Доверься мне

Заодно рыцарь ножниц и расчёски с горечью попенял на катастрофе подобное засилье совершенно одинаковых бровей у разных людей и предостерёг Тима: ни под каким предлогом нельзя увеличивать губы!

Тим вышел после сеанса психотерапии с красивой укладкой, приятным, едва уловимым ароматом профессиональной косметики на волосах и в полном замешательстве, так что для поиска модных ботинок обратился за помощью к Кириллу.

По понятным причинам беременный омега уже не мог ходить по торговым центрам, да и до массовых распродаж было ещё далеко, воспользовались интернет-магазином: вооружившись чаем и печеньем, засели вместе перед ноутбуком. Но и тут Тим получил не то, что ожидал – доводы Кирилла о необходимости ежедневно передвигаться пешком по осенней распутице растоптали мечты об истинно омежьем изяществе, потому что показались разумными: заказали три пары нарочито грубых ботинок. Тим в итоге выбрал одни, но в целом они подошли к образу идеально – какой омега, такая и обувь.

На работе, как ни странно, обстоятельства складывались в пользу Тима: Тоша после течки засобирался в декрет – ждать несколько месяцев, но вероятность вхождения в состав полноправных сотрудников стала как никогда высокой.

Собственно, Тим только и делал, что работал – одинокие вечера в маленькой квартире приелись довольно быстро, никто не ждал, ни от кого не зависел, так что мог задерживаться столько, сколько нужно. Гене, естественно. Тим в этом вопросе выражал нейтралитет, а потом его готовностью оставаться сверхурочно стали пользоваться и другие. Тем более что замок через неделю заменили на новый – распорядился Морозов.

Тим не жалел потраченного времени: всё равно брёл домой с неохотой, заглядывая в магазин за съестным и подолгу блуждая по практически безлюдным проходам. На работе было проще – голову занимали реальные дела, а не страдания ни о чём. Ведь у Тима всё шло по плану, впереди вся жизнь, ещё не на ладони, слишком рано, но он стремился, а значит, причину горевать высосал из пальца.

Окончательно освоившись в офисе, Тим часто бывал в приёмной – относил документы на подпись, регистрировал входящие и здоровался с директором. Андрей Владимирович вёл себя всегда предельно приветливо и даже иногда заводил разговор, если случалось пересечься вечером. Тим отвечал вежливо и смиренно, как и полагается благовоспитанному омеге, больше не подпрыгивал, не покрывался красными пятнами и не потел. Не только возросший опыт стал тому причиной – уверенности придавали и новые вещи, и ставшая чуточку более современной причёска. Тим по-прежнему редко смотрел на своё отражение, хотя то, что он больше не замечал загнанного взгляда, уже радовало: пусть и не быстро, но всё налаживалось.

Возможно, Тиму предстояло превратиться в такого же карьериста, как Миша. Правда, о больших успехах на трудовом поприще говорить было ещё рано: Гена сдержанно хвалил, не обижал в деньгах, но должность старшего специалиста пока оставалась недостижимой. Для повышения нужно проработать минимум полгода, и Тим терпеливо ждал. Ждал и работал.

Записывать корреспонденцию в журнал после окончания рабочего дня стало практически нормой – Тим засел за столом секретаря и аккуратным почерком заполнял строчки, чтобы с утра Артём не закатывал глаза и не возмущался по поводу необходимости лишних телодвижений со своей стороны.

– Когда же ты отдыхаешь? – спросил Андрей Владимирович, выйдя из кабинета.

– А вы? – ответил вопросом Тим: от былого стеснения не осталось и следа, а рассказывать о личном директору он считал недопустимым.

– Уел, – широко улыбнулся альфа и облокотился на стойку.

Писать под пристальным наблюдением было не очень комфортно, но Тиму осталось всего лишь одно письмо – уже отсканировал и поставил штамп. Критиковать количество бесполезных действий в сложившемся до него порядке смысла не видел, делал, как ему велел Артём. А ещё Тим надеялся, что Морозову скоро наскучит это бессмысленное занятие и он уйдёт, но омега сильно промахнулся с прогнозом событий.

– Тим, я тебе нравлюсь? – как ни в чём не бывало спросил Андрей Владимирович.

Глава 8

– Хорошего вечера, Андрей Владимирович, – уклонился от ответа Тим и захлопнул журнал.

Может, и нравился, но зачем же говорить об этом прямо?

Обойти директора с невозмутимым лицом не составило труда, но по пути домой Тим дал волю разлетевшимся со скоростью света догадкам. Да, он ловил себя на мысли, что Андрей Владимирович вполне привлекателен, не более, но не давало покоя другое. Верил ли Тим в симпатию альфы? Он изменился и старался меняться дальше, но до уровня омег в привычном круге общения всё равно недотягивал, так почему Морозов обратил внимание именно на Тима? Или это оттого, что у остальных уже имелись пары? Ничего о матримониальном статусе нового директора никто не знал, его личное дело лежало в Генином сейфе, так что оставалось лишь гадать: омеги не заметили кольца, а по идеально выглаженным рубашкам и костюмам вычислили холостяка – подтвердил догадку увиденный пакет из химчистки.

В отличие от собратьев, Тим не был силён в дедукции, но его ситуация просто выбила из колеи, а следом обухом ударило осознание: почему, собственно, и нет? Он не калека и не абсолютный урод, пусть двадцать шесть исполнилось и замуж ещё не вышел. Но даже в шутку примерять эту роль оказалось странно – Тим никогда не представлял себя рядом со взрослым альфой, хотя, если верить кадровикам, Морозов на восемь лет его старше, то есть всего ничего. Тим выглядел и поступал так, словно остался в своих девятнадцати годах, когда попрощался с однокурсником. А больше никаких отношений и не случилось. Застрял.

Тим не без помощи Миши понял, что предрассудки – вообще для отношений дело вредное, ведь альфа был младше брата на несколько месяцев, а супруг-омега взрослее их обоих на несколько лет.

В общем, Тим решил не гнать вперёд паровоза и продолжал сохранять доброжелательную линию поведения – в том числе потому, что он с отвращением наблюдал, как Вик вешается на альф.

Андрей Владимирович тоже не напирал, но уже явственно проявлял знаки внимания – особенно это касалось времени после работы; маленькая шоколадка, найденная у ножки монитора, заставила Тима покраснеть. Его смущения коллеги, к счастью, не заметили, а Тим решил, что лучше не афишировать происходящее – не зависти, впрочем, боялся, а сплетен. Да и вообще, не был до конца уверен, что ему с директором что-то светит, не торопился, чувствуя, как Андрей Владимирович постепенно становится смелее.

Насколько Тим любил проводить время в семье Миши, настолько не горел желанием общаться с Сеней Кравцовым и его мужем-ресторатором – почему-то казалось, что омега зазвездился в своей золотой клетке с тремя детьми. Однако отказ от приглашения на день рождения одного из Сениных сыновей восприняли бы за большую невежливость – Миша сообщил, что Тима очень хотят там видеть, и даже обещал забрать его после работы.

Тим предупредил Гену, что задержаться в этот день не получится, чем вызвал недоумённый взгляд, будто он, уходящий с работы вовремя, ранее в природе не существовал. При этом начальник совершенно без возражений принял уведомление об учебном отпуске – Тим сообщил сразу, как только узнал сроки.

Осень вступала в свои права: темнело рано, и мелкий моросящий дождь попадал на уложенные по торжественному случаю волосы – парикмахер научил, – Тим ёжился и хмурился, сетуя про себя, что вышел на крыльцо слишком рано, а Миша, как назло, застрял в пробке из-за аварии на кольце.

– Подвезти? – к нему подошёл Андрей Владимирович и тоже посмотрел на хмурящееся небо.

– С незнакомыми альфами я не езжу, – режимом примитивного флирта Тим пытался компенсировать неловкость: звучало глупо, знал об этом, но почему-то казалось, что омегам подобное простительно.

– А с тем, кто тебя подвозит? – губы директора растянулись не то в ухмылке, не то в хищном оскале.

– Это брат, и он бета, – уже серьёзно ответил Тим – настроение собеседника ему совсем было не к душе.