Мои объятия – твои

«Господи, как же так?… Ну, надо же… – Я продолжала убиваться, глядя на мужчину. – Исхлестала машину прекрасного незнакомца розами от бывшего! Просто потрясающе…»

Машина… Я опустила взгляд, и быстро оглядела масштаб трагедии, но трагедии, собственно, не случилось – с машиной, которая оказалась белым спортивным Сирокко, и совсем не старым Ситроеном, ничего, слава Господу, не случилось. Дешевенькие розы были слишком слабым оружием для того, чтобы нанести автомобилю какие-то повреждения.

Я убрала руку ото рта и закусила губу, снова поднимая взгляд на хозяина машины.

– Даже не знаю, что сказать, – произнес мужчина, чуть усмехаясь. Я присмотрелась к нему. Он определенно мне кого-то напоминал. Может быть, кого-то из наших преподавателей? Актеров? Известных юристов?..

У него был такой же красивый голос, как и он сам.

– Умоляю, простите, – выдавила я, хватаясь за голову и ещё больше взъерошивая свои растрепавшиеся волосы. – Я не хотела нападать на вашу машину… Вернее, хотела… Но не на вашу…

Мужчина закрыл дверь машины и, обойдя её, подошёл ко мне. Я сразу же про себя отметила, что ростом он был, должно быть, чуть выше Матвея.

– У Вас что-то случилось? – спросил незнакомец. – Могу я как-то помочь?

– Нет-нет. – Я тихо выдохнула, успокаиваясь. И тут же отвела взгляд. – Не можете. Тут ничем не помочь. Мне очень жаль, что так вышло.

Мужчина усмехнулся.

– Да ну, выкиньте из головы, – отмахнулся он. – Всякое бывает. Я больше за Вас переживаю. Машине-то ничего не будет, а вот у Вас, кажется, кровь на лице…

Я вздрогнула. Инстинктивно дотронулась до щеки и провела пальцами по ней, затем опустила взгляд – пальцы были перепачканы в крови.

– Это из-за шипов. – Я нахмурилась. – Ещё раз простите за машину. Не знаю даже, что ещё сказать Вам.

– Забудьте про машину. Как Ваше имя?

– Арина, – представилась я несколько смущенно.

– Очень приятно. Роман. – Мужчина улыбнулся, протянув мне руку. Я подняла на него взгляд, и не смогла улыбнуться в ответ – слабо, но всё же.

– Как я могу… Не знаю… – Я покусала губы и снова указала на Сирокко. – Загладить вину?

Роман рассмеялся.

– Если вам не даёт покоя моя непострадавшая машина, то, пожалуй, я буду рад, если вы не откажете выпить со мной чашку кофе и, если есть желание, всё-таки поделиться вашей историей о том, кому должна была достаться эта страшная кара цветочным хлыстом.

Теперь уже рассмеялась я. Что ж, неплохой ход. Впрочем, я-то только рада. Однако ответить Роману я не успела.

– Ариша? Привет!

Я обернулась. И тут же мои губы тронула нежная улыбка. Вот он мой темноволосый и кареглазый, очень хорошенький и невероятно жизнерадостный брат Матвей. Как всегда – в костюме, с портфелем, уставший, но вполне себе счастливый. Что уж тут, причина одна – любимая работа. К тому же весьма высокооплачиваемая и интересная.

– Мэт!

– Прости, задержался на работе – эти бюрократы когда-нибудь сведут меня с ума!

Матвей подошёл ко мне, обнял и поцеловал в лоб.

– О, Господи… – Схватив меня за подбородок и осмотрев лицо, ошеломленно выдохнул Мэт. – Что произошло?

Матвей перевел недоверчивый взгляд на Романа, но я как раз успела вставить свои пять копеек, чтобы, не дай Бог, не произошло какого-нибудь недопонимания.

– Ваня приходил, – быстро сказала я, и Мэт снова вернулся ко мне взглядом. – Это у меня от цветов, которые он мне вручил. Я… В общем…Долгая история. А… вот Роман… Он мне помог. Не умереть со стыда.

Я посмотрела на Романа. Тот посмеялся.

– Ого… – протянул Матвей. – Ну, ладно… Расскажешь потом. А Ваню-то я жалко не встретил, конечно. Он бы ботиночки-то свои протер, убегая.

Мэт протянул Роману руку.

– Матвей Павлович. Очень приятно, – сказал он. – Пока не знаю, что случилось, но спасибо за помощь.

– Роман Владимирович, – в свою очередь представился мужчина, ответив на рукопожатие моего брата. – Помощник из меня как раз не вышел, хотя и был бы рад помочь. В любом случае, берегите своё сокровище, Матвей Павлович. Арина, будьте здоровы. Всего доброго.

– Конечно. – Улыбнулся Мэт, приобняв меня. – Счастливо.

Я даже и слова не успела сказать. Роман уже сел в машину и тут же завёл двигатель. Мэт же, взяв меня за руку, потянул за собой. Я сделала несколько шагов, все ещё глядя на Сирокко Романа, но когда обернулась к брату, услышала, как машина, взвизгнув колесами, уносится вперёд дальше по улице.

***

– Так он это он денег у тебя просить пришёл? – Брови Мэта поползли вверх. – Ничего себе.

– Не у меня, – поворачиваясь к брату, сказала я и качнула чайной ложкой в его сторону. – А у нас. Он и про тебя вспомнил. Ты представляешь? Таня его свадьбу отгрохать за полмиллиона захотела…

Я покачала головой, ощущая, как снова начинаю кипятиться. Отвернулась от Мэта, сидящего за столом ближе к окну, и снова вернулась к кофе-машине. Я скользнула взглядом по витиеватым узорам пэчворка на фартуке моей кухни, и вдруг улыбнулась. Как же хорошо, что у нас с Ваней ничего не вышло – такая ведь он гадина, слов моих нет! И зачем бы он мне был нужен? Мне аж тошно становилось, как только я представляла его в своей квартире, на моей любимой кухне, в моей спальне, да и вообще в любой точке моего гнездышка, где я с такой заботой и усердием всё продумывала, когда мы с Мэтом делали здесь ремонт.

Тем более что эта квартира досталась нам от бабушки с дедушкой.… Пусть они и не жили в ней с тех пор, как погибли наши с Мэтом родители.

Я вздохнула, потихоньку всё глубже и глубже погружаясь в водоворот своих мыслей…

Жизнь вообще порой бывает очень щедрой на испытания штукой. Я не знала своих родителей. Была слишком маленькой, когда всё случилось. Вот Мэт всё помнит, он вообще тогда здорово под раздачу попал. Мне-то был всего два года, а ему все шесть…

Наши родители были военными корреспондентами, погибли в горячей точке. Мамины родители тяжело пережили потерю, несмотря на то, что были в разводе, и каждый из них жил со своей семьей и имел ещё детей. Мы редко с ними общались – они жили заграницей. А вот бабушка с дедушкой по папиной линии воспитывали нас до самой своей смерти, которая настигла их семь лет назад с разницей в полгода. Они жили с нами в Строгино – в трехкомнатной квартире наших родителей. Теперь там жил Мэт со своей девушкой.

Та квартира была больше, но Матвей сделал ремонт мне в этой, плюс, брат оформил на меня два вклада, что завещали нам дедушка с бабушкой. Так что никто обделенным не остался, как и хотели этого наши родные. Только вот тоски по родным от этого меньше не становилось…

– Аришка?

– А? – воскликнула я, разом выскальзывая из своих мыслей и поворачиваясь к Мэту. – Прости, задумалась. Сейчас…

Я подхватила две наши чашки с кофе и подошла к столу. Одну поставила напротив брата, другую обхватила израненными пальцами – ну и шипы у этих роз!

– Слушай, а этот Роман Владимирович мне показался прямо-таки знакомым на лицо, – нахмурился брат. – Вот точно. Где-то я его видел…

– Такого сложно не запомнить, – сразу ответила я, с тоской отгоняя очередную мысль о Романе – это была, наверное, уже тысячная, с тех пор, как он умчал на своём белом Сирокко.

Эх. Он бы вполне сошел за прекрасного принца на белом коне. На белом, побитом розами коне. Хороша из меня была бы принцесса, надо сказать.

– Почему это? – усмехнулся Мэт, чуть прищуриваясь. Ох, этот въедливый взгляд карих глаз!

– Ну… – протянула я, постучав пальцем по столу. – Потому что. Я бы точно запомнила. Уж больно хорош собой.

– Ох, этот бабий род…

– А что сразу бабий-то? – усмехнулась я. – Можно подумать, у вас, мужиков, иначе. На внешность побольше нашего клюете!

– Ну, тут сложно спорить. Не без этого, – согласился таки Матвей.

Небось, подумал про свою Машку. Уж она у него была весьма эффектная девушка, так что – кто бы говорил. Первый месяц после знакомства я только в основном и слышала дифирамбы о невиданной красоте Мельниковой Марии Егоровны, остальные вопросы обсуждались с большим трудом.