Непересечение

Дело в том, что к общественной активистке- комсомолке Тамаре тянулись многие мальчишки, даже старшие. Уж не особо на личико и красавицей была, но обладала легким и веселым нравом с характером хохотушки. И прыщавые пацаны не переставали млеть, когда она, по-свойски, общалась с ними в компаниях.

Среди же, в целом, несерьезных поклонников этой девчонки Василев выделялся какой-то особой страдательностью в своих чувствах по отношению к ней. А вот она, видя это, лишь, зачем-то, задорила парня, всячески показывая ему личное «фи». Говоря иначе, имела место сплошная безответность на все его попытки неуклюже-подростковых ухаживаний за юной дамой сердца.

А где-то весной влюбленного девятиклассника совсем «переклинило», так как Томка и Ваня стали похожи на пару, что периодически могло вызывать у того приступы скрытой ярости ревнивца. Подобное всякий раз отражалось на физиономии Артура, в виде желваков и нездорового румянца, когда те начинали о чем-то перешептываться между собой.

Еще следует добавить, что изображать романтические отношения у Ивана, да и, наверное, у Тамары, был свой резон…. Сейчас он уже и не помнит – какой- все-таки больше присутствовала мальчишеская дурь, замешанная на подростковой жажде самоутверждения.

И поздней осенью, в десятом, ученики Ворохов и Василев окончательно оформились врагами. Если без излишних подробностей, то история такая….

Всем классом сорвали урок- не дождались опоздавшую, как оказалось потом, минут на десять, «англичанку». Некоторые разбрелись по улицам, а часть засела в школьной библиотеке, куда Иван зашел чуть позже других.

Приоткрыв дверь туда сразу услышал, за книжными полками, заговорщический голос Артура (примерное):

– А, давайте-ка выставим, в случае все же появления училки, Ворохова зачинщиком….

Потом выясняется- среди тех немногочисленных, кому это говорилось, находилась и Тома. Только на какие дивиденды рассчитывал мелкий пакостник?– осталось непонятным.

Не дожидаясь реакции тех, кто внимал ему и своего обнаружения, Ваня, быстро подойдя, с размаху въехал в скулу, когда-то сидевшему за одной партой. И еще несколько ударов последовало по корпусу в синей школьной униформе. Ну, а далее- кровоподтек на роже оппонента, вызов к директору и приход домой классной руководительницы вместе с истеричной мамашей Артурика, после недельного непосещения им уроков. И хотя теперь Иван оказался на грани отчисления, ни о чем не сожалелось, а наоборот- даже повысилась собственная самооценка.

А итогом всего этого будто бы и ничего, без каких-либо особых последствий, ни для кого. Сначала, классная дама, физичка, Вера Ивановна заявила на педсовете, что Ворохов покинет школу лишь через ее труп (правда сам провинившийся отнесся к возможной смене места учебы довольно безразлично).

Затем, Артур перевелся в параллельный и при встрече всегда отворачивался. И, наконец, какая-то полудетская игра во флирт Тамарки и Ворохова постепенно сошла на нет. Думается, объяснение они этому, тогда, вряд ли нашли. Выпускной окончательно развел «троицу». Василев поступил в престижнейший московский институт, Тома- в медицинский своего города, а Ваня стал студентом местного университета.

Касаемо дальнейшей судьбы Артура, то ею Иван никак не интересовался. А двадцать лет спустя от кого-то дошли слухи- мол он эмигрировал в Канаду, где и обосновался. Вот, пожалуй, и все.

Хотя года два назад в социальных сетях, случайно, натолкнулся на его антироссийские заметки по поводу Украины. На тот момент ему вспомнился этот бывший однокашник, чья фамилия в классном журнале писалась сразу перед «Вороховым» ….

И получается, давно практически забытый им человек, вдруг всплывает как участник второй встречи, словно один из значимых персонажей на жизненных перипетиях Ивана.

С Тамарой же, до отъезда из города, изредка пересекались, но больше на уровне- «привет-здрасьте». Примерно с таким багажом обрывочной памяти о Василеве, и того немного связанного с ним, шагалось сейчас, в сторону школы № 131. Неожиданно заморосил мелкий косой дождь.

И опять марш Шопена! Эти траурные звуки из мобильного с новой силой вызывают у меня тревожную безысходность. Трубка, как и вчера, полна ответного молчания. А какой-то, шедший навстречу, с удивлением уставился в мою сторону, пока я судорожно вытаскивал телефон из кармана. Да, что за напасть! Готов просто разможжить это устройство связи об асфальт. Но остаться без него тоже не лучший вариант. Поэтому приходится снова прятать в плащ.

Пятнадцать минут десятого стоял уже у школы. Видимо там идут уроки, поскольку во дворе почти никого. Решаю не заходить вовнутрь, а ждать на высоком крыльце под козырьком, чтобы сразу обнаружить себя. А в голове затеснились ностальгические воспоминания о том времени, когда был старшеклассником ….

Узнал его издалека, пусть постарел и отпустил рыжеватые усы. Похоже, спешил к назначенному часу, судя по скорой походке. На лице блуждает улыбка.

Поднимаясь по ступенькам, через одну, как бы опережающе приветствует:

– Салют однокласснику, Ване Ворохову!

– Ну, тогда здравствуй, Василев,– и протягиваю руку, стараясь пока быть вежливым.

– Кто все-таки нас удосужил встретиться и зачем, а? – мой первый вопрос.

Ныне канадец вздрогнул и лишь недоуменно пожал плечами:

– Мне лично пришло письмо на «электронку», где ты же сам просил срочно приехать. Причем, фактически, умолял сделать это. Разве я не прав? – здесь он округляет глаза цвета болотной воды и показывает на висящий сбоку ноутбук.

А ведь говорит уже с некоторым, заметил, акцентом. Мне с огромным трудом удалось сдержать себя, чтобы тот прямо тут, немедленно, предъявил мне доказательства этому. И тогда, не сговариваясь, мы пошли на выход, к трамвайной остановке. Напротив нее, еще с нашей юности, находился небольшой ухоженный парк. Туда и направились. А из-за сплошных туч выглянуло несмелое солнце. Присели на мокрую скамейку. Именно сейчас почувствовал, как этот субъект источает едва уловимый запах какого-то изысканного парфюма, смешанного с тленом, всегда чуть сладковатым. Но пока мне совсем не до того. Артур открывает свой навороченный компьютер. Да, убеждаюсь- там послание с моего e-mail. И текст, датированный недельной давностью, в общем-то, соответствует тому, о чем сказано им ранее.

– Послушай, до сегодняшнего дня я и не знал твоего электронного адреса. И уж точно не являюсь инициатором подобного рандеву. Поверь, никакого смысла, а тем более личного желания! Извини, но особенно с тобой,-

раздражение становится малоуправляемым.

Реакция Василева тоже предсказуема:

– Однозначно не хочу принимать твои слова, что не ты отправитель, за какую-то истину. Не за просто же так, бросив все дела, приперлись оба в эту даль! – тут голос повышается. И у меня окончательно сдают нервы:

– Ничего не понимаю! Сам то, кем будешь?!

Тот из недр пиджака достает канадский паспорт в иссиня черных корочках. Листаю страницы, все верно- никто иной как Артур. Возвращаю ему биометрический документ.

– Ответь тогда- почему, прочитав якобы мое сообщение, даже не удосужился списаться со мной? Что за безоглядность неразумная, тем более по отношению к тому, с кем тебя ну совершенно ничто не связывает? Может, разве, только память о мордобое, и та Тамарка, старая любовь?

После некоторой паузы прилетевший, аж, из-за океана становится надменно утвердителен, словно я ему чем-то обязан:

– Но, ведь и ты не просто так оказался здесь, и главное в это время.

Мне возразить особенно нечего. И наш диалог приобретает странный характер, где люди ведомы, сейчас, чьим-то недобрым умыслом.

Опять пытаюсь про себя, связать между собой вчерашние события с сегодняшним днем.

И мало получалось, пока неожиданно этот «мутный» не заговорил о «добрых и злых гениях», о которых уже наслышан.

Если и отбросить несколько несущественных расхождений с бредовой теорией о них, некоего, назвавшимся Димой Мельниченко, то, в общем-то, недлинное Артурино разглагольствование на эту тему во многом совпадает с его, сутки назад сбежавшего из кафе. И тут, по мнению Василева, сам он является центральной фигурой в такой «тройке», которую и окружают эти две