Страница 45 из 62
— Нет, — прошептала я.
Кровь застучала у меня в ушах. Меня начало подташнивать от страха, но я вцепилась в прутья, несмотря на дрожащие ноги.
Эрл вновь отпер дверь и завел другую собаку. Сатана развернулась, оскалив зубы. Эти собаки были обучены сражаться друг с другом.
— Взять, — приказал Эрл, указывая на Мэддокса, и кобель не колебался.
Он бросился на Мэддокса, но Сатана, очевидно, хотела защитить свою территорию и столкнулась с ним.
Эрл пожал плечами.
— Он на одиннадцать килограмм тяжелее ее. Когда он убьет ее, он разгрызёт тебе лицо, Мэд. Наслаждайся представлением, шлюха.
Коди и Эрл развернулись и ушли.
Большая собака находилась сверху Сатаны, но было трудно следить за их жестокой борьбой, когда они рычали, кусались и боролись.
Сатана закричала от боли.
— Мэддокс!
— Черт, — пробормотал Мэддокс.
Он снял ремень и обернул его вокруг руки так, чтобы пряжка закрывала костяшки пальцев, затем направился к собакам, схватил крупного самца за ошейник и дернул его назад. Животное было тяжелым, поэтому оно не улетело далеко и быстро повернулось к Мэддоксу, который нацелил удар пряжкой в морду собаки. С громким воем собака отскочила, тряся головой.
Мэддокс возвышался над ним.
— Место, сейчас же!
Собака легла, тяжело дыша, ее морда была залита кровью. Возможно, Сатаны. Она лежала на боку, тяжело дыша.
Я опустилась на колени, чувствуя дрожь. Моя спина пульсировала, и я была в ужасе. Ради себя, ради Мэддокса, ради Сатаны. Это слишком тяжело переварить. Все накрыло меня в один момент, и часть меня хотела свернуться калачиком в углу.
— Белоснежка? — пробормотал Мэддокс, его голос был полон беспокойства. — Марселла?
Я слишком быстро подняла голову и почти сразу пожалела об этом, когда острая боль пронзила спину. Казалось, что моя кожа слишком мала для моего тела и может порваться в любой момент. Игнорируя это, я вновь полностью выпрямилась, а затем присела на край будки. Когда мое головокружение исчезло, я встретилась взглядом с Мэддоксом.
— Сатана сильно ранена?
Он покачал головой.
— Не думай об этом сейчас. Мы должны вытащить тебя отсюда живой.
Его взгляд метнулся к моей обнаженной спине. Вина и ярость создали мощную комбинацию в его глазах.
— Что говорит татуировка? — спросила я, удивленная тем, как грубо и сухо прозвучал мой голос.
— Не думай об этом сейчас. Есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться.
— Не говори мне, о чем беспокоиться, Мэддокс. Я хочу знать.
Мне нужно знать. Все лучше, чем эта душераздирающая неопределенность. Мой разум рисовал в воображении самые худшие сценарии.
— Марселла, — прохрипел он, его глаза призывали меня опустить это.
— Скажи мне, — прорычала я. — Я не хрупка, так что не веди себя со мной так!
— Шлюха Витиелло.
Я кивнула, затем вскочила на ноги и на мгновение повернулась спиной к Мэддоксу, скрывая от него выражение лица. Я так зла на него. Это его вина.
— Мне чертовски жаль. Этого никогда не должно было случиться. Клянусь. Если бы я знал...
— Тогда что? — резко спросила я, поворачиваясь к нему. — Ты не похитил бы меня?
Мэддокс прижался лбом к решетке.
— Да. И я бы тоже сделал все, что в моих силах, чтобы Эрл не позволил кому-либо другому похитить тебя.
Я недоверчиво посмотрела на него.
— Ты ненавидишь моего отца больше всего на свете. Ты сам это сказал. Ты сделал бы все, чтобы отомстить ему. Какое тебе дело до потерянной мочки уха и оскорбительной татуировки для дочери твоего злейшего врага?
— Иногда приоритеты меняются. Ты не обязана мне верить, но это чертова правда.
Я подошла к нему ближе. Поднялся ветер, коснувшись моей ноющей спины.
— И каковы твои приоритеты сейчас, Мэддокс?
Мэддокс вытянул татуированную руку ладонью вверх, ожидая, когда я возьму ее.
Я не сдвинулась с места.
— Я предал своих братьев ради тебя. Возможно, я умру за тебя, как только твой отец доберется до меня.
— Ты сам навлек это на себя, а не я.
— Если бы кто-то убил твоего отца прямо у тебя на глазах, разве твой брат не захотел бы отомстить?
— Не только мой брат, — призналась я.
Мэддокс мрачно кивнул.
Я вложила свою руку в его, и его пальцы сомкнулись вокруг моих.
— Ты хочешь смерти моего отца. Пока это так, мы потеряны.
— Я так долго жил ради мести, что мне трудно отпустить что-то подобное. Но если и есть кто-то, ради кого я бы это сделал, то это ты, Белоснежка. Я сделаю ради тебя все, что угодно.
Мне хотелось ему верить. Но после всего, произошедшего, мне не хотелось давать ему презумпцию невиновности.
— Атака! — закричал кто-то.
Рука Мэддокса сжала мою крепче.
— Твой отец здесь, чтобы спасти тебя и убить меня, Белоснежка.
— Если только один из твоих братьев байкеров не убьет меня первым, — сказала я.
Он притянул меня к себе, его глаза горели от эмоций.
— Я позабочусь, чтобы ты добралась до своего отца в целости и сохранности. А теперь поцелуй умирающего в последний раз.
Я позволила ему притянуть меня еще ближе, пока мои губы не коснулись его через решетку. Он углубил поцелуй, наполнив его тоской и желанием. Я погрузилась в него, даже когда раздалось еще больше криков, когда мир вокруг нас взорвался войной. Выстрелы прорезали крики. Огонь из скорострельных пулеметов. Как утопающий, выныривающий за воздухом, Мэддокс оторвался от меня и отпустил.
— Прижмись к стене, пока я не скажу тебе двигаться, или ты не увидишь своего отца. Живо!
Я сделала, как он просил, и, спотыкаясь, направилась в заднюю часть конуры.
Мы с Мэддоксом снова посмотрели друг на друга, и это было похоже на прощание. Один из нас, скорее всего, умрет, возможно, даже мы оба. Мое сердце сжалось при мысли, что это конец для нас, для любви, которой никогда не суждено было случиться, любви без шанса на счастливый конец.
Глава 17
Мне нужно было убедиться, что Марселла выберется отсюда живой. Я в любом случае труп, либо от рук братьев по клубу, либо от ее отца. Было странное чувство облегчения от осознания неминуемой смерти.
Я осмотрел наше окружение, надеясь, что Грей пронесется мимо. Он наша единственная надежда. Никто из других мужчин, даже Гуннар, не помог бы мне сбежать. Я даже не был уверен, сделает ли это Грей. За последние недели между нами возникла пропасть. Внизу, у забора, послышались выстрелы. Наша оружейная мощь на некоторое время задержала бы Витиелло и его армию. Я не стану ждать здесь, как мышь в мышеловке.
Я старался не смотреть на Марселлу, которая прижималась к стене конуры. Я хотел, чтобы она находилась подальше от беды. Шансы попасть под шальную пулю были просто высоки. Не говоря уже о том, что Эрл все еще может убить ее, наказав этим Витиелло.
Я бросил осторожный взгляд на пса. Он не сдвинулся со своего места, но наблюдал за мной. Я надеялся, что он забыл приказ Эрла. Быть разорванным на части зубами не было моим желанием смерти. Не то чтобы смерть от рук Луки была бы намного лучше. Сатана все еще дышала, но под ее задней ногой собралась кровь. Я сомневался, что она справится.
А потом я заметил вспышку ярких светлых волос и соответствующую стрижку.
— Грей! — крикнул я.
Его глаза метнулись ко мне, широко раскрытые от растерянности и тревоги. Он наклонился, избегая пуль.
— Грей! Иди сюда!
Он еще раз взглянул в мою сторону, на его лице отразился конфликт. Когда Эрл уходил со своими братьями по клубу, напивался, а мама впадала в депрессию, я заботился о нем, обнимал его ночью, когда он боялся ночных монстров.
Затем он бросился ко мне, низко опустив голову. Я не был уверен, что Лука и его люди уже прорвались через забор, но подозревал, что да. Забор из проволочной сетки не задержал бы их надолго, но прохождение сквозь наших вооруженных охранников заняло бы больше времени.