Страница 26 из 27
Приз ММКФ за режиссуру неожиданно получает отличная болгарская лента с непривычным для русского уха названием "Дзифт" (2008, режиссёр — Явор Гырдев). Именно этот приз, а не "Золотой Георгий", которого всегда вручают кому попало, для ММКФ, по странной закономерности, является главным (вспомним прошлых лауреатов: "Дорогую Венди" Томаса Винтерберга, "Спасти зелёную планету" Чан Чжун Хвана). Что же касается самого фильма болгарского дебютанта, то, как и в случае Пупи Авати, мы имеем дело с сознательным возрождением классического приёма. В данном случае — перед нами чистейшей воды нуар, тот фильм, где, цитируя Василия Шумова, "в основе сюжета — мрачная криминальная драма". Причём не попытка воссоздать жанр на новом витке, наподобие "Чёрной орхидеи" Де Пальмы, но любовная реконструкция кино прежних лет, с прямыми цитатами из "Гильды" (1946) Чарльза Видора и "Грязной сделки" (1947) Энтони Манна, с непременным закадровым монологом затравленного героя. Действие разворачивается на фоне социалистической Софии шестидесятых годов, что позволило многим усмотреть в "Дзифте" антисоветский настрой. Это не так, там не содержится ничего, кроме признательности кинематографу как таковому. Сама же история могла произойти когда угодно и где угодно, а прежде всего в Москве. Когда-то любой из фильмов-призёров ММКФ тут же бывал закуплен и выпускался в прокат. Ныне (как это произошло с упомянутой "Зелёной планетой") фильм, даже увенчанный наградой, рискует остаться незамеченным. Будет обидно, если потеряется и "Дзифт".
Сильнейший фильм киносмотра — турецкий "Полицейский" (режиссёр — Онур Юнлу), произвёл такое впечатление, что писать о нём невыносимо сложно: сплошная незаживающая рана. Можно взахлёб рассказывать о том, что это история безжалостного к преступникам, но смертельно больного полицейского, который в отпущенный ему краткий двухмесячный миг должен закончить свою работу и добиться своей любви. Можно отмечать филигранную игру актёра Халука Белгинера: его страж закона Муса Рами не чета нашим ментам. Можно искать переклички с теми вершинами, которые уже были достигнуты в азиатском криминальном кино: "Олд Бой" Парк Чан-Вука, "Хаки" Раджкумара Сантоши, тот же "Фейерверк" Китано. Упоминать великолепную музыку, дерзкий монтаж, не забыть и тот факт, что, как и "Дзифт", турецкий шедевр создан очень молодым по меркам кинематографа человеком. Но всё это ничего не скажет о самом фильме.
И, наконец, фильм закрытия — мировая премьера документальной картины "Марадона глазами Кустурицы" (2008); режиссёра, пожалуй, в этом случае можно и не указывать. Если кто не поймёт, мы не виноваты. Наш балканский любимец сильно подпортил себе репутацию предыдущим фильмом "Завет", слишком игривым и фривольным для зрителя с изысканным вкусом. Уже в "Завете" можно было разглядеть тычки в сторону Америки, апофеоза же его недовольство миром Запада достигает в новой ленте. Казалось бы, документальная лента о спортсмене не подразумевает философского разговора. Но для Кустурицы его Марадона — не просто бог футбола, но национальный герой, сравнимый с Тито и Уго Чавесом, Фиделем и команданте Че. И не случайно лейтмотивом фильма служат мультипликационные вставки: под музыку "Sex Pistols" герой мутузит демоническую Маргарет Тэтчер, Рейгана, Буша, Тони Блэра с рожками и хвостом. Вспомним, что в 1986 году Аргентина на футбольном поле отомстила Англии за проигранную войну на Мальвинах. С тех пор Марадона стал для Латинской Америки олицетворением справедливости. Но Кустурица видит в Марадоне не только борца, но и человека, с присущими ему слабостями, со странным для всех остальных комплексом нереализованного футболиста. Как режиссёр не просто талантливый, но и умный, он, нигде не переходя грань, соблюдает баланс, учитывает и миф, и человеческий фактор. Что же касается критиков, то они после показа расходились в крайнем недовольстве: "Ну вот, а о футболе не слова!"
Футболом начали, футболом и закончили. Кинофестиваль состоялся.
Георгий Судовцев МАЙ-ИЮНЬ…
О нём даже нельзя сказать: "ушёл от нас". Потому что Май Митурич всегда находился в пути — даже когда это оказывался всего лишь путь карандаша или кисти по листу бумаги. "Путешествия… были у меня настоящей страстью", — признавался он. Причем это были путешествия не только в пространстве, но и во времени. Но всегда Май Петрович избирал кратчайший из возможных путей к поставленной цели, оставаясь самим собой и в далекой сибирской тайге, и в парижских салонах, и в детской поэзии, и в классике Гомера.
Признанный мастер книжной графики, он умел буквально несколькими линиями или мазками создать цельный и, главное, живой образ. Его рисунки и картины не подходят под банальное определение "законченных" — нет, они всегда дышат, движутся, развиваются. Сотни книг, которые он проиллюстрировал, навсегда запечатлелись в миллионах детских (и не только) глаз. А значит, его видение и понимание мира: удивительно прозрачное и красочное, пластичное и многомерное — стало достоянием не только отечественной, но и всей мировой культуры.
Вспоминает Геннадий Животов, заслуженный художник России: "Май Митурич прожил очень полнокровную и цельную жизнь. При первой встрече, а это была Сибирь, 1970-й год, он поразил меня тем, что был безумно похож на своего родного дядю, великого поэта Велимира Хлебникова. Тогда это был такой высокий, красивый, легкий человек со светло-рыжими волосами, весь как будто выжженый солнцем, который, казалось, не зависел от окружающего мира, зато невольно, без всяких видимых усилий со своей стороны, преображал его. Я не раз видел, как он работал — а работал он очень много! — большой кистью делал такой пятновой рисунок, легкий, артистичный, это была его стихия, близкая китайской и японской каллиграфии. Но госпремию Май Митурич получил за гигантскую роспись, настоящую фреску в Дарвиновском музее. Он говорил: "Художник должен уметь делать всё…"
Да, настоящий Художник, он умел делать всё. Родившийся в самом конце весны 1925 года, Май Петрович Митурич-Хлебников теперь, на самом излёте июня года 2008-го отправился в самое последнее и далёкое свое путешествие. Возвратился туда, откуда пришёл к нам — в Вечность.
Тит ТАК!
Что-то меняется в головах, в сердцах, во властных кабинетах. Изменения эти ничтожны, но повсеместны. Так незаметно весеннее солнце подтачивает громадные льдины на скатах крыш. Солнце, капель и… в какой-то момент глыба соскальзывает, с треском рушится на мокрый асфальт. Вместо недоступного монолита — только грязные осколки под ногами. И то, что вчера было непременным, незыблемым, очевидным, ныне кажется смешным и случайным.
Процесс освобождения от оков так называемой либеральной реальности пока не вошел в радостную, стремительную и опасную стадию падения идолов, но отдельные сбитые сосульки уже зазвенели о карнизы.
И в этом смысле определенно симптоматичны слова и дела нового Министра культуры Андрея Авдеева. О, совпадение! Как только Авдеев приступил к исполнению своих обязанностей — случилось, можно сказать, невозможное.
Руководитель Отдела новейших течений Третьяковки Андрей Ерофеев оказался уволенным. А сам отдел — какой кошмар! — расформирован.
В апреле прошлого года "Завтра" среди рассуждений о деструктивной деятельности Андрея Ерофеева на посту руководителя отдела Третьяковской галереи опубликовала следующую сентенцию:
"Опытным путем доказано, что демократия по-российски — это власть меньшинств".
Но, оказывается, может быть иначе! Оказывается, использовать деньги налогоплательщиков для закупки и пропаганды ненавистного для большинства населения вида искусства можно не бесконечно долго. Оказывается "экспериментальное паскудство" не обязательно записывать на государственный счет. А само государство посредством подопечных господина Ерофеева вовсе не обязано все время само себя на свои деньги радостно хлестать по щекам и прочим чувствительным зонам.