый монолог и всё-таки выяснить причину внезапного гнева.