Медиаторы

Сан Палыч щурился от света ярких ламп, сжимал морщинистыми руками столешницу кафедры и неспешно продолжал:

– Во время самоубийства Чернышёва сработало связывающее заклинание. Колдун привязал к себе весьма ценную вещицу – свой личный дневник. Блокнот должен был сгинуть навсегда одновременно со своим хозяином. Записи удалось спасти лишь частично. Наши криминалисты под чутким руководством Евгения Петровича трудились всю ночь в лаборатории. Сохранилась всего пара страниц – всё остальное безвозвратно утеряно. Но и той информации, которую мы получили, достаточно, чтобы присвоить делу Августина первый уровень секретности.

Очередной вспышки удивления не произошло – все участники штаба давно сообразили, почему их собрали вместе. Только новички из оргпреступности обменялись радостными возгласами. Они и не надеялись в первый год службы получить доступ к делу такого уровня. Яна, глядя на них, хмыкнула: она знала, что все самые секретные обсуждения будут проходить за куда более закрытыми дверьми, чем оперштаб на тридцать человек. И сама Яна была настроена пролезть в этот узкий дверной проём.

– Для нашего дальнейшего разговора очень важен следующий факт. Прошу, держите его в уме. То, что нам досталась эта информация, – настоящее чудо. И если мы не сумеем ею воспользоваться по-максимуму, то останемся в истории Министерства самыми бесполезными и бестолковыми медиаторами, которых видывал свет. – Сан Палыч выпрямил спину и оглядел всех присутствующих. – Потому что соревноваться нам будет не с кем. Если бы не отработаем полученную информацию, то станем последними медиаторами. А Министерство прекратит своё существование.

Алина закашлялась, пытаясь прикрыть этим изумлённый вздох. Они с Яной обменялись быстрыми недоверчивыми взглядами.

Сан Палыч достал из папки чёрно-белые листы бумаги – Яна догадалась, что это отсканированные страницы блокнота, которые удалось восстановить.

– Я зачитаю два фрагмента. Запись от двадцать второго октября. «Приходил Н. Узнавал подробности. Спрашивал, насколько всё готово. Так я ему и рассказал! Как я жду, о силы небесные и земные, как я жду! Я буквально живу в ожидании того дня, когда эти мелкие жуки, эти паразиты на теле магии получат по заслугам…» Две строчки не удалось восстановить. Продолжение: «Всё в груди перехватывает и дышать нечем! Задыхаюсь от счастья. Новый мир, новая жизнь. Новый я! Больше не будет этой ненависти. Больше не будет медиаторов. Уничтожим всех – до единого. Министерство разберём по кирпичикам. Да какое там! И пыли не оставим. На душе так легко. И сразу жить хочется. Творить, работать. Исследовать. Продолжать работу».

У Яны пересохло в горле. Для неё текст звучал голосом колдуна. Яна слышала, как Августин издевательски растягивает слова, наяву видела стеклянный блеск его глаз, упрямую линию тонких и почти бескровных губ, ощущала его ярость, которая сочилась горькой смолой из каждой строчки, хотя Сан Палыч зачитывал текст абсолютно безэмоционально.

– Есть ещё одна запись – даты нет, но судя по всему, Августин сделал её спустя несколько дней после первой. Не менее важная. Всем внимание! «Об этом не должны узнать раньше срока. Никто. Тем более эти шавки. Даже не так: ни эти шавки, ни те. Забавный каламбур вышел, не правда ли? Хоть мастер и решил, что так будет лучше, но я им не доверяю. Мастер говорит, что с новым вожаком всё изменится, и мы сможем… Не могу выговорить слово мир. Помириться? Чушь. Скорее, примириться. Ну, допустим, работать вместе ради революции. Это звучит разумно. Не мы первые, не мы последние. Мастер уверен, что проблем не будет. Я сомневаюсь, но перечить, конечно, не стану. Мастеру лучше знать. Он всегда знает лучше. У нас общая цель – и у этих блохастых шавок, и у нас Министерство давно как кость в горле. Как удавка на шее. Ну ничего. Немного осталось. Не могу спать, не могу есть. Работаю днями и ночами. Выжидаю».

Взрыва голосов не было. Но ошеломлённое молчание звучало куда красноречивее.

Первым подал голос Рогачёв из нацбеза. С ним Яна училась в магнаде на одном потоке.

– Ну и что они хотят? Убить царя? В смысле, готовят покушение на министра? Как ещё возможно устроить революцию?

– Если им выпадет такая возможность, безусловно, Эрто медлить не будет. Но главная цель, я уверен, другая, – Сан Палыч устало облокотился на кафедру и посмотрел в потолок. – Министр – это не министерство. Министерство – это все мы. Эрто не дурак, и он это понимает.

– Чего же не дурак, если уже сто лет дёргается и всё никак не успокоится? – донеслось с задних рядов ржание.

Яна резко развернулась:

– Каждое, – с твоего, Гришечко, позволения – дёрганье Эрто нам дорого обходится. Когда он дёргался в прошлый раз, Легион унёс с собой жизни девятнадцати наших товарищей.

Треть личного состава не вернулась домой. Хоронили одним днём. Многие гробы были закрытыми. Две бутылки джина и три вечера ушло на то, чтобы написать короткую прощальную речь. Это было обязанностью Яны как командующей. Сан Палыч тогда предлагал взять это на себя. Яна отказалась. Если принимать последствия, то все сразу. А похоронная речь шла в комплекте с повышением и новым светлым кабинетом.

– Девятнадцать человек, – Яна сделала паузу, давая сослуживцам время оценить цифру, – не вернулись с зачистки домой. Двенадцать «шмелей» – четыре боевых тройки! И семь наших.

– Ладно, чо ты, Воинова, завелась, – Гришечко явно не был настроен ссориться и быстро сник. – Время есть, разберёмся, виновных накажем.

– Мы не знаем, сколько того времени осталось! – резко бросила Алина.

– Капитан Ким права, – заговорил Сан Палыч. – Приступаем к расследованию незамедлительно. Нужно выяснить, что они замышляют, и предотвратить нападение. В какой бы форме оно ни планировалось! Нам точно известны четыре факта. Колдуны готовят революцию с целью свергнуть Министерство. Первое. Предводитель этого всего – мастер Эрто. Второе. Ради такой цели колдуны готовы объединиться с анималами. Третье. Это будет самое масштабное террористическое объединение за всю историю человечества. Четвёртое. Костин, тебе слово. Что скажешь?

С первого ряда поднялся молодой мужчина, небрежно поправил рукав пиджака, блеснув наручными часами. Глава Отдела национальной безопасности полковник Андрей Костин был одет с иголочки, да и в целом выглядел так, словно пришёл на собрание очередного совета директоров. Яна признала за ним этот талант ещё десять лет назад, когда они вместе учились в магнаде. Правда, Костин закончил школу на два года раньше, поэтому общались они мало, в основном в последние годы, когда Яна заняла руководящую позицию в убойном отделе и Костин счёл коллегу достойной, чтобы снизойти до неё.

Андрей прочистил горло, широко улыбнулся и заговорил.

– Действительно, все эти записи – тревожный звоночек, но паниковать нам точно не следует. Нам повезло добыть ценную информацию? Отлично, используем этот шанс по-максимуму. Мы уже не раз показывали этим тварям, где их место, – покажем и в этот раз, и в следующий. Пока, конечно, данных недостаточно, чтобы делать выводы. Но сегодня же я отдам соответствующие распоряжения разведчикам Министерства. С этой минуты сбор и обработка информации станет для нашего отдела первостепенной задачей. Я подключу ребят из Главного информационно-аналитического центра. Когда мы в последний раз с ними сотрудничали, это принесло очень быстрые результаты. Оказалось, колдуны и анималы так же, как и все, любят общаться с помощью мессенджеров и социальных сетей, а вот правилами безопасности – как жаль! – постоянно пренебрегают. Скажем дружное им за это спасибо. Обещаю, что скоро нам будут известны все подробности. Версии строить пока рано, но скорее всего, они собирают новый Легион. Версия 2.0, так сказать. Мы уже это проходили, мы знаем, как действовать в таких случаях. Есть хорошо отработанные схемы. Мы не подведём, Александр Павлович. Я вас не подведу, обещаю.

– Почему сразу Легион? – в тишине раздался голос Дениса. – Революции же бывают и мирные. И даже бескровные. Может быть, они просто хотят… Ну, не царя свергнуть, а конституцию новую?