Страница 5 из 7
Григорий Андреевич никогда не опускался до ругательств или попыток унизить Гусарина, но неоднократно подчёркивал, что ни он, ни его компания не будут иметь с ним никаких дел.
Саша лишь однажды видела босса по-настоящему злым. Когда около года назад один из дизайнеров ушёл в компанию Павла Гусарина. Григорий Андреевич не кричал, наоборот, говорил тише обычного. Но позже Саша обнаружила в его кабинете разбитый стакан из-под виски, который явно со всей силы запустили в стену.
И, зная всё это, Саша умудрилась очутиться в эпицентре смерча, пусть сама того не желая. Глядя на босса, она не могла подобрать подходящих слов, чтобы хоть что-то сказать в своё оправдание. Хотя и оправдываться ей было не в чем. Но понимание этого меркло перед осознанием простого факта – совершенно неважно, что она скажет. На её карьере в этой компании поставлен крест.
– Александра?..
Григорий Андреевич встал со стула, и расстроенной Саше даже показалось, что он стал выше ростом, настолько униженной и растоптанной она себя чувствовала. Ей хотелось расплакаться от злости и обиды на нелепую случайность, что свела её с Гусариным. Впрочем, была ли их встреча случайной? Вдруг он узнал её и прекрасно понимал, к каким последствиям приведёт его мнимое благородство?
– Мудак! – прошипела Саша.
Мысль, которая в любой другой ситуации показалась бы ей нелепой, сейчас пришлась как нельзя кстати. Саша не привыкла перекладывать вину за свои поступки на других. Но слишком велико было потрясение, и она нуждалась в том, чтобы выплеснуть негативные эмоции хоть на кого-то. Гусарин, которого сейчас даже не было рядом, подходил для этой цели как никто другой.
– Я могу представить, что ты чувствуешь, Саша. У Павла отлично получается ломать всё, к чему он прикасается.
Голос босса прозвучал неожиданно мягко. Но его сочувствие, а особенно, почти дружеское обращение, только ещё больше разозлило Сашу. Какого чёрта он уволил её не дав объясниться, если знает, что Павел привык играть с людьми? Неужели за пять лет безупречной работы она не заслужила того, чтобы ей дали возможность сказать несколько слов в свою защиту?
Саша подняла глаза на Григория Андреевича, сжав ладони в кулаки. Её затрясло мелкой дрожью, и стоило приложить немало усилий, чтобы говорить холодно и спокойно. Хотя внутри бушевал ураган противоречивых эмоций.
– Это такая глупая месть, да? Ничего лучше придумать вы не смогли?
Саша засмеялась, глядя на уже бывшего босса. Спросили бы её вчера, и она сказала, что Григорий Андреевич один из самых умных и справедливых мужчин, которых она когда-либо знала. Но теперь… Он напоминал мальчишку, любимую игрушку которого взяли без спроса. Желание извиниться или оправдаться пропало. О нет, она не станет доказывать, что встреча с Гусариным – нелепая случайность! И что между ними никогда и ничего не было. И дело совсем не в том, что он не поверит. Отныне Саше было плевать, что он думает.
Григорий Андреевич опустил ладони ей на плечи, чуть сжав через тонкую ткань блузки. До этого он никогда не позволял себе подобного.
– Ты не понимаешь, о чём говоришь.
– Плевать! Я в ваши игры не играю!
Резко шагнув назад, Саша сбросила с себя руки босса. Может, её гордость проявила себя совсем некстати, но Саша не собиралась отступать. Пусть её уволили всего десять минут назад, из этого кабинета она выйдет с высоко поднятой головой. Позлиться на себя она ещё успеет.
Саша, ухмыльнувшись боссу, вышла из кабинета. Наткнувшись взглядом на довольно улыбающуюся Светлану, не смогла удержаться и показала ей «фак».
«Стерва! Ничего тебя в жизни не изменит».
С этой успокоительной мыслью, Саша навсегда покинула приёмную Григория Андреевича.
В коридоре достала телефон, забыв, что батарея села. Досадно вздохнула. Разговор с Виталиком был жизненно необходим. Только ему она могла не просто рассказать о случившемся, но и поделиться эмоциями. Саша и сама успела прийти к выводу, что Григорий Андреевич поступил непрофессионально. Но ей требовалась поддержка друга.
Саша спустилась на несколько этажей, оказавшись в отделе копирайтинга, сотрудников которого в шутку называли «богами текстов». Виталик же, будучи редактором, и вовсе сравнивал себя с Зевсом. Саша каждый раз улыбалась, слыша, как он говорил подчиненным: «Зевс гневаться изволит. Переделайте, или я сражу вас громом и молнией».
Саша столкнулась с Виталиком в дверях его кабинета. Он на секунду замер от неожиданности, но тут же воскликнул:
– Санёк! Ты жива! И как вижу, даже не изнасилована? – добавил чуть тише.
На лице Виталика отразилась целая гамма эмоций – обеспокоенный взгляд странно сочетался с кривой улыбкой. Но Саша хорошо его знала: он искренне волновался за неё, а за дурацкой шуткой наверняка пытался спрятать чувство вины. И всё же от последней фразы Саша дёрнулась. Не сильно, но вполне ощутимо. Стоило ли верить Гусарину?
Саша смотрела в глаза Виталика, с удивлением отмечая, что ощущение горечи по поводу увольнения исчезло. Ей больше не хотелось плакать. Наоборот, в голове крутилась только одна мысль: «Не дождутся!»
– Я на поздний завтрак! – крикнул Виталик в закрывающуюся дверь.
– Спасибо, – только и сказала Саша, хотя это слово и на сотую долю не отражало того, насколько она была ему благодарна.
Они поднялись на последний этаж, на широком балконе которого в тёплое время года располагалось столы и стулья. Сотрудники могли пообедать на свежем воздухе, покурить и поговорить.
– Ну, и что вчера произошло? – нетерпеливо спросил Виталик, усевшись на стул и переплетя пальцы в замок.
Саша даже немного улыбнулась, ощутив себя так, словно пришла на сеанс к психологу.
– Если я тебе расскажу, ты не поверишь.
– Санёк, я давно понял, что с тобой может случиться, что угодно. Всё же я знаю тебя со школы, – Виталик многозначительно на неё глянул, словно напоминая о тех историях, в которые она влетала по молодости. – Кстати, ты давно носишь такие дорогие костюмы?
Саша опустила взгляд, внимательно себя оглядела, словно видела свой наряд впервые. По сути, так оно и было. В ванной Гусарина она не заостряла внимание на одежде, порадовавшись, что та была чистой и отглаженной. Да и в брендах Саша особо не разбиралась в отличие от Виталика. Он знал о по-настоящему дорогих вещах намного больше неё: обычно его пассии были старше него, а главное, обеспеченными и щедрыми. Хотя сам он утверждал, что в них его привлекали не деньги, а умение жить на полную катушку, не мороча голову рутинными проблемами.
– Об этом мне тоже предстоит рассказать… – Саша выложила всё, что помнила с того момента, как они расстались в зале. Виталик слушал внимательно, не меняя расслаблено-спокойной позы, и это помогло Саше окончательно прийти в себя. – А теперь… Я уволена за то, что мне «посчастливилось» встретить Гусарина.
– Я бы назвал это иначе, – улыбнулся Виталик. – Вызванивая тебя ночью, я и подумать не мог, что ты проводишь её с антиверсией Григория Андреевича. Так могла только ты… – заметив недоумение на лице Саши, он торопливо добавил: – И это комплимент!
– Не смешно. Очень скоро я окажусь на мели. Вряд ли Григорий Андреевич даст мне хорошие рекомендации. Я в глобальной заднице!
– Не парься, подруга, прорвёмся! Я тебя никогда в обиду не дам.
Виталик наклонился к ней и обнял. Саша немного расслабилась, хотя легче от его слов не стало. Да, он всегда поддержит её, и это тоже очень важно. Но решать свои проблемы ей придётся самой.
– Кстати, все в этом здание в курсе твоего фейла, – прошептал ей на ухо Виталик. В ту же секунду ему прилетел удар локтем в живот. – Силы у тебя точно есть, – засмеялся он.
Потирая ушибленный бок, Виталик поднялся со стула.
– Вещи сама соберёшь или помочь?
– Справлюсь, – вздохнув, ответила Саша. И, побоявшись, что он неправильно поймёт её отказ, пояснила: – Правда, я сама должна.
Хотя кому и что она должна? Разве что своей ущемлённой гордости.
До кабинета Саша шла медленно, словно на ногах у неё повисли свинцовые гири. Ловила на себе удивлённые или жалостливые взгляды. Радовало, что никто не лез с разговорами. Вряд ли она бы удержалась от резких слов.