Сердца и моторы

– Сегодня, если повезет, добредем до берлоги Злыдня. Там и отдохнем с недельку… А повезет – работенку отхватим.

Рюкзак заметно повеселел. Злыдень слыл на весь запад крутым любителем пива, и молва гласила, что оно у Злыдня не переводится. Рюкзак же и сам был не дурак в отношении хлебнуть живительной влаги. Впрочем, Жмур тоже. Сколько раз его верный заплечный друг наполнялся темно-зелеными бутылками, сколько раз звучало в нем обнадеживающее побулькивание… Особенно когда Энди еще на пятнашке обитал, совсем рядом с берлогой Жмура. А в гости к Энде только ленивый не ходит, это общеизвестно.

– Двинули, – выдохнул Жмур и высокий ботинок впечатал в тело равнины первый рубчатый след. Первый за сегодня. Рюкзак пристроился вослед, опустив глаза. По сторонам он давно не глядел, потому что картина была утомительно-однообразной. Однообразно-утомительной… Где-то Рюкзак вычитал это определение и оно запало в память, а когда они со Жмуром вышли из Города и гигантская равнина поглотила две крохотные подвижные точки – тотчас всплыло из глубин полузабытого. Впрочем, оттуда подчас такие странные вещи всплывают…

Они шли до самого полудня, когда солнце застывает в зените и гладь равнины кажется особенно беспредельной. Небо было чистым – предательски чистым. Ничто не нарушало девственной голубизны, и не могло нарушить.

Привал устроили у ручья. Пока Рюкзак хлюпал ботинками по раскисшей грязи, Жмур вынул борду и диал, раскрыл маленькую, похожую на цветок, чашу антенны и направил пестик в сторону ретранслятора в Еланце. Ближайшего. Насвистывая, подключил черную змею витого шнура к диалу. Штекер-джек, вламываясь в гнездо, сухо щелкнул и тотчас ожили диал с бордой. Борда раскрылась, как книга, явив квадратики клавиш; мигнул и погас глазок нумлока. Диал зашевелил антенной, направляя пестик анектора поточнее. Видеотрек вспыхнул и плоский голоэкран сгустился прямо за рядом F-клавиш.

Жмур нырнул в сеть и постучался к Злыдню. Как ни странно, тот был дома и, несмотря на столь ранний час (полдень) не выглядел сонным.

– Привет, старая железяка, – сказал Жмур, жмурясь. – Мы к тебе идем.

– Ко мне? – удивился Злыдень. – Идете? С кем?

– С Рюкзаком.

– А! Где это чудо?

– Пьет.

– Постой… Вы что – в сити?

Жмур покачал головой.

– Нет, на перегоне. Недалеко от Еланца.

– Что же он пьет? – изумился Злыдень. – Или вы только вышли?

– Да из ручья он пьет, – усмехнулся Жмур. – А до Еланца мы еще не дотопали. Семнадцатый день на перегоне. Но нас подвезли. К вечеру, думаю, у тебя будем.

– Хм… Надо пива купить… Вы ж, гады, с собой не возьмете…

– Не возьмем, – подтвердил Жмур. – Семнадцатый день в степи. Сам подумай.

– Ладно, – Злыдень отмахнулся. – Я сейчас при монете. Но учти: с завтрашнего дня ходить за пивом буду не я.

– Годится. И кстати: работки не найдется? Совсем на мели…

Злыдень почесал небритый подбородок.

– Вообще-то я отдохнуть хотел с месячишко.

Жмур подобрался, вспомнив, что Злыдень «при монете».

– Что? Крупный заказ был?

Злыдень, конечно, осклабился, как пес на баранину.

– Дык! – он воровато оглянулся. – Расскажу. Но только директом.

Директом околокомпьютерный люд называл разговор с глазу на глаз. Или коннект не по сетевому роутингу, а по непосредственному коду системы. Пользовались этим редко – за ненадобностью.

Жмур понимающе кивнул.

– Ладно. Кто-нибудь еще ошивается в ваших краях?

– Хоттабыч появлялся. Все свою тугую полуось ставит, а она у него падает, как хрен после траха, – Злыдень довольно заржал. Жмур с натугой вспомнил, что Хоттабыч был любителем нестандартных систем и имел обыкновение их отлаживать. Беспрерывно. Вместо того, чтобы заняться обычным ломом, как тот же Злыдень. Или как сам Жмур. Но хакеры его все равно уважали, потому что хакеры уважают спецов.

– А… – протянул Жмур. – Я слышал, Гонза из сити сбежал.

– Было такое, – подтвердил Злыдень, кивая. Искорки света вспыхивали на седых щетинках, покрывающих дряблые щеки. – Они с какими-то малолетками в Питерский Бриз вломиться пытались. Но там на цепи кто-то из наших оказался, причем кто-то из старых. Короче… Гонзу он отпустил, а остальным затык устроил. По полной программе. Гонзе же намекнул: исчезни. Тот и рванул, не будь дурак. – Злыдень вздохнул с неприкрытой печалью. – Я бы тоже рванул, только пятки бы сверкнули.

Жмур слышал нечто подобное. Похоже, толстосумы из корпораций сити наконец-то смекнули, что для защиты своих систем нужно брать хакеров же, а не кого-то иного. Клин, так сказать клином. Это было печально: бесславное завершение эры компьютерного пиратства сулило Жмуру безденежные и унылые дни. Потому что хакер без лома не проживет. В этом суть его деятельности, и пока лом приносит деньги хакеры не переведутся. И еще: чувствовалось, что грядет тихая сетевая война, бескровная, но не менее беспощадная, чем война в настоящем мире. Собственно, поэтому Жмур двинулся в путь. Время одиночек прошло, понял он. Настало время сбиваться в стаи.

Злыдень говорил еще что-то, дескать, много молодежи появилось в сети, большей частью – ламеры, но есть и подающие надежды. Лезут куда попало, закон не чтят… Жмур отвлекся и слушал вполуха. Потом перебил:

– Ладно, старина. Потопаем мы дальше, а то в темноте придется тащиться. Пива купить не забудь.

Злыдень пробурчал нечто приличествующее, подмигнул и отключился. Главное – он согласился принять Жмура, и, похоже, у него можно подработать.

Свернув борду и диал, Жмур забросил ношу за спину. Лямки привычно слились с плечами.

– Рюкзак! – крикнул он. – Хорош загорать, пошли!

Приятель поднялся с травы, где отдыхал, блаженствуя, как умел только он, и заметил:

– Про пиво ты ему правильно напомнил…

И снова потянулась навстречу бесконечная степь. Солнце медленно валилось вниз, но не к земле, а куда-то за край неба. В стекающих на мир сумерках стал виден игольчатый шпиль еланецкого ретранслятора, хотя сам город еще не показался. Далеко. Если бы успело стемнеть, Жмур и Рюкзак могли бы ясно увидеть огни, холодное неоновое сияние, но они успели в Еланец когда свет еще не покинул грешную землю.

Окраинные домишки роняли в сумрак рассеянные сполохи из гласовых окон и зыбкие нечеткие конуса из-под фонарных столбов, не меняющихся бог весть с каких времен. Рифленые ботинки ступили на твердый после степного чернозема дасфальт. Рюкзак вертел головой: в Еланце он был впервые. Собственно, Злыдня он вживе никогда и не видел, в отличие от Жмура; хотя по сетям общался с ним немало.

Город был небольшой, не то что сити. Даже не удосужились построить ни одного высотного здания. Да и не могли его здесь построить: кто бы стал монтировать в этой глуши антигравы? Вот в сити – другое дело… У тамошних даже страха высоты нет. Хотя, тут он мало у кого есть. Только у южан, где горы, да у обитателей островов с Морской Стороны.

Улицы были почти пустынны. Жители Еланца разбрелись либо по домам, либо по барам. Бурлила только сеть, но кто бы смог это заметить? Да и большинство людей общалось с сетью бездумно, не понимая в ней ничего. Сеть заменила телефон, телевидение, видеосвязь, эхомейл и нетмейл, библиотеки, записные книжки – сеть стала всем сразу. Неотъемлемым спутником человека, незримым, как микроорганизм, и столь же загадочным, но тем не менее исправно заменяя глаза, уши и память. Только фанатики понимали сеть и могли что-нибудь в ней изменить, но это было дано далеко не каждому. Хакерами вообще становились единицы, ибо это скорее стиль жизни, чем сумма знаний. Но без знаний и чувства единения с сетью хакером никто бы не сумел стать.

Двое брели по широкой дасфальтовой дороге, под ногами сочились мягким свечением штрихи фосфоресцирующей разметки. Поскрипывала полимерная подошва, сокращаясь под весом людей и их поклажи, и только слабый отзвук сверлящего рэп'н'ролла доносился откуда-то из центра, где увеселительных заведений было больше. Высокие, метров двух с половиной, деревья тянулись с обеих сторон, отгораживая тротуары от шоссейки. Центр близился. Жмур кожей чувствовал биение сети вокруг. Очень хотелось прямо здесь развернуть борду и вклиниться в этот бередящий душу информационный поток.