Страница 3 из 9
О благородство, нет тебе предела! Душе покоя в стаде не вернуть. Помыслить мне б тогда, на что себя я этой жертвой обрекаю, в рассадник зла ввергая свою суть…
Поясню мысль: в начале шестидесятого года, по прибытии нашего этапа в воспитательную колонию города Бобры Воронежской области (нас было двенадцать человек), нас по одному заводили в кабинет оперативника, который каждому задавал один и тот же вопрос: “Ты вор или мужик?” (?!). Такой значок по тексту ставлю я всегда, когда абсурд встречаю… Итог моего пребывания в “воспитательной” колонии впоследствии определился неволей в тридцать один год, восемнадцать из которых камера. Были строгий и особый режим за разбойное нападение на магазин и на сберегательную кассу. “Воспитали”, одним словом. Теперь я понимаю причину произошедших со мною трагедий – употребление спиртного. Невозможно теперь не понять, что употребляющий спиртное себе не принадлежит при любом воспитании. В сорок шесть лет придя в себя, я в миг его отринул! Возникла пустота, которая, из многообразия предложенного мне от рождения здесь, заполнилась лёгким, естественно – произрастающим стимулятором-коноплёй, привычно теперь именуемой у нас марихуаной.
С той поры представители моей страны, попивая в своё удовольствие искусственно-производимый стимулятор-спиртное, по сути, психотропный яд, тяжелейший наркотик (как оценивают его в программах телевидения представители Госдумы РФ), на мой защитительный аргумент, что предложенное природой растение-конопля, в отличие от спиртного это естественный природою дарованный мне стимулятор (лекарство мне!), что я не выношу спиртного, что от него мне плохо, что все несчастья, которые я принёс себе и окружающим именно от него, несмотря на это, они мне теперь за неё раз за разом путёвку контроля оформляют, чтобы наблюдать меня, как подопытного кролика, то в камере за колючей проволокой, то в клинике область специализации которой психиатрия, навязывая тем самым в подобных местах мне курс моего “излечения”(?!).
Затуманилась даль берегов,
Не видать ни огней, ни причала…
Если б только забыться я мог
Всё забыв от конца до начала.
Всё отбросив, как мерзкую дрянь,
Всё что душу терзает и гложет,
Я сказал бы тогда, что не зря
Свою жизнь на земле этой прожил.
Но теряясь в туманистой мгле
Для забвения сил не имею,
Значит нужно пройти по земле
И прожить свою жизнь как умею.
Только всё не посильней она.
От решёток, этапов, конвоя…
Как же ты допустила, страна,
Что всё это случилось со мною?!
По чьей же инициативе со мной происходит всё это? Фальши и лжи не приемля, на свой вопрос отвечу сам. Это происходит по инициативе работников уголовного розыска, с их “оперативными разработками” в отношении меня. Встретившись с открытостью моей, они не знают, как быть со мною. Свалившееся на них обстоятельство побуждает почти каждого из них периодически навариваться на мне, ваять тут из меня какие кому выгодно фигуры.
Предлагаю лицезреть одну из таких оперативных разработок… Представителем данной сферы мне было предложено: “Евгений Иванович, мы понимаем, что это растение является Вам лекарством, спасением. Мы введём Вас в исключение, как Вы просите и оставим Вас в покое, если Вы согласитесь информировать нас о том, кто в селе чем занимается” (?!). Стыдился я в глаза ему смотреть… Итог моего естественного отказа, пребывание в клинике соответствующего профиля. А как же? У нас такой закон, твердят мне всюду! И это после того, когда, очнувшись ото сна, я с ужасом увидел крестный путь, которым я прошёл и себя бессмысленной скотиной в пьяном стаде.
Жаль, что в 1958 году, когда государство ознакомило меня с естественно-произрастающим стимулятором-коноплёй (запретительного закона тогда не было ещё), я не придал тогда ей значения, не почувствовал разницы между нею и спиртным и прочей искусственно производимой непотребностью. Безмерно жаль! Мы со спиртным тогда мешали всё, чего делать было ну никак нельзя! Каких только коктейлей в пору ту мы не вкушали, стремясь впитать в себя полнее этот стадный, извращённый мир.
На все мои защитительные аргументы, решающие судьбу мою теперь мне говорят: “Потребляйте, но приобретать, хранить и выращивать нельзя” (?!). Условие сие – манок в капкан зовущий, для шага каждого – петля. Повышение показателя раскрываемости и только.
Из множества стимуляторов, от рождения предложенных мне страной, остановился я на единственно несущем мне спасение, – страна виною это мне… Где ж, страна, разумность в твоём праве, в чём предназначенье права твоего? В данном случае, оно возмущает! В конце монолога, в разделе “репортаж из-за колючей проволоки, которой в сей скорбный для нас миг опутана наша планета”, я постараюсь обнажить проблемы суть полнее…
Чаще всего, когда дело касается какого-то негатива, мы ссылаемся на неблагополучные семьи… На мой взгляд, проблема выходит за рамки подобных представлений. Она не в отдельных семьях. Они по ситуациям разные, как различны и судьбы людей в них. Проблема в обществе в целом – оно не благополучно всё и исходит это общее неблагополучие от образа жизни его руководителей, со всеми их секретами, ни коим образом не подлежащими разглашению, хранящими в себе не имеющие аналогов по своей жестокости преступления по отношению к людям.
Когда мне исполнилось 46 лет, оттолкнув от системы меня, меня собой спасая, моя земная мама ушла, сказать точней, – взлетела! Держа известие в руках (в котельной это было, в которой, находясь в тот момент в заключении, я исполнял обязанности истопника), я понял, что осиротел, что больше здесь я никому не нужен. Вдруг чуждым здесь всё стало для меня. Потрясение было безграничным. Я как бы спустился вдруг с высот, очнулся, пришёл с рождения в себя. Впервые вдруг задал себе вопрос: где нахожусь я? В одно мгновенье мысль всё охватила. Я в зыбке увидел себя, запеленатого в какие-то одежды, четыре широкие резинки, державшие её, сходились на кольце, что было в потолочной балке, концы резинок все в кольцо входили, загибаясь, и каждый белой нитью стянут был; увидел, как кормился молочком я мамы, свою ручонку на её груди, на безымянном пальчике чистейшие узоры…
В одно мгновение увидел вдруг я всё, с чем встретился в системе, что предложила мне она. Увиденное в мире людей потрясло своей примитивной ограниченностью, повсеместной жестокостью, ложью, фальшью и несправедливостью. Я даже сжался от испуга. Позвоночник ожгло. Корни волос пришли в движение. Я почувствовал, что нахожусь в каком-то успокаивающем энергетическом поле. Сероватая структура показала мне это поле со стороны в фокусе пространством растворённой стены предо мною, до которой было метра полтора. Уже в её овалом растворённых пределах далеко и отчётливо просматривающегося пространства, это выразилось светлой равно удлинённой по росту человека капсулой, своеобразным матово-непроницаемым яйцом, парящим в тёмном пространственном мареве… Пространство защитило меня, чтобы с ума я не сошёл, поняв, где оказался.
С исчезновением точки на земле, куда всегда стремился я вернуться, себя я обнаружил вдруг в безликой массе себя непомнящих людей искусственного мира, с утраченным ориентиром смысла и направления. Неожиданно резко обозначилась причина произошедшего тут со мной: я спал все эти годы, я был лишь единицею, частицей людской массы, системой втянутою в сон.
Оставшись в безликой толпе один, я вдруг остро осознал привитую мне обществом наивно-романтическую инфантильность, помешавшую Собою тут мне быть, от воплощения собою оставаться. Именно это обстоятельство указало мне, что здесь, на земле, я – это не что иное, как итог несовершенства существующих людских на ней законов, что здесь я стал виновным ещё не родясь, что я обречён был питать эти несовершенные законы своею плотью и кровью, струиться в их лицемерных артериях этапами бесконечных страданий. Я был в растерянности: что делать мне?!
Вспомнился совет одного из сокамерников – семидесятилетнего старателя одиночки, романтика-золотоискателя, всю жизнь проработавшего на Крайнем Севере. Тогда он советовал мне уехать в Якутию работать в шахте: льготный стаж, зарплата, пенсия, жильё… Его совет тогда был взят мной за основу.