Страница 1 из 30
Пролог
Во французской стороне, на чужой планете
Весь последний год мне усиленно «ставили французское произношение». Мама, смирившись с моим выбором Парижа, как места для продолжения музыкального образования решительно взялась за моё «правильное воспитание» и договорилась о репетиторстве со своей давней знакомой, у которой когда-то сама училась французскому языку ещё в гимназии.
Древняя старушка отнеслась к делу вдумчиво и обстоятельно, словно мне предстояла ответственная дипломатическая миссия. Педагогом она оказалась отменным и за год я не только подтянул свой «французский разговорный», но и начал болтать как прирождённый парижанин, заодно «отшлифовав» грамматику и чтение. А в знании этикета настолько поразил бабулю, что она подозрительно поинтересовалась у мамы:
— Эсфирь Самуиловна! А Вы-таки уверены, что Миша приехал с Владивостока? И где он до того жил? Что-то мне сильно кажется, что дворяне там уже давно перевелись, но у мальчика определённо чувствуется благородное воспитание! — ну, да. В своё время намучился с этим этикетом, а куда было деваться? В бытность моей работы на российское правительство одно время входил в группу экономических советников Президента, а там всякое случалось.
Советник — это не только работа с документами в офисе по выработке предложений и рекомендаций по тому или иному вопросу, но и сопровождение ответственных государственных лиц на различных официальных и светских встречах в качестве «подручных» консультантов. Мне неоднократно доводилось сопровождать и Президента и чиновников правительства на таких мероприятиях, так что этикет учить пришлось. «Noblesse oblige» — «Положение обязывает»!
Но это было уже давно. Вся моя прежняя жизнь осталась где-то далеко и уже почти стёрлась из памяти. Да и не мудрено. В этот мир я попал на седьмом десятке лет и вот уже почти шесть лет живу в этой новой для себя реальности, так что мне почти семьдесят. Но здесь мне всего четырнадцать, хотя подозреваю что минимум года на два я постарше, но Семён Маркович, наш «семейный» врач, упорно настаивает на своём. Видимо для этого у него есть какие-то свои резоны.
Мне здесь нравится. И не столько от того, что я вновь молодой и здоровый, а от того, что сам строю свою жизнь так как этого хочется мне и без особой оглядки на происходящее. «Если бы молодость знала, если бы старость могла!» — эта поговорка не про меня. Я знаю и могу. Мне удалось встроиться в этот мир не сильно его поколебав и не вызвав ответного возмущения способного меня уничтожить, чего по первости сильно опасался. И под моим влиянием этот мир тоже понемногу меняется.
Создан инструментальный ансамбль «Поющая Одесса», чего не было в моём мире. Ансамбль имеет бешеную популярность в Одессе, с успехом гастролирует по всей Украине, да и отдыхающие курортники разносят о нём весточки по всему Советскому Союзу. Уже есть предварительная договорённость о гастролях в следующем году по Белорусии и России. Ведутся переговоры о записях наших песен на граммофонные пластинки.
Вот так, «под мягким, но беспощадным» прессингом одного юного дарования разрозненная группа Одесских сессионных музыкантов, сначала стала клубной самодеятельностью, а затем полноценным оркестром Одесской филармонии. Да и сама филармония родилась «раньше срока», но недоношенной совсем не выглядит.
Очень надеюсь, что это не последние изменения, что смогу привнести в этот мир. Впереди предстоит самое страшное испытание, что выпало на долю моей Родины. С горечью осознаю, что кардинально ничего изменить не смогу. Но упрямо сжимаю зубы и иду вперёд к своей цели, не обращая внимания на недопонимание окружающих.
Моё увлечение «аэропланами» у мамы вызывает лёгкую тревогу, но списывается на «мальчишескую блажь», тем более что в Советском Союзе у молодёжи сейчас повальное увлечение авиацией и парашютным спортом. Повсеместно открываются новые аэроклубы и планерные секции. Мало кто знает, но именно в Одессе в марте тысяча девятьсот восьмого года был открыт первый в Российской империи «воздухоплавательный» клуб. Который так и назывался: научно-спортивное общество «Одесский аэроклуб».
Но его основатель, Артур Антонович Анатра, сейчас где-то далеко на своей исторической родине, а клуб как расформировали во время первой мировой войны в четырнадцатом году, так и не восстановили до сих пор, но обязательно восстановят. Горком и обком комсомола при поддержке «старших» товарищей уже обратились с такой просьбой в Украинское Республиканское общество ОСОВИАХИМ.
Моё музыкальное хобби в «прошлом» пригодилось мне и здесь. Окончив с отличием Одесский Муздрамин до последнего времени вполне успешно работал дирижёром ансамбля при местной филармонии. Прежне увлечение боксом тоже не прошло бесследно. Хотя к большому неудовольствию моего тренера Аркадия Бакмана я не участвую в соревнованиях, но постоянные физические нагрузки пошли на пользу моему телу.
Из заморённого дистрофика за шесть неполных лет превратился в крепкого юношу с хорошо развитой мускулатурой. Своих «прежних» габаритов не достиг, так и остановившись на «среднестатистическом» уровне. Но это скорее радует, потому что я поставил себе целью стать лётчиком-истребителем, а меня «прежнего» без проблем можно было «запихать» разве что только в кабину бомбардировщика.
У меня здесь есть верные друзья и товарищи. В первую очередь это два моих соседа по двору, неразлучные братья Арик и Додик Крамеры, и все музыканты моего ансамбля. А ещё есть Сонечка. И если с музыкантами всё понятно, а братья — это мои постоянные спутники во всех играх и проказах, а также спарринг-партнёры на ринге, то что делать с Сонечкой я не представляю. Это настоящая «заноза в попе».